Джон Картер – марсианин - Эдгар Райс Берроуз Страница 41

Приблизившись ко мне, он положил обе руки мне на плечи.

– Добро пожаловать, мой сын, – сказал он, – вам принадлежит по праву и без спора самая дорогая жемчужина в Гелиуме и на всем Барсуме.

После этого мы были представлены Морису Каяку, джеду меньшего Гелиума и отцу Деи Торис. Он шел вслед за Тардосом Морисом и казался еще более взволнованным.

Он несколько раз пытался выразить свою благодарность, но голос отказывался ему служить, и он не мог ничего произнести. Между тем, как я впоследствии узнал, он пользовался репутацией жестокого и бесстрашного бойца, известного даже среди воинственных народов Барсума. Он обожал свою дочь и не мог без глубокого волнения думать о том, что с ней случилось и чего она избежала.

27. От радости к смерти

Десять дней орды Тарка и его диких союзников отдыхали и пировали, а затем, нагруженные дорогими подарками, двинулись в обратный путь. Их провожали десять тысяч гелиумских воинов во главе с джедом меньшего Гелиума Морисом Каяком, чтобы прочнее скрепить новые узы мира. Тарс Таркас следовал вместе с Солой, которую назвал дочерью в присутствии всех вождей.

Через три недели Морис Каяк и его офицеры, а также Тарс Таркас и Сола возвратились на посланном за ними военном корабле, чтобы присутствовать при церемонии бракосочетания Деи Торис и Джона Картера.

Девять лет прослужил я в совете Гелиума как принц дома Тардоса Мориса и воевал вместе с армией своего города. Народ осыпал почестями меня и обожал мою принцессу, несравненную Дею Торис.

В золотом инкубаторе на крыше нашего дворца лежало белоснежное яйцо. Почти пять лет солдаты гвардии джеддака непрерывно дежурили возле него. Если я был в городе, мы с Деей вечерами стояли рука об руку перед этим маленьким алтарем, мечтая о том времени, когда разобьется тонкая скорлупа.

В моей памяти жива картина последней ночи, когда мы сидели там, тихо беседуя о странном романтическом сплетении обстоятельств, которое связало наши жизни.

Вдали мы увидели ярко-белый свет приближавшегося воздушного корабля, но не обратили на него сперва особого внимания. Корабль несся к Гелиуму молнией, и скорость его в конце концов показалась нам странной.

Судно нетерпеливо кружило в ожидании запоздавшей патрульной лодки, которая должна была провожать его ко дворцу. Сигналы его говорили, что на борту – срочная весть для джеддака. Через десять минут после его спуска я был вызван в зал совета, куда уже направлялись и остальные члены собрания.

По тронному залу озабоченно ходил Тардос Морис. Когда все заняли свои места, он заговорил:

– Сегодня утром правительствам некоторых стран Барсума стало известно, что от начальника главной атмосферной станции уже два дня не поступало вестей. На беспрерывные вызовы из нескольких столиц не было дано никакого ответа.

Послы этих держав просили нас расследовать это дело и спешно отправить на станцию помощника. Весь день мы разыскивали его и нашли мертвым в подвале его дома, его тело изуродовано неведомым убийцей. Мне не надо говорить вам, какое значение это имеет для Барсума. Нужны месяцы, чтобы проникнуть через мощные стены – эта работа уже началась. В течение столетий машины насосной установки работали исправно, сейчас же случилось самое худшее. На всем Барсуме приборы показывают быстрое понижение атмосферного давления – машина встала.

– Друзья, – закончил он, – нам осталось жить не более трех дней.

На несколько минут воцарилась глубокая тишина, затем встал молодой воин и, подняв над головой обнаженный меч, обратился к Тардосу Морису:

– Жители Гелиума всегда показывали Барсуму, как должно жить. Теперь нам осталось показать, как следует умирать. Вернемся к нашим обязанностям и проживем эти три дня так, как будто впереди у нас тысяча лет.

Тардос Морис и старейшины стоя аплодировали словам воина.

Нам действительно оставалось только собственным примером успокоить всеобщую тревогу и… погибнуть. Мы разошлись с улыбкой на губах и тоской в груди.

Я вернулся в свой дворец, когда слухи уже успели достичь ушей Деи, и мне пришлось рассказать ей страшную правду.

– Мы были очень счастливы, Джон Картер, – сказала она. – И я надеюсь, судьба позволит нам умереть вместе.

Ближайшие два дня были обычными, но на утро третьего на крышах высотных зданий стало трудно дышать. Население высыпало на улицы и площади Гелиума. Остановились все дела. Большинство с достоинством смотрело в лицо неизбежной судьбе.

К середине дня многие начали задыхаться, и в течение часа тысячи впали в бессознательное состояние, предшествующее смерти от удушья.

Дея Торис и я вместе с другими членами королевской семьи собрались в низко расположенном саду дворца. Мы почти не говорили и только следили, как величественная тень смерти приближается к нам. Даже Вула предчувствовал приближение беды и прижимался к Дее и мне, жалобно скуля.

По просьбе Деи маленький инкубатор был принесен с крыши дворца, и она с мучительной тоской глядела на неведомую жизнь, рождение которой ей не суждено увидеть.

Когда стало заметно труднее дышать, Тардос Морис поднялся и сказал:

– Простимся друг с другом. Дни величия Барсума миновали. Завтрашнее солнце осветит мертвый мир, обреченный вечно блуждать по небесам и не населенный даже воспоминаниями. Это конец.

Он нагнулся, поцеловал женщин и положил руку поочередно на плечи мужчин.

С глубокой печалью я повернулся к Дее – ее голова упала на грудь. Мне показалось, что она уже умерла. Я подбежал к ней и поднял на руки.

Дея открыла глаза и посмотрела на меня.

– Поцелуй меня, Джон! – прошептала она. – Я очень, очень люблю тебя! Как страшно и жестоко расставаться, когда мы счастливы.

Я прижал ее нежные губы к своим, и старое чувство с неудержимой силой овладело мной. Воинственная кровь предков проснулась в моих жилах.

– Этого не должно быть, моя принцесса! – воскликнул я. – Существует, должен существовать какой-нибудь выход, и я найду его, ведь нашел же я путь к тебе из другого мира!

И с этими словами в моем сознании возникли один за другим девять забытых звуков. Лучом молнии во мраке сверкнули они. Это был ключ к трем дверям атмосферной станции!

Я закричал от охватившего меня волнения:

– Дайте мне воздушный корабль, джеддак! Скорее! Прикажите подать самую быструю машину на крышу дворца! Я еще могу спасти Барсум!

Он не стал терять времени на расспросы, и вмиг к ближайшему ангару помчался вестник. Воздух почти исчез на уровне крыш, и все-таки удалось снарядить самый быстроходный в Барсуме корабль. Расцеловав Дею и приказав Вуле (он хотел сопровождать меня, как всегда) охранять ее, я с прежней