Ольга Баумгертнер - Темные сады Охотника Страница 3

— Красиво, правда? — чуть отрешенно произнес Айлерт.

— Да…

Маша продолжала вглядываться в него. Но в глазах оборотня не было ничего похожего на восхищение. Словно он смотрел на вещь, которая вызывает далеко не самые приятные воспоминания. Он вдруг резко отвернулся и ушел. Маша снова посмотрела в окно. «Темные и Светлые сады» — выплыло у нее в мыслях. И тут ее осенило. Фризен что-то знал. Но никому не говорил и говорить не собирался.

Обед прошел молча.

— Покажу вам дом, — сказал Айлерт после трапезы. — Двери везде открыты. Можете заходить куда угодно. Тут рядом кухня. Если опять проспите завтрак, не стесняйтесь и заглядывайте в шкафы и холодильники. Дора может поворчать, но не обращайте внимания. Она с Карлом живут в комнатах рядом с кухней. На втором этаже, в левой половине дома, где ваша спальня, еще пара комнат для гостей. В правой половине — комнаты деда. Можете осмотреть кабинет и лабораторию. Из лаборатории и библиотеки есть выходы в оранжерею. Там поосторожнее — много ядовитых растений. Это и цветов касается — не нюхайте, не трогайте. Это я, наверное, зря вам говорю, вы на этом специализируетесь.

— И мои коллеги из Дозора тоже уже все осмотрели?

Фризен кивнул.

— Сад посмотреть можно?

— Пойдемте.

Они вышли наружу. От дома едва заметная тропа уводила в глубь сада. Маша шла мимо пышных деревьев, едва заметно дотрагиваясь до крупных бледно-розовых соцветий. Несколько лепестков опало на зеленую траву.

— А что вы потом делаете с вишней?

— Ее не бывает. Это пустоцвет. Пару недель покоя после цветения, и снова новый цикл.

— Интересно… — произнесла Маша, лишь бы что-нибудь сказать.

Почему-то опять почувствовала себя в его присутствии неловко. А на языке некстати вертелся очередной не очень корректный вопрос.

— Айльхард, простите…

— Не прощу. Мы вроде с вами договорились насчет имени. — Он произнес это почти строго, но Маша снова ощутила скрытую усмешку.

— Харди… — произнесла она и смутилась. — Простите за вопрос, но от чего умер ваш дед?

Он посмотрел на нее с удивлением.

— Вам не сказали?

Насмешливость исчезла без следа.

— Нет.

— Никто не знает. Тут такое дело… — Он словно не знал, как это все ей подать. — Деда и моих родителей нашли мертвыми три года назад в этом саду.

У Маши распахнулись глаза от изумления. Он произнес это достаточно спокойно. Может быть, привык за это время, а может, просто скрывал свои чувства.

— Что с ними случилось?

— Помните, я говорил, что они не ладили? Но это было не похоже на то, что они убили друг друга. Хотя оба Дозора были уверены, что могло произойти именно это. Доказательств нет.

Маше стало жутко.

— Я был здесь, и это я сообщил в Дозоры о случившемся. Мы приехали обсуждать дела наследства. Дед сообщил моей матери, что переделает завещание и уберет ее и меня из наследников. Ее это задело. Мне было все равно, у меня и так все хорошо было с бизнесом. Но я приехал, чтобы поддержать ее. Дед в итоге решил говорить только с ними двумя.

— Мне очень жаль, Айль… Харди.

— Если вас интересуют подробности, спросите в Дозоре. Мне, простите, об этом сложно говорить.

— Это вы меня простите.

— Все в порядке.

Они выбрались обратно к дому. Айлерт попрощался с девушкой, сел в машину и уехал. Маша, озадаченная, поплелась в библиотеку. Потом достала мобильный и набрала номер начальника.

— Добрый день, Виктор Николаевич!

— Маша, привет, дорогая! Как долетела? Почему не отзвонилась? — бодро откликнулся Виктор.

— Я же вам эсэмэску скинула.

— Ах да, действительно. Не заметил.

Маша почему-то разозлилась на шефа за его беспечность.

— Все в порядке? — Он словно почувствовал по ее молчанию.

— Вроде в порядке. Только я тут узнала, что Эдвин Вебер и родители Фризена погибли в том самом саду. Ну, который был на фотографии. Одновременно.

Теперь в трубке ненадолго замолчал Виктор.

— Это кто сказал?

— Фризен. Он сам в это время находился в доме.

— Мне коллеги сообщали только о несчастном случае. Может быть, посчитали это несущественным?

— Вы сами думаете, что это несущественно? — поинтересовалась Маша.

— Не очень… Не нравится мне это что-то, — заметил Виктор уже совсем не бодрым голосом. — Как тебе Фризен?

— Вполне адекватный, как вы и говорили. Даже с юмором. Ненавидит, когда его называют полным именем. Потребовал, чтобы я звала его Харди. Разрешил ходить по всему дому, копаться в бумагах Вебера. Правда, тут Дозоры до меня все перекопали по нескольку раз. А вот разговор о смерти деда и родителей его, кажется, расстроил. После него сразу уехал, сказал, что заглянет через неделю.

— Понятно. Что ж, может, и лучше. Ладно, Маша, не волнуйся, попробую достать сведения обо всем этом.

— Я лучше сама съезжу к дозорным. Заодно познакомлюсь.

— Как знаешь. Ты работать начала уже?

— Да.

— Сразу звони, если что-то найдешь!

— Обязательно, Виктор Николаевич. Вы тоже.

— Ну, пока! Удачи!

В библиотеке Маша снова достала записи Вебера. Собиралась положить книжку на стол, но увидела падавшую на столешницу цветную тень от витража. Подняла голову к потолку. Кленовый лист, на нем лист дубовый, бука, липы, рябины, березы. Вложены друг в друга, как матрешка. Маша посмотрела на листья в записной книжке. Точно такие же! Она еще раз глянула на газетные клочки, но потом решила, что они вставлены для отвода глаз. Ей в голову пришло, что вдруг Вебер решил зашифровать свое заклинание обычным человеческим способом? Ведь Иные будут искать именно следы магии, пытаться расшифровать все магическими методами.

— Нет, слишком просто все, — произнесла она вслух сама себе. — А ты, Машка, не Шерлок Холмс.

Она присмотрелась к страницам, в которые были вложены закладки-листья. Еще раз прочла текст. Выписала несколько словосочетаний. Посмотрела в картотеке. И обнаружила книги, названия которых совпадали с выписанным. Нашла все шесть книг на полках и сложила стопкой на столе. Осмотрела книги. Опять проверила наличие на них магических заклинаний. На первый взгляд, обычные книги. Сложила книги в порядке, соответствующем виду листьев на витраже. Потом достала несколько пустых листов и принялась чертить ручкой различные комбинации. Просидев часов пять, она была полностью опустошена. Но больше ни на шаг не приблизилась к разгадке.

3. Заклинание

Маша бродила по дому, осматривая комнаты. Все двери действительно были открыты. Может быть, Айлерт специально распорядился держать их незапертыми, чтобы ни у кого не было искушения открывать их из Сумрака.

Когда она добралась до кабинета Вебера, в голове немного прояснилось. Кабинет, как и большинство комнат, был обшит деревом. Маша невольно вспомнила трофеи в Охотничьем зале и подумала, что, может, маг и не так фанатично любил растения, раз все в доме обшито «мертвой» древесиной. Ведь эти деревья когда-то срубили, сделали из них мебель, библиотечные полки. Вон даже письменные приборы на столе сделаны из карельской березы, судя по виду. Маша взяла ручку, заключенную в гладкую лакированную деревянную трубочку. Повертела в руке и уставилась на клеймо, выжженное на торце деревяшки.

Зазвонил мобильный. Маша от неожиданности вскрикнула, выронив ручку и ответила на звонок.

— Леша! — закричала он в трубку возмущенно. — Как ты меня напугал!

— Машка, ты чего? У тебя все в порядке? — забеспокоился тот.

— Да все в порядке, просто я тут одна в огромном доме.

— Одна? А этот где?

— Он тут не живет. Если ты про Харди.

— Харди? — Голос у Леши заледенел. — Это с чего это он вдруг стал Харди?

— Леш, перестань, а? — Больше всего Машке в ее женихе не нравилась манера ревновать ко всем подряд. — Он сам так представился. К тому же полным именем его называть — язык сломаешь.

— Он к тебе не приставал?

— Совсем того?

Машка даже покрутила пальцем у виска, хотя Леша этого увидеть не мог.

— Ну, ты же знаешь, какие они. У них инстинкты обостряются… Ну и вообще…

— Это ты мне не доверяешь совсем? — хмуро спросила Маша. — И я кто, по-твоему? Маг или глупая девочка?

— Маш. Ну прости… Я соскучился…

— Я тоже.

— Ладно, шеф зовет, вечером перезвоню… А как у тебя продвигается-то?

— Да пока никак.

— Удачи! Люблю тебя!

И Леша отключился. Девушка вздохнула, подобрала ручку. Посмотрела на метку и скользнула на первый слой Сумрака. Светлые краски кабинета погасли. Вокруг все стало серым, мрачным, размытым. Но она здесь ненадолго, всего лишь понять слово.

«Главный». Вот что это было. Даже, точнее, подразумевалось, что «главное дерево» — береза. Маша вернулась в реальность. Записала на листок. И принялась тщательно осматривать остальные деревянные предметы. На дубовом столе Вебера с обратной стороны столешницы также нашлось клеймо. И Маша записала второе слово — «плодородие». После этого, решив, что она точно на правильном пути, Машка запрыгала по кабинету, радостно выкрикивая «ура-ура!». И чуть не подвернула ногу и не грохнулась, когда встретилась с изумленным лицом застывшей на пороге кабинета Доры. Старая немка что-то неодобрительно произнесла и указала на выход. Машка подумала было, что ее выгоняют из святая святых почившего Вебера, но потом поняла, что ее всего-навсего зовут ужинать.