Баба Яга против! (СИ) - Андерсенн Кейт Страница 14

— Ой, я… не серчай. Я так, для сугреву. Значит, что я с тобой как бы. Спасибо тебе, ступа. Тоже имя себе хочешь?

Ступа угукнула.

Вот здорово. Теперь еще и ступа тут с ней разговаривать станет. Учитывая ее склонности к превышению разрешенной скорости…

— Как насчет Вихря?

Ступа угукнула два раза. Радостно. Ага, разговаривать не станет. Только угукать. Но зачатки разума проявляет, и это… даже как-то здорово. Яга любовно погладила бок ступы.

— Ну, вот и договорились. Давай, Вихря, ты знаешь, где Кики живет? Я так сверху не соображу сразу…

А посмотреть было на что… Вон там река Смородина лентой вьется, темные пятна лесов прерывая, болотца то тут, то там, а вон — ого! — и великий город Переславль а башенками дворца, откуда царевичи неразумные за жар-птицей лезут. И солнышко вот-вот к закату поклонится. Пролетел день как мякина, а она и пирожков даренных попробовать не успела. Живот заворчал расстроенно.

Ступа резко пошла на снижение.

— Вихря! Не так резко! Я… первый раз летаю!

Закружилось в голове, когда леса, поля, долы сбоку оказались вместо как снизу…

Вихря с наиболее возможной осторожностью — то, что она лихач, Яга уже поняла — снизилась к тропке. Сдерживая рвотные позывы, Яга постаралась по-доброму ахнуть:

— Ну, молодчина! Прямо к оврагу кикиморьему и принесла. Умница!

Ступа довольно заурчала. Вот бы и Мег была такой. А не «нагажу на коврик!». Нет, поймать, доставить тете Иоланте и никаких больше Тридевятых для Кошки Мег!

О пестик Яга оперлась, головой помотала, чтоб туман в голове сморгнуть, да на тропинку прыгнула здоровой ногой.

— Кики! — побежала было к соседке Яга, да проклятая пятка заставила сбавить ход.

Костяная нога — в самом деле. Охнула, потянула ее за собою, пошатываясь. Что-то быстро чересчур она старухой становится.

— Кики, ты дома?..

— Кто пожаловал? — высунулась лохматая голова зеленой Кики из оврага. — Ягуся? Что стряслось?

И потихоньку яблочко на блюдечке припрятала под стол.

— Кики, — тяжело переводя дыхание, оперлась Яга о колени. — Ты можешь сегодняшних утопленников проверить? Ивана-царевича там нет? И… кошки?

— Царевича? — удивилась Кики. — Я думала, тебе дурак нравится.

— Он не дурак! — воскликнула Яга горячо. — А… откуда ты знаешь?

— Ну, — расплылась в улыбке до ушей Кикимора, — я же лесное божество. Думаешь, не ведаю?

— Я как бы тоже, — проворчала Яга. — Божество.

— Липовое, — подмигнула Кики. — Так зачем тебе царевич?

— Пошел он жар-птицу искать. Без коня. Но с моей кошкой. Не знаю, чем ее соблазнил. Хотя она и сама сбежать вечно рада… А это не совсем моя кошка, понимаешь… Моей хозяйки. Там, где я живу, в мире перевернутом. Мне нельзя вернуться без кошки Мег.

— Так не возвращайся, — пожала плечами Кикимора. — Давно тебе говорю. А дурной кот пусть себе пропадает. Зачем на болота было лезть!

— Тетя Иоланта плакать будет. Переживать. Нехорошо это, не по-людски.

— Ага! — вытянула зеленый длинный указательный палец Кики с упреком. — Вот тебе и ответ. Человек ты, а не божество.

— Ай-ли ты не знаешь, — скривилась Яга.

— Так и быть… нырну, проверю. Тут погодь, — сжалилась Кики. — Но с тебя — фрукты заморские!

— Куда я денусь. Все принесу. Пять килограммов, хочешь? Только найди мне Мег… — нервно затрясла коленками Яга.

И, пока Кикиморы не было, тихонько слезу пустила. Вот что она за человек такой? Приключения есть — устала, нет — устала, есть парень хороший — костерит его, нет парня ни хорошего, ни плохого, костерит весь белый свет. И ведь знает, что ей надо — тишина, покой, уют. А поди ж.

С Иваном легко и уютно. Но она уйдет в перевернутый мир. Сюда — так, на каникулы, ягод поесть… Кто ж думал, что Мег сбежит и потеряется. А она в реке Смородине станет купаться. Утерла щеки осмотрелась по сторонам. Налила себе похлебки — Кики снова что-то сварила. Хоть желудок задобрить, и то легче.

А так… жизнь ведь однажды всегда устаканивается. С ней — как с речкой Смородиной. Плыви себе, на небо смотри. На «солнышко», на «траву зеленую». Авось и выловишь что по дороге… Или тебя кто выловит.

Схватилась Яся за сердце. Да как же он так туда пробрался всего в один день? Или в котелке у Кики зелье приворотное вместо супа? Задумалась, в миску глядя.

Вынырнула Кики из своего болота, фыркая.

— Нет ни царевича, ни кота.

Яга перевела дух.

— Постой, давай в блюдечке еще посмотрим, — сказала мокрая Кикимора.

Достала из-под столы, потерла яблочко наливное и блюдечко серебряное.

— Это оно? — ткнула Яга пальцем. — Яблочко?

— Яблочко, яблочко. У вас таких нет поди.

— У нас другие яблочки есть. Они много чего показывают. И не только то, что на свете происходит, а и вещи выдуманные.

— Погляди, погляди… — Кики положила яблоко на блюдце, толкнула в бочок осторожно: — Катись, яблочко, по блюдечку, наливное по серебряному, покажи, где кошка Мег и Иван-царевич.

Катится яблоко, а в блюдечке что-то и дрогнуло. Показались стены белокаменные, сад царский. И видят Кикимора и Яга: схватили Ивана-царевича в саду подле жар-птицы.

— Клетку золотую взял, окаянный! — воскликнула Кикимора и ударила кулаком о стол, на котором блюдце с яблочком стояло. — Известно ведь — нельзя!

Упало яблочко, и пропала картинка.

— Вот всех путают. Дураков царевичами называют, а умных и хороших людей — дураками, — пожаловалась Яга.

А Кики в кулак усмехнулась. Ох, люди, люди. Сегодня верят в одно, а завтра — в другое. И не менее уверенно.

Разве Ягуся вчера не то же самое говорила-то? И пытается уверять, что она настоящая баба Яга. Человек она, как есть. Несчастный одинокий человек, прав Леший.

— Но кошка-то моя где, — подняла Яга яблочко и вернула на блюдечко: — Яблочко, покатись, покажи… где моя белая кошка Мег.

Задрожала серединка блюдечка, вернулось изображение. Кикимора с уважением посмотрела на Ягу:

— А ты научилась обращаться с волшебными предметами.

— Скорее, с волшебными словами, — хмыкнула Яга. — Иван научил. Теперь и с избушкой мы на ты, и на ступе я к тебе прилетела. И даже нога у меня костяная. Вот.

— Ах! — всплеснула руками Кикимора радостно.

— Я ступу Вихрей назвала, ей понравилось. А избушка — Тихомира. Ой… видно снова.

Пузатый царь Долмат выговаривал царскому сыну за кражу. И приказал златогривого коня искать. А сына царева Берендеева вытолкать в шею. Классика жанра, в общем. Только вместо мудрого Серого Волка и царевича была глупая белая кошка Мег. Или не была?..

— Нет ее нигде… — пробормотала Яга. — Блюдечко, а кошку-то Мег покажешь?..

— Царь Долмат, за место коня огнегривого есть у меня кошка волшебная, — вдруг пошел супротив жанру Иван-царевич — кстати, босой на одну ногу, в портянке грязной. — К тебе она меня и привела. Бабе Яге служила, много тайн знает. И она… зачарованная Елена Прекрасная.

— Врет не краснеет, — покачала головой Кикимора.

Царь Долмат почесал пузо свое, заинтересовался и согласился на обмен. Кикимора и Яга зависли над блюдечком.

— Вот гад, — едко прокомментировала Яга.

Кошку Мег за шкирку передали царю и в серебряную клетку посадили. Под цвет шерсти, так сказать. Кошка Мег пыталась и орать, и речи сладкие вести, царь Долмат умилялся, всяких вкусностей ей насовал, за ушком чесал да нахваливал, какая у нее шерстка мягкая да прекрасная. И простила его кошка Мег, и согласилась в клетке посидеть. А на завтра приказал царь Долмат волшебников собрать, проверить заклятие. И если все правда — женится он на Елене Прекрасной, и не будет равных ему.

А если неправда — Ивана-царевича догнать и убить. А коль не догонят — царю Берендею и граду Переславлю война.

— Елена Прекрасная ему наутро точно что-нибудь да изрыгнет, — проговорила Яга. — От такого обилия вкусняшек у нее точно будет несварение. И аллергия на что-нибудь вылезет. И поймет царь, что его надули.

— До Долмата день пути, — пробормотала Кики, постукивая себя по подбородку. — Но на ступе можно быстрее обернуться.