Антон Краснов - Апокалипсис для шутников Страница 14

– Вот сразу и видно, что ты не русский, – съязвил Афанасьев. – Потому что мне, как отпетому кацапу… а это следует из недавней дискуссии… как раз всё ясно!

– Что? Что тебе ясно? – спросил Пелисье.

– Очень просто. Помимо общих соображений там сказано: «И изрек мудрец тех времен о сем правителе: «О, какое это животное!» Сей царь правил пять лет и еще два года; но те два года кара осенила его голову, и вышел разум его из черепа, аки запах выходит из увядающей…» Ну и так далее. Так вот, фраза «О, какое это животное!» содержится в «Окаянных днях» Бунина. Непонятно, конечно, каким образом древний иудей, который написал этот документ, мог читать Бунина, который жил в двадцатом веке… впрочем, это далеко не самая большая неясность во всём этом деле. Кстати, Пелисье! Бунин столько жил в Париже, что вам, уважаемый французский ученый, тем более русского происхождения, можно бы это и знать. «Окаянные дни» – вообще суровая книга. «О, какое это животное!..» Гм… А говорил Бунин это о любимце всех советских детей Владимире Ильиче Ленине. Кстати, тут оговорены сроки его правления, а он именно столько и правил – номинально семь лет без малого, а фактически – пять, если не четыре.

– Та-ак, – мрачно протянул Пелисье. – Понятно.

– И че, у этого твоего Ибуни… – начал Ковалев.

– Колян!

– …то есть – Бунина, у него прямо так и сказано: «О, какое это животное!». В натуре, что ли? Не, прямо про Ленина, что ли? А я ведь в школе был этим… октябренком. Потом даже в пионеры приняли. А вот в комсомольцы уже не успел.

– Выгнали из школы, что ли?

– Выгнали, – с некоторым оттенком гордости подтвердил Колян.

– Ну, в отношении успеваемости своего дорогого родственника я никогда не строил иллюзий, – ядовито заметил Пелисье. – Но сейчас речь не об этом. С первым пунктом вроде как разобрались. Ну, тогда по порядку. Кто из нас более или менее соображает? – Женя Афанасьев глянул в сторону старого Вотана и Эллера, накручивающего молот, и вполголоса заметил:

– Ваня, ты бы потише, а?

– Понятно.

– По второму пункту лично мне всё ясно, – сказала Ксения. – Там про «первосвященника веры, гонителя иудеев, чья стопа тяжко легла на землю древней земли, прозываемой Иберия…» Иберия, насколько я знаю – древнее название Испании. А насчет сияния лысины – так это явно про тонзуру. Так что портрет, по-моему, вполне конкретный. К тому же – первосвященник. То есть глава испанской церкви. А кто у нас в Испании стоял во главе церкви и при этом являлся гонителем евреев? Как там написано? Дай-ка сюда пергамент… А, вот! «…возжег первосвященник костры, в которых сгорело бы и само солнце, противное тьме…» Ну что, разве имя не напрашивается?

– Мне вот че-то нет, – тупо сказал Колян. Пелисье, который вот уже полторы недели обучал Ковалева истории, археологии и лингвистике, с сожалением посмотрел на своего невежественного ученика. Зато Афанасьев сказал:

– Спасибо, Ксюша, за разъяснения. Кажется, я понял.

– И кто это?.. – спросила она. – Попробуй угадать, а мы посмотрим, совпадут ли наши догадки.

– Великий инквизитор веры. Томас Торквемада.

– Совершенно верно, Женя.

– Поздравляю тебя, Ксения. Еще одного эрудита в нашем полку прибыло, так сказать, – проговорил Пелисье, отхлебывая солидный глоток вина. Не по-парижски, прямо из горлышка, что вполне согласовывалось, скажем, с бытийной теорией Коляна Ковалева. – Кстати, Ксения, хочу сказать, что в Париже есть умные женщины. Есть и красивые, всё-таки Париж есть Париж. Но чтобы одновременно и умные, и красивые – таких я не встречал в столице мира. И вообще нигде. Ты – первая.

– Это… типа… Ванек!.. – подал голос Колян Ковалев. – Ты давай девушку не клей. Я уже… это… ее забил на себя!..

Ксения очаровательно улыбнулась, открывая перламутровые зубы, и произнесла напевным голосом:

– Да ну? А моим мнением вы конечно же забыли поинтересоваться, Николай Алексеевич?

– Закончим лирическое отступление, – сказал Афанасьев, подозрительно глядя на насупившегося Коляна. – Дальше расшифровываем писания древнееврейского пророка. Тут еще немало ребусов осталось. По порядку. Номер третий. «Власяной покров (усы) страшного убийцы, разорвавшего землю надвое и возжелавшего трона земного и небесного…» Хоть указано точно: усы. Хотя… стоп! «Белокурые дети его воспалены словом дьявола, и зверь живет в сердцах их»! Зверь по-латински – bestia! Белокурая бестия! Усы! Всё яснее ясного!

– Гитлер, – проговорил Пелисье. – Уже предвкушаю встречу с этим замечательным человеком, мать его!..

– Да, точно, это о нем, – сказала Галлена, которая за последние несколько месяцев, в течение которых она пребывала на нашей планете, успела изрядно поднатореть в земной истории. А так как мозги у нее были не как у Эллера или тем более у его братца, чревоугодливого диона Поджо, то она уже могла считаться знатоком такой науки, как история. – Ужасная скотина этот Гитлер, я про него читала.

– Читала, – машинально повторил Пелисье, отпивая еще вина.

– Читала, – проворчал Афанасьев, крутя в руках древний пергамент и косясь на увлекшегося дегустацией вина француза, – прямо как у Довлатова: «Много читал, что алкоголизм вреден для здоровья. Решил бросить… читать». Ладно. Вот, пункт четвертый. Тут, по-моему, всё яснее ясного: «Кувшин, из коего омоет руки прокуратор Иудеи, дабы изречь крамолу гибельную на Сына Божьего». Речь идет о Пилате, тут двух мнений быть не может.

Все – скорее для проформы, чем для реальной проверки – рассмотрели пергамент и поспешили согласиться с Афанасьевым. Потом слово взял Пелисье:

– А не специалист по синологии, то есть науке о Китае, да и китайскую культуру и архитектуру знаю похуже, чем, скажем, древнеегипетскую. Всё-таки по узкой специализации я египтолог. Но тут не нужно быть специалистом. Великую Китайскую стену все знают, а тут речь идет, между прочим, о ней.

– Великая Китайская стенка? – с упором на слово «стенка» презрительно спросил Колян Ковалев, который, верно, почерпнул еще недостаточно знаний от Пелисье и Афанасьева, с чем и сел в лужу тотчас же: – Да ну, сказали тоже! Китайская стенка! У меня один знакомый братан купил себе антикварную мебель французскую, и стенку тоже, и кресла… а потом эта стенка ему на башку упала! Оказалось – китайский левак, бодяженный под старину! А ему впарили как раритет, типа, пятнашку штуцеров «бакинских» содрали!

– Как, простите? – переспросила Ксения.

– Ну это. Пятнадцать штуцеров. Штук. Тыщ, типа. Бакинских – это баксов, долларов то есть. Неужели ты не поняла?

– Я-то поняла, – ответила та. – Только тут, в пергаменте, другая стенка имеется в виду.

– Именно, – с откровенно иронической улыбкой сказал и Пелисье. – Великую Китайскую стену начали возводить чуть ли не в пятом веке до нашей эры, но в этом документе, как мне кажется, подразумевается немного иное время. Официально Великую Китайскую стену начали строить при великом императоре Цинь Шихуанди. Вот тут, в тексте: «…правителя страны Поднебесной, безжалостного и грозного царя Востока». А у Цинь Шихуанди как раз был титул объединителя китайских земель. Он начал править в 221 году до нашей эры. Шихуанди был еще тот фрукт. Достоверно о нем известно не так много, но доказано, что он очень любил пышные церемонии и награды.

– Прямо древнекитайский Брежнев, – хмыкнул Афанасьев.

– Да, помнится Леонид Ильич любил целоваться с нашим тогдашним президентом товарищем Жискар д'Эстеном, – кивнул Пелисье. – Так вот, император Цинь Шихуанди был этакий ловкий номенклатурщик. Наверняка он мог придумать торжество по случаю закладки первого кирпича Великой Китайской стены. Хотя, как мы уже усвоили на своем печальном опыте, не всегда история совпадает с тем, что написано в книжках. Мы-то уже попутешествовали!.. Кто мог знать, что пророк Моисей окажется натуральным египетским жрецом с замашками Копперфильда, а Цезарь сам закажет свое убийство, как это мы выяснили, когда были в Египте и Риме!

Ксения смотрела на Пелисье с выражением раздумчивого недоверия, смешанного с иронией. Заговорил Эллер, который первым из всех дионов, не ах как смыслящих в человеческой истории, решил принять участие в дискуссии:

– Когда мы были в Древней Руси, доставая хвост жеребца хана Батя, на котором он завоевал Русь…

– Не Батя, а Батыя.

– Вот именно, вот именно, – величественно закивал Эллер, – тот хан разводил летающих тварей как раз в горах, которые вы называли Китаем. Это туда мы отправимся?

– Точно так, – сказал Афанасьев.

– А каких это летучих тварей разводил в горах хан Батый? – с интересом спросила Ксения.

– Да мерзких, – ответил Пелисье. – Персонажей русского народного фольклора, которых именуют Змеями Горынычами. Мутировавший птеранодон, в общем, летающий динозавр, доживший до наших дней. У китайцев силен культ драконов, боюсь, что и у Цинь Шихуанди может быть целое их поголовье. Нескольких таких летунов мы видели в лагере хана Батыя неподалеку от Волги. Помесь бомбардировщика с двухголовой ящерицей.