Сергей Головачёв - Дым небес Страница 6

Именно в эту ночь на горе с недавних пор стали полыхать костры и раздаваться истошные вопли, сумасшедший хохот и завывания, наводящие ужас не только на окрестных жителей, но и на всех посетителей Девичьей.

Вот почему Вальпургиеву ночь так не любит местная милиция. Она денно и нощно охраняет все подступы к ней в последний день апреля, когда Девичья гора покрывается зелёной растительностью.

На контрольно-пропускном пункте перед шлагбаумом стоят два милиционера. Старший сержант спокоен, ему здесь не впервой. А вот младший сержант впервые на посту и явно чем-то обеспокоен. Каркнет вдалеке ворона — он вздрогнет, зашуршит что-то в кустах — он резко обернётся.

— Блин, откуда они здесь?

Из-за кустов выглядывает чёрный козёл, чуть поодаль прячутся две белые козочки. Старший объясняет:

— Да местные их здесь выпасают.

Вновь истошно каркает ворона. Младший дёргается:

— Чёрт, задолбала! Если б можно, пристрелил бы.

— Здесь раньше ракетная воинская часть стояла, — объясняет старший. — Так вот, её убрали отсюда только потому, что солдаты тут с ума сходили. Прикинь, каких дров они могли бы наломать. Особенно плохо они себя чувствовали в полдень и в полночь.

— А который час?

— Скоро двенадцать.

— Чёрт, а я думаю, что это на меня такое находит?

К шлагбауму приближается чернобородый мужчина в чёрном плаще до пят и с саквояжем в руке.

— Куда это вы собрались? — спрашивает его старший сержант.

— На Девичью Гору… я ведь правильно иду?

— Правильно, — отвечает младший сержант.

— С какой целью сюда пожаловали? — спрашивает старший.

— Да вот, — открывает чернобородый саквояж и вытаскивает из него большой медный крест с цепью, — очистить хочу гору эту от всякой нечисти.

— Давно уже пора, батюшка, — кивает младший, а потом мотает головою. — А то здесь такое творится. Что-то непонятное.

Чернобородый величаво осеняет крестом окрестности.

— Изыди дьявол из горы сия! Именем отца и сына и святаго духа, аминь.

— А бутылка вам зачем? — замечает старший, узрев в саквояже пластиковую бутылку и кропило.

Чернобородый надевает цепь с крестом себе на шею и вынимает из саквояжа кропило.

— А святой водой окропить, бесов изгнать из ведьм. Их ведь много здесь собирается?

— Да сегодня вообще наплыв, — разводит руками младший, — видно, праздник у них какой-то… этот…

— Вальпургиева ночь, — подсказывает старший.

— С самого утра уже идут…на шабаш свой собираются, — добавляет младший.

Внезапное ускорение, сдвиг, — и…невдалеке за деревьями, как тень, проходит лысый дидько. Через секунду следом за ним проходит ещё один дидько — сивый. С косматой седой головой и с длинной бородой, развевающейся на ветру.

— Чего ж вы их не гоните? — возмущается чернобородый.

— Гоним, да что толку, — пожимает плечами старший. — Территория ведь большая. Вот и лезут они во все щели.

— Может, и вас окропить? — предлагает чернобородый, легонько встряхивая кропилом.

— Нет, нет, спасибо, — отказывается младший.

— Проходите, батюшка, проходите, — торопит попа старший, заметив, что к ним приближается женщина в красном сарафане, — удачи вам в вашем благородном деле.

Чернобородый также замечает женщину и поспешно уходит.

Женщина в красном сарафане

Женщина в красном сарафане и в белой вышиванке подходит к милиционерам.

— Извините, вы тут девушку, случайно, не видели?

— А в чём дело? — спрашивает старший сержант.

— Дочка у меня пропала, — хлюпает она носом. — Всё обыскала тут, куда делась, ума не приложу.

— Да успокойтесь вы, мамаша, — морщится младший, — не нойте, и без вас голова тут болит.

— Она, как сквозь землю, провалилась!

— Приметы? — спрашивает старший.

— В белом платье… коса до пояса, — перечисляет она.

— Нет, в таком виде мы никого не видели, — качает головой младший. — Тут в основном все в чёрном ходят.

— Ребятки, милые, помогите, — вновь наворачиваются слёзы у неё на лице.

— Чем же мы можем помочь? Мы здесь на посту.

— Кто же мне поможет тогда, если не милиция?

По дороге мимо них проходит стадо коз. Без пастуха.

— Вот так всегда, — недовольно бурчит младший сержант, — чуть что — сразу милиция. Раньше надо было думать, мамаша, да следить за своей дочкой, а не брать её с собой сюда на Девичью. Сколько лет ей?

— Пятнадцать. Зовут Зоя.

— Да она почти взрослая уже. Может, гуляет сейчас где-то с парнями, а вы нам тут голову морочите.

— Или дома сидит уже давно, — подсказывает старший сержант. — Вот если её двое суток не будет дома, тогда можете смело писать заявление.

— Понятно, — всхлипывает женщина.

— И вообще, куда вы смотрели? Как будто не знаете, что здесь всё время люди пропадают.

— Смотрите, как бы вы сами здесь не пропали! — в сердцах произносит женщина.

— А как вас, кстати, зовут? — интересуется младший сержант.

— Навка, — отвечает женщина в красном сарафане и отправляется дальше в путь.

— Куда это вы?

— Дочку искать. Обойдусь как-нибудь и без вашей помощи.

— Поосторожнее там, — советует старший. — Сегодня на Девичьей полно всяких маньяков.

— Я знаю, — отвечает Навка и идёт дальше.

Чистильщики горы

Далеко внизу на дороге появляется отряд парней. Одеты они разношёрстно: кто — в джинсах и свитерах, кто — в камуфляжных штанах и куртках. Бросается лишь в глаза, что все они стрижены налысо, а штаны их завёрнуты снизу так, что полностью видны берцы — высокие шнурованные ботинки.

Идут они колонной, по выправке напоминая военизированный отряд. Правда, вместо оружия у них на плечах — лопаты, мётлы, двуручные пилы и грабли.

Возглавляет колонну парень, в котором без труда можно узнать Злого, а замыкает её увалень Добрыня, едва передвигающий ноги.

Вскоре их нагоняет велосипедист на горном байке в чёрно-красном облегающем трико с защитным шлемом на голове. Переведя цепь на самую короткую передачу, Илья Муромский с лёгкостью крутит педали, поднимаясь в гору без всяких усилий.

Старший сержант поднимает руку, и отряд из девяти человек останавливается перед ним.

— Эй, хлопцы! С какой целью пожаловали?

— Да вот, — кивает Злой на возвышающуюся поодаль груду пустых бутылок, — на уборку мусора.

— Мусора, говорите, — сомневается старший. — Что-то не похожи вы на мусорщиков. Пропуск есть?

— Какой ещё пропуск? — удивляется подъехавший на велосипеде Муромский.

— Кто у вас главный? — спрашивает у обоих младший сержант.

— Главный? — переспрашивает Муромский и зачем-то оглядывается. — Сейчас подъедет.

Но полицейские уже и сами видят, что к ним, надрывно урча, приближается снизу оранжевый большегрузный мусоровоз. Старший сержант поднимает руку, и мусоровоз останавливается.

Бригадир чистильщиков Кирила Кожумяка недовольно высовывает из кабины свою обритую налысо голову.

— В чём дело? — спрашивает он.

— Эй, мусорщики, — кричит ему старший сержант.

— Мы не мусорщики, а чистильщики, — поправляет его бригадир.

— Какая разница? — ухмыляется старший сержант.

— Большая, — веско отвечает тот.

— Это ваши люди? — спрашивает полицейский, кивая на колонну.

— Мои, — отвечает Кожумяка.

— Значит, говорите, чистильщики?

— Они самые.

— И чем собираетесь здесь заниматься?

— А разве не видно? Убирать территорию. Избавлять землю эту от ненужного ей мусора.

— Это хорошо, — как бы соглашается с ним старший сержант.

Бригадир добавляет:

— Девичью гору уже так загадили, что зайти сюда страшно.

— Это точно, — подтверждает младший сержант. — Давно уже пора.

— Короче, идём сюда навести порядок, — решительно заявляет бригадир.

— Всё это, конечно, замечательно, — мягко замечает старший сержант, — если бы не одно «но».

— Какое ещё «но»? — грозно вопрошает Кожумяка.

— День сегодня для этого, — улыбается милиционер, — не совсем подходящий.

— Это почему же?

— А то вы не знаете, — ухмыляется младший сержант, — что сегодня Вальпургиева ночь.

— Небось, сатанистов гонять пришли? — как бы между прочим, задаёт свой главный вопрос старший сержант.

— И их тоже, — честно признаётся ему Кожумяка. — С Девичьей горы давно уже пора согнать всех чёрных! Слетятся сегодня сюда, как вороньё!

— Кого выгонять — это решать нам, — чётко заявляет старший сержант.

— Так есть у вас пропуск или нет? — зачем-то вновь спрашивает младший сержант.

— А зачем? — удивляется бригадир чистильщиков.

— Значит, у вас нет пропуска? — тут же заключает старший сержант. В его глазах мгновенно вспыхивает интерес.