Терри Пратчетт - 02 Смерть. Мрачный Жнец Страница 10

— Ну что, я прав? — Он попытался улыбнуться.

— Э, — выразился аркканцлер. — Да. Ты абсолютно прав. — Он огляделся, подыскивая подходящие ситуации слова. — Молодец.

— Спасибо, что заботитесь обо мне, — кивнул Сдумс. — Я действительно признателен вам за это.

Он сделал шаг вперед. С равным успехом волшебники могли пытаться удержать ледник.

— Кажется, мне надо прилечь, — промолвил Сдумс. — День был такой утомительный.

Он вошел в здание и проковылял по коридору к своей комнате. Кто-то уже перенес сюда свои вещи, но Сдумс поступил с ними просто — сгреб все в охапку и выбросил за дверь.

А потом упал на кровать.

Сон? Он устал, но не это главное. Сон означает утрату контроля, а Сдумс еще не был уверен, что все его внутренние органы нормально функционируют. Кроме того, если углубляться в суть вопроса, должен ли он вообще спать? В конце концов, он ведь умер. Смерть — это тот же сон, только более крепкий. Говорят, что, умирая, человек все равно что засыпает, но Сдумс должен быть крайне осторожным, иначе что-нибудь непременно загниет и отвалится. Кстати, а что происходит, когда ты спишь? Видеть сны… кто-то что-то говорил насчет снов. Мол, таким образом человек приводит в порядок свои воспоминания. Но как именно это делается?

Сдумс уставился на потолок.

— Никогда не думал, что быть мертвым настолько утомительно, — громко сказал он.

Спустя какое-то время его внимание привлек едва слышный, но крайне настойчивый скрип. Сдумс повернул голову.

Над камином, прикрепленный к специальному кронштейну на стене, висел декоративный подсвечник. Сдумс так привык к нему, что последние пятьдесят лет даже не замечал. Но сейчас подсвечник отвинчивался. Медленно вращался, поскрипывая при каждом повороте. Сделав полдюжины оборотов, подсвечник с грохотом свалился на пол.

На Плоском мире необъяснимые явления не так уж и редки. [7] Просто обычно в них куда больше смысла. Или они более интересные.

Больше ничего не двигалось. Сдумс расслабился и вернулся к наведению порядка в своих воспоминаниях. Оказывается, он столько всего забыл…

В коридоре послышался чей-то шепоток, и через мгновение дверь распахнулась.

— За ноги хватайте! За ноги!

— Руки, руки держите! Сдумс попытался сесть.

— Всем привет, — спокойно сказал он. — Ну и в чем дело?

Стоявший у него в ногах аркканцлер покопался в мешке, достал оттуда большой, тяжелый предмет и высоко поднял его.

— Ага! — победоносно возопил он. Сдумс посмотрел на предмет.

— Что ага? — уточнил он.

— Ага! — снова заорал аркканцлер, но уже менее убедительно.

— Узнаю, узнаю, — махнул рукой Сдумс. — Это символический двуручный топор. Предмет культа Слепого Ио.

Взгляд аркканцлера был лишен всякого смысла.

— Э-э, верно, — наконец сказал он и бросил топор через плечо, едва не лишив декана левого уха.

Потом он снова принялся копаться в мешке.

— Ага!

— Гм-м… Достаточно неплохо сохранившийся экземпляр Таинственного Зуба Бога-Крокодила Оффлера, — сообщил Сдумс.

— Ага!

— А это… Сейчас, сейчас, погоди-ка… Ну да, набор священных Летящих Уток Ордпора Хамовитого. Слушай, а мне начинает нравиться!

— Ага.

— А это, это… нет, нет, только не подсказывайте, не подсказывайте… священный многочлен знаменитого культа Сути!

— Ага?

— По-моему, это трехглавая рыба из очудноземской религии трехглавых рыб, — сказал Сдумс.

— Глупостями всякими занимаемся! — рявкнул аркканцлер, отбрасывая рыбу в сторону.

Волшебники приуныли. Религиозные святыни тоже подвели. Во всяком случае, на воскресших мертвецов они не действовали.

— Вы уж извините, что я причиняю вам такие неудобства… — попытался сгладить ситуацию Сдумс.

Лицо аркканцлера вдруг озарилось.

— Солнечный свет! — воскликнул он. — Вот верное средство!

— Отодвиньте штору!

— Берись за другую штору!

— Раз, два, три… рванули!

Сдумс заморгал от хлынувшего в комнату света. Волшебники затаили дыхание.

— М-да, — сказал наконец Сдумс. — Это тоже не сработало.

Все опять приуныли.

— Ну хоть что-нибудь ты чувствуешь? — с надеждой спросил Чудакулли.

— Может, призрачное ощущение, что ты вот-вот обратишься в прах и тебя унесет ветром? — попытался подсказать главный философ.

— Если я слишком долго нахожусь на солнце, у меня облезает нос, — сообщил Сдумс. — Уж не знаю, поможет ли это. — Он выдавил робкую улыбку.

Волшебники переглянулись и пожали плечами.

— Так, все выметайтесь, — приказал аркканцлер.

Волшебники бросились прочь из комнаты. Чудакулли последовал за ними. В дверях он остановился и погрозил Сдумсу пальцем:

— Попомни мои слова, Сдумс, не доведет тебя до добра это твое упрямство, ох не доведет…

И аркканцлер вышел, громко хлопнув дверью. Через несколько секунд четыре винта, крепившие дверную ручку, сами собой отвинтились, немного покружились под потолком и с тихим звоном упали на пол.

Сдумс немного поразмыслил над этим.

Воспоминания. Их было много. Сто тридцать лет воспоминаний. Когда Сдумс был жив, он не мог вспомнить и сотой части того, что знал, но теперь, когда он умер, все вдруг вернулось. Его мозг, не отягощенный ничем, кроме одной-единственной серебряной ниточки мыслей, разложил по полочкам все, что он когда-либо читал, видел или слышал. Все это было в его голове, все хранилось в памяти, на своем месте. Никто не забыт, ничто не забыто.

Три необъяснимых явления за один день. Четыре, если считать тот факт, что Сдумс вернулся в свое тело. Попробуй, объясни происшедшее. А объяснения необходимы.

Впрочем, это уже не его проблема. У него теперь нет никаких проблем, ведь проблемы — удел живых.

Волшебники столпились у двери в комнату Сдумса.

— Все приготовили? — спросил Чудакулли.

— Почему бы не поручить все это прислуге? — пробормотал главный философ. — Почему этим должны заниматься мы, старшие волшебники?

— Потому, что я хочу сделать все правильно и с достоинством, — отрезал аркканцлер. — Если уж хоронить волшебника на перекрестке и вбивать в него кол, то это должны сделать сами волшебники. В конце концов, мы — его друзья.

— Кстати, а что это такое? — спросил декан, вертя в руках какой-то инструмент.

— Это называется лопатой, — ответил главный философ. — Я видел, как садовники ею пользуются. Острый конец следует воткнуть в землю, а дальше дело техники.

Чудакулли заглянул в замочную скважину.

— Лежит. — Аркканцлер поднялся, отряхнул пыль с коленей и взялся за дверную ручку. — Итак, по моей команде. Раз… два…

За новым зданием факультета высокоэнергетической магии горел небольшой костер, и садовник Модо как раз вез туда обрезанные с кустов ветки, когда в небе на довольно большой скорости вдруг пронеслись с полдюжины старших волшебников. Между волшебниками болтался Ветром Сдумс.

Модо услышал, как Сдумс спросил:

— Аркканцлер, а ты уверен, что это сработает?

— Мы поступаем так в твоих же интересах.

— Не сомневаюсь, но…

— Скоро ты опять станешь старым, добрым Сдумсом, — пообещал казначей.

— В том-то все и дело, — прошипел декан. — Он уже однажды стал таким, и теперь у нас проблемы.

— В том-то все и дело, — послушно повторил казначей. — Старым, добрым Сдумсом ты больше не станешь.

Волшебники скрылись за углом.

Модо взялся за ручки тачки и задумчиво покатил ее туда, где обычно сжигал всякий мусор. Туда же он обычно свозил компост, лиственный перегной, и там же стоял небольшой сарай, в котором Модо прятался от дождя.

Раньше Модо был помощником садовника во дворце патриция, но эта работа куда интересней. Здесь и с интересными людьми познакомишься, и жизнь увидишь.

Анк-Морпорк являет собой типичный пример уличного сообщества. На улицах этого города всегда происходит что-то интересное. В данный момент возница, управляющий повозкой с фруктами, держал декана за шиворот мантии в шести дюймах над землей и грозился выбить ему лицо через затылок.

— Вот смотри, сюда смотри! — орал кучер. — Что это? Правильно, персики. А тебе известно, что случается с персиками, если они долго лежат? Они могут помяться. И кое-чьи бока сейчас тоже могут помяться.

— Вообще-то, я волшебник, если ты не заметил, — отвечал декан, болтая ногами в остроносых туфлях. — И если бы не законы, которые говорят, что магию я могу использовать исключительно в целях самообороны, тебе бы грозили крупные неприятности.

— Кстати, а что вы там затеяли? — спросил возница, немного опуская декана, чтобы посмотреть, что происходит за его спиной.

— Вот именно, — кивнул мужчина, который тщетно пытался утихомирить лошадей, тащивших повозку с досками. — Что у вас там? Между прочим, оплата у меня почасовая.

— Эй вы, впереди, давайте двигайтесь! Возница развернулся и громко заорал в сторону выстроившихся в длинную очередь повозок: