Александр Прозоров - Москва – Врата Демонов Страница 28

Насаженный уродине на голову тонкий стебель, метущий молнии, быстро повернулся вслед за ними, готовый разить, но воины, на самом деле внимательно за ним следящие, тут же сложили крылья, проваливаясь вниз, а Кучур выскользнул из-за скал и помчался в атаку. Стебель повернулся к нему — юный воин заложил вираж, проскальзывая в боковое ущелье, а молнии и громы промчались у него за хвостом.

Но и это было не все — Кучур просто отвлекал демона. Уродина метилась в него, а разогнавшиеся в падении трое друзей в эти мгновения разложили крылья, промчались на малой высоте и один за другим дохнули вниз огнем. Чурка рядом со стеблем почернела и внезапно ахнула ослепительной, словно солнце, вспышкой.

Это и было главной целью развлечения — спалить чурку. Уж очень красиво и ярко это происходило.

Взметнувшись выше крыш, четверо воинов крылатого народа еще раз по очереди нырнули вниз, выплевывая пламя, а когда уродина совершенно обуглилась, поднялись над скалами.

Вот тут-то их и подловили два летучих демона, жахнувших сразу и проклятиями, и молниями — настоящим огненным потоком.

Друзья кинулись врассыпную, однако Сипах оказался недостаточно шустрым, и проклятие жестоко разворотило ему хвост. Желтоглазый неудачник, жалобно скуля, спикировал чуть не до земли, вцепившись всеми лапами в пещеры низкого отрога и приходя там в себя. Гельча полетела следом, утешать. Кучур же, кувыркнувшись через голову, попытался с ходу ответить пятнистому сине-зеленому врагу огнем в загривок. Тот резко поднялся на дыбы, подставляя брюхо, тут же опустил нос обратно, сразу выпуская молнии и проклятия — но юного дракона перед собой не увидел: Кучур ринулся выручать подругу.

Бронислава мчалась по ущелью, петляя между скалами, а летучий демон шел следом, над горами, готовый обрушить на нее все свои чары, едва красавица высунется чуть выше. По уму, ей нужно было остановиться, сесть на любую скалу и переждать, укрываясь за нею, но юная дракониха, похоже, растерялась.

Взмахивая крыльями что есть сил, Кучур нагнал демона и издалека несколько раз метнул огонь ему в хвост. Заметив врага, демон развернулся — Кучур резко распахнул крылья, теряя скорость, но набирая высоту. Порождение зла тоже отчаянно взвыло, карабкаясь наверх. Враги быстро сближались, и юный воин уже совсем рядом видел стремительный бег мечей, которыми летучие демоны постоянно размахивали над собой. Близко, совсем рядом — Кучур поджал лапы, чуть не втискивая их в брюхо, — и все же ощутил хлесткие удары по когтям.

Но это было лишь касание — дракон успел проскочить над врагом, резко отвернуть, несколько раз взмахнуть крыльями, поднимаясь.

Его враг отступал, мелко подрагивая. Похоже, был ранен. Второй качался из стороны в сторону, но плеваться смертью не мог — Кучура от него загораживал подраненный соратник. А потом вдруг повернул нос и окрысился огнем.

Бронислава, что вырвалась из ущелья над травяным ущельем, опасность заметила, резко легла на крыло, ушла в сторону и вниз, спасаясь от неминуемой смерти. Кучур, разозлившись, ринулся отомстить — поднырнул под раненого, снизу вверх плеснул огнем, пугая, и попытался сбоку набрать высоту, чтобы достать до загривка. Но демон ловко провалился почти до скал, резко отвернул в сторону, выскакивая на открытый воздух над рощицей, взвыл, поднял нос.

Сообразив, что сейчас случится, Кучур не просто раскинул крылья, но даже кувыркнулся через спину — и весь огненный сноп молний и проклятий прошел у дракона под животом. Попытавшись ответить, воин спикировал, заложил вираж, но враг от сближения ушел легко и просто. Увы, летучие демоны двигались намного, намного быстрее драконов. Догнав раненого друга, порождение зла неожиданно повернулось. Послышался одинокий хлопок, и пущенная издалека неприцельная молния промчалась чуть не в сотне шагов слева от дракона.

Кучур, пару раз кувыркнувшись в воздухе, отправился к Брониславе, а тридцатимиллиметровый снаряд от пушки «крокодила» свистнул дальше, мелькнул поперек Строгановского проспекта, промчался над Самокатной улицей, миновал Яузу, прогудел между высотками улицы Радио, над кварталами за ней, перевалил Бауманскую улицу, потихоньку теряя высоту, долетел до Бригадирского переулка, на высоте седьмого этажа пробил окно дома номер три, вошел в стену и только тут, в двух километрах от места выстрела, взорвался, вынеся наружу все стекла, обратив в пыль посуду и изувечив стоящую на шкафчике древнюю швейную машинку, принявшую на себя изрядную часть осколков.

В едком кислом дыму семилетняя Юля выронила планшет и громко закричала от боли, держась ладонями за грудь. Между пальцами девочки влажно проступила темная кровь.

— Доча!!! — Женщина выронила телефон, бросилась к ребенку, упала перед ним на колени. — Юля, милая… Дай, посмотрю!

— Мама… Больно… — Девочка заплакала, а при попытке отвести в сторону руки громко закричала.

— Юля… Юленька… — Женщина заметалась, явно не зная, что делать. Спохватилась, схватилась за телефон, торопливо набрала «112». Но там, как назло, было занято. Алина опять бросила «сотовый», опустилась перед ребенком: — Юля, ты как? Сильно болит? Анальгин! Где-то был анальгин…

Женщина вскочила, заметалась, заглядывая в ящики, раскидывая коробки, но ничего, кроме гигиенических прокладок, не нашла. Сама уже плача от бессилия, Алина снова схватилась за телефон, набрала номер службы спасения, и опять безуспешно — «сотовый» никак не мог найти абонента.

Внезапно в лишенном стекла окне появился человеческий череп. Алина невольно отпрянула, и раскрашенный под дикаря молодой мужчина легко перемахнул подоконник. Череп был украшением его головы, лицо же повторяло очертания костяка: черные глазницы, черный нос, черные губы с белыми зубами. Все остальное лицо тоже было замеловано. На шее незваного гостя болтался ремешок с какими-то костяшками, плетенными из нитей кругляшками и крохотными деревянными фигурками в виде зверей. Тело скрывалось под коричневой кожаной кирасой, ноги и руки украшали сине-черно-зеленые разводы, от ступней до колен поднимались замшевые, туго зашнурованные поверху сапоги.

— А-а-а… — Телефон уже третий раз выпал на пол.

Незнакомец, положив ладонь ошарашенной Алине на лоб, отодвинул ее к холодильнику, присел перед ребенком, коснулся пальцами лба, затем наложил ладонь поверх ее руки, отвел, тряхнул ею, снова наложил и снова стряхнул. Юля наконец-то перестала кричать, и раскрашенный гость развел ее руки, вытянул шею, разглядывая окровавленное место. Расстегнул висящую на поясе сумку, достал ивовую, с корой, палочку, в торец которой был вклеен черный осколок стекла, решительно разрезал ткань курточки, обнажая плечо, снял с пояса флягу, полил из нее сверху, кончиками пальцев размазывая кровь.

Алина, сообразив, что именно делает дикарь, метнулась к раковине, ухватила несколько бумажных полотенец, намочила, подала странному гостю. Тот с удивлением посмотрел в сторону крана, но отвлекаться не стал — салфетками умело стер лишнюю кровь, присмотрелся к ране, опять накрыл ладонью, задумался… кивнул, чуть отодвинулся и полез в сумку. Достал пучок мха, несколько небольших палочек и косточек, некоторые из них заканчивались каменными осколками, открыл берестяной туесок с краской. Поцокал на девочку языком, поводил рукой перед глазами, потом указал на потолок.

Юля послушно уставилась вверх.

Дикарь взялся за мох, полез в рану. Алина попыталась подсунуть ему чистые полотенца, но гость отрицательно покачал головой, погружая мох глубже в рану. Немного выждал, вынул, подхватил один из своих инструментов, ткнул в туесок с мелом, тут же сделал разрез. Алина невольно вздрогнула, увидев, как в рану лезут каким-то мусором, да еще и с грязью… Но движения дикаря были столь спокойны и уверенны, что препятствовать женщина не решилась. Тем более что и Юля вела себя совершенно спокойно, словно никакой раны у нее и не было.

Отложив деревяшку, мужчина взялся за косточки. Опять поменял свои инструменты. Резко выпрямился, держа между пальцами маленький, с ноготь, окровавленный осколок фарфоровой тарелки, небрежно отбросил его на стол, снова склонился над раной со странным коротеньким ножом с изогнутым лезвием, недовольно забурчал, пошевелил плечами, подвинулся, поменял инструмент — и внезапно глубоко, с облегчением, вздохнул.

На стол полетел еще один осколок. Дикарь довольно замурлыкал, чуть откинул девочку на спину, засыпал краской из туеска раны, накрыл рукой. Подождал несколько минут и отпустил, посмотрел. Накрыл пучком мха, ищуще покрутил головой — забрал у женщины полотенца, накрыл ими мох, вытянул из сумки веревочку, замотал сверху крест-накрест, пропуская концы под мышкой и через грудь и закрепляя тем самым повязку.

Поднялся, погладил девочку по голове, снова положил ладонь на рану, стряхнул руку.