Крэг Гарднер - Плохой день для Али-Бабы Страница 12

— Сезам, откройся!

— Погоди! — возмутился Касим. — Я теряю крышку!

Лесоруб оглянулся и увидел, что брат прав. Не только ворота сами собой отперлись и распахнулись в ответ на волшебные слова, но и крышка плетеной корзины Дергалась, словно пытаясь слететь прочь. Дровосек понял, что в дальнейшем эти магические слова надо будет произносить очень осторожно.

И все же после недолгой борьбы, когда казалось, что крышка вот-вот улетит вместе с руками Касима, различные части тела брата Али-Бабы победили, и корзина снова затихла. Тогда дровосек повел коня к себе во двор через открытые теперь ворота.

Несмотря на ранний час, жена и служанка ждали его.

— О горе! — «приветствовала» его жена. — Я так волновалась за тебя, что не могла спать. И дорогая великодушная Марджана предпочла со мной вместе дожидаться твоего возвращения.

Али-Баба кивнул, ибо прекрасно знал, как все было на самом деле. Когда его супруга пребывала в одном из своих «настроений», в доме не спал никто. Но, скорее всего, жена его возрадуется, когда он поведает ей, какой участи с таким трудом избежал, угодив в лапы ужасных разбойников.

Он открыл было рот, но заговорить не смог.

— О горе! — возопила его жена, увидев, что на лошади нет второго седока. — Мой муж вернулся среди ночи один!

— Нет-нет, — успокоил ее дровосек, поскольку ему хотелось покончить со всем этим как можно скорее и тише. — Касим со мной.

— О горе! — немедленно отреагировала жена. — Мой муж вернулся среди ночи с Касимом! Но где же твой никчемный брат?

Али-Баба оглянулся на корзину.

— Ну, я не говорил, что привез целого Касима…

Его жена мигом уловила значение этих слов.

— О горе! Мой муж вернулся среди ночи с Касимом, разрубленным на части!

— Вообще-то нельзя сказать, чтобы он был мертв, точнее… — снова попытался начать объяснения Али-Баба.

— О горе! — быстро вставила его жена. — Мой муж вернулся среди ночи с Касимом, который не совсем мертв, хотя разрублен на части!

Али-Баба воздержался от дальнейших попыток объясниться, ибо с каждым его новым словом жена его голосила все громче и дольше прежнего. Если она продолжит причитать таким голосом, то перебудит не только ближайших соседей, но и весь квартал. Поэтому дровосек слез с коня и спокойно сказал:

— Если ты поможешь мне снять эту корзину, мы сможем отнести останки Касима…

— О горе! — снова перебила она. — Мой муж испортил такую хорошую корзину, сложив в нее куски не совсем мертвого Касима среди ночи…

Но тут вмешалась смышленая и добросердечная Марджана.

— Я возьму эту корзину, хозяин, — сказала она голосом сладким, как весенний нектар, — и мы найдем подходящее место для несчастного Касима.

Итак, умная служанка Али-Бабы вновь спасла положение. Ибо, как известно всякому, кто слушал когда-либо сказителей, без вмешательства умных слуг мы все пропали бы из-за собственной глупости.

Али-Баба вздохнул с превеликим облегчением. Если Марджана возьмет на себя заботу о его заколдованном братце, может быть, он сумеет наконец насладиться столь необходимым ему отдыхом. Даже жена дровосека, казалось, стала меньше горевать, когда их служанка энергично потащила плетеную корзину к их хлипкому жилищу.

Не успел дровосек сделать и шага, как его остановил другой голос.

— О почтеннейший из деверей, что слышно про моего Касима?

Али-Баба решил, что надо разом покончить с этим, пока его жена не успела снова завести «О горе!». Поэтому он хлопнул в ладоши, чтобы Марджана принесла корзину, и сказал:

— Сейчас ты получишь ответ.

— Но где мой Касим? — настаивала женщина.

— Я здесь, — раздался голос Касима из корзины, — более или менее.

Марджана приподняла корзину, чтобы жене Касима было лучше видно.

Невестка Али-Бабы нахмурилась.

— Мне помнится, раньше ты был повыше.

Тогда Касим вкратце рассказал, что с ним случилось, включая версию Али-Бабы насчет того, почему он еще жив.

— Очень интересно, — ответила его жена, похоже сильно озадаченная всем этим. — Надеюсь, ты простишь меня, о муж мой, если я поинтересуюсь, не пропало ли у тебя чего?

— Насколько я знаю, — самоуверенно ответил Касим, — я весь тут. До последнего кусочка.

Его жена прикусила нижнюю губу. Хотел бы Али-Баба, чтобы его супруга могла так закусывать губки.

— Это может быть интересным, — задумчиво произнесла жена Касима. — Может придать столь необходимое разнообразие. — Она приняла от Марджаны корзину и удалилась с престранной улыбкой.

Если бы только жена Али-Бабы способна была продемонстрировать хоть малую толику такого энтузиазма!

Но не стоило гадать, что могло бы быть, а чего не могло, поскольку теперь, развязавшись с корзиной, Али-Баба ощутил, что сил у него не осталось вовсе, и он отправился спать сном человека, уставшего до полного изнеможения.

Но глазам его суждено было открыться слишком скоро, и виной тому стала его обычно такая милая служанка.

— Хозяин, — окликнула Марджана с порога его спальни. — Есть кое-что, о чем тебе следует знать!

Хотя дровосек и проснулся, он решил, что не позволит служанке испортить себе утро. После того как он ускользнул от банды ужасных головорезов и спас остатки своего брата, он не желал больше никаких новостей.

— В чем дело, дитя? — спросил он поэтому самым невозмутимым и рассудительным тоном, щурясь на утреннее солнышко.

— Когда я пошла утром за покупками, — ответила Марджана с серьезностью, не соответствующей ее нежному возрасту, — то наткнулась на мужчину в черном, очень похожего на одного из описанных тобой разбойников.

Али-Баба ощутил первые уколы сомнения, прежде чем вспомнить о своей решимости. По улицам этого города каждый день разгуливает бессчетное количество мужчин в черном.

— Тут не о чем беспокоиться, — возразил он.

Но тревогу Марджаны было так просто не унять.

— Он задавал много вопросов, — объявила она.

На этот раз сомнения исчезли, едва появившись.

«Как, — рассудил Али-Баба, — люди могли бы узнать, как устроен мир, не задавай они порой вопросов?» Как легка бывает жизнь, если твердо стоишь на своем!

— Тут не о чем беспокоиться, — повторил он снова.

— Он спрашивал, — добавила служанка, — про человека, недавно разрубленного на шесть частей.

И тогда Али-Баба понял, что бывают решения, которые выполнить невозможно.

Глава восьмая,

в которой Али-Баба узнает, что не всегда всё бывает таким, каким оно кажется — или не кажется

Это открытие было отнюдь не единственной заботой дровосека. Прежде чем он успел осмыслить информацию, сообщенную ему Марджаной, в его ветхие ворота громко постучали.

Неужели разбойники в черном так быстро нашли его? Али-Баба соскочил со своего ложа и заметался по убогому жилищу в поисках чего-нибудь, чтобы защитить себя, выбрав в конце концов в качестве наилучшего оружия свой верный топор.

Стук раздался снова, еще громче прежнего. Как ни налегал дровосек на ворота со своей стороны, он не мог сдержать дрожь в голосе.

— Кто там требует впустить его?

— Это Беспалый! — грубо бросили в ответ. — И вопросы здесь задаю я!

Беспалый? Гнусный хозяин его брата Касима. Но что нужно человеку с такой скверной репутацией от скромного лесоруба? Быть может, этот хозяин уже разговаривал с Касимом до всех этих последних неприятностей? Возможно, Касим и Беспалый успели перекинуться парой-тройкой слов, и одним из тех слов было «золото»?

Али-Баба решил, что лучше будет соблюдать разумную осторожность. Голос его по-прежнему дрожал, когда он заговорил снова:

— Чем я могу быть вам полезен?

— Это вопрос! — разъярился Беспалый. — Вопросы задаю я! Слуги! Выломать ворота!

Али-Баба едва успел отскочить, как его плохонькие ворота разлетелись в щепки. Двое мужчин в чересчур пышных одеждах, расшитых драгоценными каменьями, с мечами наголо прошагали по деревянным обломкам, валяющимся на месте ворот.

— Вот он! — воскликнул один из них, заметив Али-Бабу. — Тот, кто задает вопросы.

Два меча нацелились на дровосека. Мужчины быстро приближались. Али-Баба нипочем не смог бы защитить себя от таких людей! Он немедленно бросил топор, но тут же был прижат к изгороди, которая была у них с братом общей.

— Ах, — прозвучал другой голос оттуда, где прежде были ворота, — я вижу, нашему любителю спрашивать сделано внушение. Простое напоминание, друг мой. После внушения следующий шаг — ликвидация.

Дровосек взглянул поверх мечей на того, кого прозвали Беспалым.

Конечно, Али-Баба уже видел Беспалого прежде, время от времени, когда начальство снисходило до того, чтобы появиться на пирушке у его брата, или в других случаях, когда организации Беспалого бывало удобно воспользоваться домом Касима для допроса и, возможно, устранения неких горемык. И все же видеть теперь этого человека так близко было потрясением, особенно после того как Али-Баба совсем недавно провел столько времени среди разбойников, сухощавых и мускулистых наездников. По сравнению с ними, более всего походившими на темный тростник на ветру, у человека, стоящего теперь перед дровосеком, был такой вид, будто он только что слопал целый город и еще внутри у него осталось место для сладкого. Из разговоров брата Али-Баба знал, что Беспалый никоим образом не отличался воздержанностью, но его объемы еще подчеркивала привычка всегда носить безупречно белые одежды.