Андрей Льгов - Олаф Торкланд в Стране Туманов Страница 12

Но парень понял, что хочет сказать чужак. Он давно догадался, что Торкланд тянет время с явным намерением заночевать в поселке, и смирился с этой неприятной мыслью.

— Три хижины, особняком стоящие на северной окраине, видел? Там и остановитесь.

Олаф утвердительно кивнул, так как уже не мог ответить, ибо успел запихнуть в рот еще кусок поросятины. «Ну и свиньи, если бы не воля Старого Сакса, всех бы вырезал», — подумал Робин, глядя, как, обливаясь жиром, викинги поглощают свинину и тут же вытирают лоснящиеся руки о собственные бороды и длинные рыжие волосы.

Утро выдалось на редкость ясное. Торкланд поднялся необычно рано и, подумав немного, разбудил остальных. На скорую руку позавтракав вчерашним мясом, викинги выступили в дорогу.

Дождей, на счастье, больше не было, и след, оставленный на глубоком валежнике, был хорошо заметен. Быстро ехать в лесу было невозможно, но Олаф все же гнал людей, как мог. Впереди были новые неразгаданные тайны, по которым Торкланд здорово истосковался за три года своего монаршества, да, скорее всего, их там ждали и несметные сокровища. Иначе какой бы здравомыслящий викинг поперся сюда, а преследуемые явно не были дураками.

Впереди была Пиктская пуща.

ГЛАВА 3

Переход через лес Старого Сакса занял еще целый день. Хотя, как заметил Торкланд, это был не самый плохой лес, который он видел за свою долгую жизнь. Здесь сплошь росли древние дубы и величественные ясени. Подлесок был не густым, но и не облезлым. Чаща кишела живностью. Из-под крон могучих деревьев по лесу разносилось всевозможное щебетание, чуть ли не из каждого куста доносилось хрюканье и визг диких поросят. Неоднократно на дороге встречались косули, а один раз даже большущий олень-самец. Он опустил рога, как бы приветствуя короля, и, постояв так немного, повернулся и не торопясь, с достоинством ушел прочь.

Один из хирдманов поднял самострел. Но Торкланд придержал его рукой.

— Не трогай этого красавца, Свейн, хоть кто-то в этой стране встретил меня достойно, — проговорил Олаф, давая возможность животному удалиться.

Проведя в пути целый день, к вечеру отряд вышел к болотам. Ужасный вид, заставивший поколебаться даже самых смелых, открылся взору викингов. Они стояли на краю невысокого, но крутого обрывчика, а внизу лежала противная серо-коричневая грязь, кое-где поросшая островками чахлой травы, местами виднелись и островки побольше, на которых торчали кривые стволы полувысохших больных деревьев. Перемена была разительная. Граница между лесом Старого Сакса и Пиктской пущей была четкая, здесь трудно было ошибиться. Цветущая жизнью дубрава, с одной стороны, и болото, провонявшее гнильем и запустением, — с другой.

— Вот это да! Занесла нелегкая, — присвистнул хирдман Свейн.

Никто из сопровождавших конунга людей не знал, что за земля лежит впереди. Но Торкланд пока хранил молчание, считая, что не стоит дразнить богатое воображение своих воинов, и решив отложить разговор на потом, тем более что он не собирался на ночь глядя соваться в это неприглядное место.

Отряд шагом поехал вдоль края болота. Прямо по следу. Видимо, преследуемые Олафом разбойники тоже решили не переправляться в этом гиблом месте и отправились искать более приятный проход в пущу. Примерно через полмили викинги нашли свежее костровище. Угли уже почти погасли, но еще хранили остатки тепла.

— Йотун их забери, они еще совсем теплые. Не далее как в обед эти наглецы были здесь, — проговорил Олаф, приложив руку к углям.

Торкланд был явно обрадован такой удачей. Он уже думал, что из-за вынужденной задержки противник ушел далеко вперед.

— Ночуем здесь. — Торкланд топнул ногой об землю. Воины были довольны. Зная нрав своего вождя, они опасались, как бы конунг не повел их в ночь после утомительного дневного перехода еще и в эти отвратительные болота.

— Кто на охоту, за ужином? — громко спросил Сигурд. Желающих было хоть отбавляй. Проезжая через лес, викинги видели, сколько дичи вокруг. Еще в пути у многих чесались руки подстрелить зайца или косулю, но, побаиваясь недовольства вождя, они воздерживались от стрельбы. Теперь же все, как один, пожелали принять участие в ожидающейся потехе. У костра остались только еврей Кабни, не находящий удовольствия в охоте, два старых викинга Лейф и Рагнар, вдоволь наохотившиеся за свою жизнь, и конечно же сам король. Торкланда сейчас слишком заботили другие мысли, ему было не до легких забав.

— Кабни, я хочу, чтобы ты сопроводил меня, — обратился вдруг Олаф к еврею.

Исполнительный советник услужливо кивнул и уже стоял на ногах, ожидая дальнейших распоряжений. Олаф вскочил в седло и сделал Кабни знак. Вдвоем они двинулись дальше вдоль болот, оставив только что разведенный костер на попечение Рагнара и Лейфа.

— Кабни, мне нужен твой хитроумный совет, — начал разговор конунг, посматривая в сторону пущи.

— Я всегда к твоим услугам, мой король, — ответил тот. Олаф передал еврею свою беседу со Старым Саксом и рассказал о своих опасениях.

— Ты очень много знаешь, — говорил король, — Что ты думаешь насчет всей этой истории? Может, ты слышал и о Пиктской пуще?

— Да, знаю, — неожиданно для короля произнес еврей, — я читал ее описание римлянами. Они были в ней и вернулись. Так что, я надеюсь, это не так страшно, как описал тебе лесной дух. Но вообще, мой король, это дело достаточно серьезное, мы имеем все основания спросить себя: а зачем мы сюда лезем? Стоит ли это того?

— Стоит, Кабни, поверь мне на слово, стоит, — кивнул Олаф.

Кабни, как всегда, не поверил королю, но поневоле согласился с ним. Они немного помолчали, внимательно разглядывая ту загадочную землю, на которую им завтра предстояло ступить.

— Мой король, — нарушил молчание Кабни, — я, конечно, прошу прощения за свой нескромный вопрос, но какова моя доля в добыче, такая же, как у всех? Ведь я не викинг и даже не норманн.

— Успокойся, в походе у всех участвующих, кроме вождя, равная доля, будь ты даже финн или пикт, — ответил усмехаясь Торкланд.

Этот человек и после всего услышанного думал не о грозящих опасностях и лишениях, а подсчитывал будущие барыши.

— Спасибо, — ответил Кабни довольным голосом.

Олаф его больше не слушал, он нашел, что хотел, и теперь можно было возвращаться в лагерь.

В этом месте болото было менее отвратительным, грязи не было вообще, чахлые деревца росли чаще, создавая некое подобие леса, а под ногами вместо хлюпающей жижи ровным слоем простирался однотонный мшистый ковер. Следы преследуемого конунгом отряда были хорошо заметны на мягком зеленом мхе.

«Хоть этим везет», — подумал Торкланд и развернул коня.

Кабни последовал за ним. Уже совсем смеркалось, и Олаф погнал жеребца быстрее. Со стороны болот веяло каким-то первобытным холодным ужасом, парализующим волю. Страх на Торкланда не действовал, но он чувствовал его ледяное прикосновение и спешил к своим людям, боясь за них. Кабни несся следом. Он-то был подвержен людским слабостям и больше всего боялся сейчас отстать от славного воина и остаться один на один с расстилающимся по левую руку болотом.

Но наконец сквозь листву доброго леса показался отсвет большого костра. Страх отпустил свои ледяные пальцы.

Опасения конунга были напрасными. Огонь не только светил и грел, но и заставлял отступать ночной ужас болот. Во всяком случае, въехав в круг, освещаемый пламенем, Олаф перестал чувствовать холодное покалывание, да и конь, беспокойно ржавший на протяжении всего обратного пути, вдруг успокоился и прекратил трястись. Олаф запомнил это чудотворное влияние огня на враждебные силы и, стреножив своего скакуна, уселся к костру.

Мясо еще не дожарилось, но уже было близко к готовности. Две косули, истекая жиром, поджаривались на вертеле. Викинги стаскивали к огню прихваченный в деревне Робина эль. Этим добром каждый запасся в дорогу, кто сколько смог увезти. Вечер, похоже, выдался неплохой.

«Последний вечер на твердой земле», — подумал Торкланд, отхлебнувши из фляги. Его люди, кроме Кабни, еще не знали, что им предстоит.

Ужин затянулся до полуночи, и воины завалились спать кто где сидел, прямо у затухающего костра.

Уже третий день стояла солнечная погода, большая редкость для туманной инглендской земли. Но это исключение из правил только радовало Олафа. Он увидел в ясном дне благоприятный знак, посылаемый ему асами. Все-таки ступить на мрачную землю веселым погожим утром было куда приятнее, чем месить грязь при отвратительной погоде.

Отряд подошел к тому месту, где накануне король побывал в сопровождении еврея-советника, Торкланд, ехавший впереди, остановил коня и поднял руку.

— Слушайте меня внимательно, мои верные соратники, — торжественно проговорил он, — мы вступаем в совершенно неизведанные земли и с моей стороны было бы нечестно не предупредить вас, что страна, в которую мы идем, называется Пиктская пуща. Я не знаю, что нас там ждет, но могу смело сказать одно — здесь вы встретите больше опасностей, чем видели за всю жизнь. И самое страшное для нас, норманнов, то, что в Пиктской пуще, населенной неведомыми чудовищами и древними силами, нас подстерегает гибель не только достойная воина — от меча и с оружием в руках, — но и бесславная. Я даже не могу представить, как сражаются живущие в этих болотах монстры. Поэтому я говорю вам: кто не чувствует в себе достаточно сил, откажитесь от этого похода. Мне не нужны в пути трусы, ставшие обузой для хирда. Я прикажу, и Кабни выпишет грамоту, которую следует передать королеве. Никто из отказавшихся сейчас не будет подвергаться нападкам, он останется в моем хирде, и я вообще забуду об этом. Но если кто струсит в пути, пусть не взыщет, я сверну ему шею собственными руками. Торкланд замолчал, ожидая ответа.