Александр Прозоров - Москва – Врата Демонов Страница 29

Поднялся, погладил девочку по голове, снова положил ладонь на рану, стряхнул руку.

— Юля, ты как? — Алина кинулась к малышке, опустившись на колени, вскинула руки, но тронуть побоялась: — Тебе легче?

— Щиплется! — Девочка тронула повязку.

Странный гость предупреждающе поцокал языком, покачал пальцем. После чего опять наложил ладонь, стряхнул. Закрыл туесок, поднял с пола свои игрушечные по виду инструменты. С явным интересом посмотрел на кран.

— Помыться? — спросила женщина. Метнулась к раковине, пустила воду и вернулась к дочери: — Ты как, милая? Ничего не болит?

— Щекотно, — дернула плечом Юля. — А мертвый дяденька — доктор?

— Он не мертвый, — опасливо оглянулась на дикаря Алина. — Просто… просто он так смешно одевается. Мода такая.

— У него руки такие… мягкие. Теплые. Щекотные. Можно ему еще меня потрогать?

— Доктор очень занят, Юленька. Ему нужно лечить еще много маленьких девочек.

Странный гость стоял у раковины, то открывая, то закрывая воду. Хмыкнув, стал собирать помытые ножички в сумку, застегнул на петлю и направился к окну.

— Ой, не туда! — испугалась женщина, вспомнив, откуда он появился. — Там же высоко!

Она поманила гостя к себе, вышла в прихожую, открыла дверь. Дикарь подошел, выглянул наружу, в коридор, покосился на нее. Сделал шаг через порог.

— Спасибо вам огромное! — спохватилась женщина.

Гость внимательно на нее посмотрел, кивнул и как-то неуверенно стал пробираться по коридору.

Алина вернулась на кухню, схватилась за телефон, повторила вызов. После долгой паузы с той стороны наконец-то ответили.

— Служба спасения? — встрепенулась женщина. — Помогите! Скорее! У меня ребенок ранен! Тут что-то взорвалось! Переулок Бригадирский. Дом три! Да! Да!.. Подождите, как это не можете? Какое чрезвычайное положение? Да нет тут никакой войны! Вы что, не слышали, у меня ребенок ранен!.. Куда выносить? Какой фронт?.. Куда-а?!

Алина оторвала телефон от уха, ошалело глядя на экран, положила на стол, между двумя окровавленными осколками. Отошла к окну.

От стеклопакетов остались только пластиковые рамы. Хорошо хоть стекла целиком вылетели — никаких осколков по краям.

Снаружи все было тихо и спокойно, не считая сизого дымка, что поднимался со двора через улицу. Судя по звукам, кому-то там было очень весело. Пели, голосили. Возможно, даже плясали. Правда, как мама и говорила, нигде не видно было ни одной движущейся машины. Да и прохожих показалось куда меньше обычного.

— Пи-пи-пи, пи-пи-пи… — Юля, успокоившись, уже вовсю рулила планшетом.

Алина, подбежав, перехватила ее за локти, повернула к себе:

— Ты как, доченька? Ничего нигде не болит?

— Нет, мам. Только кушать все равно хочется.

— Сейчас поедим, милая, — улыбнулась женщина, и по щеке у нее скатилась неожиданная слеза. — Сейчас сварим пельменей, покушаем, завесим окно одеялом и никуда-никуда отсюда не уйдем!

Забравшись по скале до пещеры, Атрамир устал преизрядно. Однако боль ребенка и настоящее безумие ее матери вынудили действовать сразу. Через ладонь он выплеснул в сознание женщины свою усталость, пригасив вялостью ее излишнюю активность, присел к девочке, вытянул и стряхнул на пол ее боль, каковой оказалось преизрядно, залил слабый разум наговором на лунный свет. Эта убаюкивающая, усыпляющая эмоция обычно выращивалась в покое и созерцании. Но старших учеников альвы учили и тому, как достать ее из нижней, потаенной памяти, спрятанной в наговор похожести.

Малышка притихла, и молодой волхв срезал ее одежду, попытался смыть излишнюю кровь, как обычно, экономя драгоценную воду, как вдруг случилось невероятное. Здешняя женщина народа людей — самая обычная, неотличимая от прочих обитательниц пещер, сознание которых целитель ощущал ежедневно, со всех сторон и в изрядном количестве, — взяла рыхлую тряпицу, поднесла к торчащему из стены обтесанному на острие камню… И вызвала из него воду!!!

Столь невероятного чуда при Атрамире не творили даже самые мудрые и умелые альвы! Но…

Но над волхвом властвовал его долг целителя, и он снова повернулся к малышке. Омыл рану, осмотрел, наложил руки, прислушиваясь к жизненным потокам. Среди них явственно ощутились два темных пятна, и Атрамир взялся за лекарские инструменты, готовясь вскрыть рану.

Женщина попыталась помочь, подсовывая ветхую тряпку. Она, вестимо, даже не догадывалась, что даже чистые предметы способны занести в текучую кровь ползучую гниль. А вот болотный мох эту гниль отгоняет.

Дав крови впитаться, волхв отбросил пучок мха, взялся за нож, не забыв макнуть его в заговоренный порошок, сушащий кровь и убивающий и гниль, и лихоманку, и серую струпию, расширил отверстие, закрепил края, можжевеловым защипом дотянулся до глубоко сидящего осколка, достал, выкинул. Затем открыл другую рану и потянулся за вторым. Тот спрятался под ключицу, так что пришлось повозиться, но Атрамир достал и его. Выбросил, засыпал рану порошком, свел края и придержал в таком положении, чтобы внутри запеклась кровь. Потом, от гнили, закрыл рану мхом, а уже сверху налепил тряпки, дабы корку случайно не сорвали. Все замотал, после чего еще пару раз, для надежности, «отсосал» боль, отбрасывая ее подальше в сторону. А потом снял с малышки одурманивающий наговор.

Та сразу взбодрилась, потянулась к повязке.

— Не-не, — с улыбкой предупредил ее волхв, — не трогай, рану разбередишь.

И на всякий случай «отсосал» боль еще раз.

Теперь можно было дать волю любопытству. Убирая свои припасы, целитель не отводил глаз от острого камня — и смертная поняла его, подвела, пошевелила блестящей палочкой за острием.

И чудо случилось снова! Из камня потекла вода — причем не вонючая и ядовитая, а совсем другая. Она рождалась из ничего, падала вниз и исчезала в слегка шипящем отверстии.

Атрамир понюхал воду, попробовал на язык. Живой назвать ее было нельзя — посторонний запах в ней все-таки имелся, да и естественного родникового аромата не ощущалось. Однако яда, смерти, тухлых запахов чародейская вода не несла. Волхв даже рискнул сделать несколько глотков, прислушался к ощущениям — а потом наполнил флягу до краев и помыл в струе инструменты. Пошевелил рычажком, поражаясь тому, как вода послушно начинает течь то сильнее, то слабее. Больше того — она становилась то теплее, то горячее!!!

— Расскажу — никто ведь не поверит, — пробормотал себе под нос Атрамир, складывая сумку, застегнул клапан и отправился на выход.

Однако женщина окликнула его, поманила, отвела глубже в пещеру, пару раз тихо щелкнула…

И часть стены отошла в сторону!

За проходом виднелась еще одна пещера, прохладная и сумрачная. Атрамир заподозрил ловушку, прислушался к сознанию смертной. Однако ее переполняли благодарность и доброжелательность. И волхв рискнул, доверился, вышел в пещеру, двинулся по ней. Почти сразу справа обнаружился спуск с поперечными уступами.

Лестница! Почти такая же, как та, которую он обнаружил вчера за травяным ущельем!

Уже более уверенно рипеец побежал вниз, почти до земли. Там обнаружил тупик, но узкая стена кое-что ему напомнила. Целитель ощупал ее, толкнул. Ничего не случилось. Волхв отступил, присмотрелся внимательнее, выискивая чародейский секрет. Потом осторожно нажал вниз тонкую ветку — и стена отодвинулась, открывая путь наружу!

Довольный собой, Атрамир даже подпрыгнул, выбегая в чахлую, как все в этом мире, рощицу, повернул направо, миновал скалу и оказался перед странным низким синим сооружением, больше всего похожим на огромный шалаш, но со слюдяными стенками. Молодой волхв пошел вокруг, явственно ощущая внутри полусонные, скучающие сознания, и под навесом заметил кусок стены уже знакомой формы. Приблизился, нажал на сучок, чуть толкнул…

Ничего.

Потянул — открылась.

Внутри было прохладно и светло. Вот только свет был странный, лунный, и тек не снаружи, а из висящих сверху ярких палок. Внутри одна рядом с другой тянулись стенки, похожие на тесовые, с полками, заваленными какими-то разноцветными вещами.

Люди, глядя на воина, испуганно затаились, и Атрамир на всякий случай предупредил:

— Не бойтесь, я не демон, — и показал им свой меч, ничуть не похожий на палки исчадий зла, мечущие молнии.

В сознаниях смертных страх только усилился, и волхв решил лучше не обращать на них внимания — пошел вдоль стены, разглядывая забавные рисунки на ней, потом повернул дальше в глубь шалаша. Увидел в стене участок с прутиком — и не удержался, раскрыл, заглянул внутрь. Здесь, в небольшой пещере с полированными стенками, пахло чем-то едким пополам с хвоей и торчал из стены знакомый блестящий носик с рычажком. Атрамир сделал два шага вперед, толкнул рычаг вверх. Вода потекла. Ударил вниз — остановилась.

Молодой волхв довольно расхохотался, вышел из пещеры, а потом и из шалаша и быстрым шагом помчался к своим — рассказать, удивить, похвастаться! И тут же замедлил шаг, поймав на удивление знакомое, но уже давно не ощущаемое веяние покоя и достоинства, которое носят в себе представители только одного народа…