Наталья Лукьянова - ВИА «Орден Единорога» Страница 15

У Битьки все таяло и взлетало внутри от этих слов и от робких восхищенных взглядов раскосых и каких-то удивительно теплых и живых глаз. Только сейчас она поняла, насколько пустыми, мертвыми и холодными могут быть человеческие глаза. По сравнению с этими.

Конечно, внутри ее свербила мысль, что надо признаваться, тьфу ты, врать, что она — парень. Но, вся растерявшись, она ограничивалась отмалчиванием.

— Подозреваю, мы из одного мира, незнакомое дитя, — затрудняясь в определении пола Битьки, заявил дядюшка Луи, — Тебе известен саксофон, и в условиях природы ты совершенно беспомощно, как все белые.

— Да, сэр. Только я из конца двадцатого столетья, а Вы, должно быть, из начала. Я из России, а Вы — из Америки.

— О, Россия…— негр преклонных голов усмехнулся, — Я русский бы выучил только за то… Как там, еще играют старые добрые джаз и блюз?

Битька кивнула, радуясь, что может не разочаровывать старика.

— Интересно, какие имена сохранила история?

— Луи Армстронг, Элла Фитцжеральд, Би-Би Кинг…

— Хмм… — негр надолго задумался. Имелась у него такая привычка: посасывать ароматную гаванскую сигару, надвинув на глаза шляпу и философски добродушно улыбаясь мыслям.

— Потрясающе! Миледи и достопочтимый сэр Луи! — Рэн приподнялся на локте, глаза его сияли восторгом, — Сегодняшний день — самый чудесный и знаменательный в моей жизни! Наверное, я понял это еще утром, когда увидел корабль.

— Летучий? Значит, мне не примерещилось? — дела, кажется, были закончены, и все собрались у едва шающего (из мер предосторожности) костерка. Битьке, правда, хотелось разжечь костер до небес: вдруг Санди и Шез найдутся.

— Потрясающе! Мало того, что Вы из-за океана, Вы еще и знакомы с самим сэром Сандонато! Потрясающе!

— Потрясающе, что на этом саксофоне все-таки играли, а не варили в нем луковую похлебку! — хихикнуло в траве, — Давайте, гасите костер. Надоело уже отлавливать цикалностиков в полете. Вот ведь животная: башка человеческая, а мозгов в ней как у бабочки! Впрочем, логично.

— Это у вас что? «Авторадио»всегда с тобой? — озадаченно пролепетала Битька.

— Это у нас санитары леса, мать вашу, хомы безалаберные! — буркнуло из травы. И костер стал затухать сам собой.

— Ну и повадки! Прямо дежурные воспитатели! — Битька вспыхнула, несмотря на предостерегающий жест Рэна, — «Отбой! А не то в палату к мальчикам, в плавках!»!

— Во-от! Навыбрасывали! — завопила трава, — мало этого уродского полиэтилена с Кэмэлами на боку, еще и недомерков понаоставляли безродных беспородных! А я тут бальзамчику им припираю для заживления ран! Вот они люди! Вот она их благодарность! — Больно стукнув Битьку по лбу, на колени ей бухнулся небольшой горшочек с надписью «Бальзам Бить не Ра». Естественно, вокруг все тут же заподлянски захихикало, а успокоившись, заявило: Ладно, дети, баю-бай. Я гашу свет, — и костер тут же погас.

Битька только хотела высказаться по поводу того, как же ей в темноте раны бальзамом обрабатывать, а также по поводу «спасибо», как все тот же вредный голосок брякнул: Не за что. А это — бра. Намажешь — не забудь, что «уходя — гасите всех».

В траве вокруг Битьки и Рэна вдруг вспыхнули зелененьким, голубоватым и золотисто-янтарным светом мириады светлячков, образуя окутывающее молодых людей световое облачко, по траве — сверкающее и переливающееся ожерелье, а в воздухе — радуги мерцающего цветного сияния.

Будь Битька в душе своей чуть меньше мальчишкой и чуть больше современной девицей… Но Битька не коллекционировала вкладыши из жевательной резинки «Love is», не ходила, обнявшись с подругами, истеричным смехом распугивая сумерки и притягивая противоположный пол, и даже не читала Барбару Картленд, поэтому ей просто было так чудно, так сказочно от снующих в ночном воздухе фонариков, от блестящих глаз симпатичного паренька, от уютного храпа дядюшки Луи, от своей нужности, от…ой, наверное, все-таки…

Сердечко бьется-бьется, и за ушами щекотится, и луна запуталась в ветвях, и ветер холодит кожу… Все это — сон.

Все это сон. Сияет в ее глазах отражение изумрудных светляков, а золотистые делают кожу персиково-медовой. Притронься, и она теплым светом перельется к тебе в ладонь… А ее легкие прикосновения? Лекарство прохладное. Пахнет горьковатой травой. А от ее пальцев будто молниями бьет. Ведьма она, что ли? Странная. Странная одежда. Странный капюшон. Странные повадки. И такая…потрясающая. Шейка… как лунный свет. Эти светляки словно драгоценности ее украшают. Губы… Эй! Рэн О' Ди Мэй, ты ведь ее сейчас поцелуешь! Мама!!! Держите меня!!! Это наваждение! Этого нельзя допустить. Это все из-за светляков… Мы уже целую вечность просто смотрим друг другу в глаза. Это — кошмар… И это так… приятно. Как трещат цикалностики…

— Все, сэр. Теперь спите. И вы тоже, — обратилась Битька уже к светлячкам. Те разом потухли. Битька вздохнула с облегчением. Это так же, как тогда, когда гасят елку или выключают «Битлз»: с одной стороны — жалко, а с другой — пока этого не случится, душа каждой своей жилкой в постоянном бесконечном ожидании … чуда(?).

Спать на улице так непривычно, хорошо хоть Пруни подарил очень теплый пла-а-а-щщщ…

ГЛАВА 13

— Оба нача! Свято место пусто не бывает!

Битька попыталась разлепить веки и со смущением обнаружила, что в ночной зябкости бессознательно прибилась к теплу, которым оказалась спина Рэна.

Над сине-зеленой поляной клубился белый туман, и в нем, будто в сигаретном дыму, висела кунгур-табуреточка с Шезом Гарретом, распростершим объятия.

Сквозь волнистые туманы и заросли пробирался к Битьке также и Санди с Друпикусом и троллем.

— Шез! Санди! Миленькие! — взвизгнула Битька и бросилась на шею одновременно гитаре, духу, лошади и молодому человеку.

— Как видите, мы — друзья, сэр. Вы можете спрятать свой кинжал в ножны, — сделал через плечо девушки радостно обнимающий ее Санди замечание Рэну.

Тот смущенно потупился, пряча кинжал, но, кроме неловкости, за ресницами спрятался огонек ревнивого беспокойства, а отсюда и легкой неприязни к незнакомцу.

— Вы живы! Боже мой! Какое счастье! — Скакала вокруг друзей Битька, и смеясь и плача, — Шизгаррет! О, беби, шизгаррет!!! А это — дядюшка Луи и Рэн О' Ди Мэй . Они классные! А это — сэр Санди Сандонато, и сэр Друпикус, Шез Гаррет, и, конечно… (тут все поняли, что не в курсе, как зовут тролля)…

— Аделаид Таврский, — весьма солидно представился тролль, преобретший с этого момента дополнительный импозантный оттенок в многоцветье своего имиджа.

— О, майн гот! О, дюрди штрасс! Это же старина сакс!

В общем, радость, суета, волненье, знакомства. Опять же разжигание костра с целью обогреться и перекусить. И разливание по походным бокалам с целью обогреться и отметить.

— Ну… За благополучный исход и знакомство! — подражая небезызвестному генералу толкнул тост Шез.

— Прошу простить меня… Может, я касаюсь чего-то секретного, но госпожа так и не представилась… — зардевшись от собственной наглости решился-таки Рэн. Ночь-то он так и не спал. Проклятая кровь ходила ходуном, а потом выпала роса, и стало холодно.

— Госпожа? — непонимающе переспросил Санди, — Какая госпожа?

Шез закатил глаза и едва сдержал указательный палец рванувшийся к виску. Битька сжалась: «Ой, я попала!», вспыхнуло в голове: «Мама, роди меня обратно!»Шез опомнился скорее:

— Сэр, Вы что, Бэта за девицу приняли? — (Рэн, ничего не понимая, побледнел и переводил взгляд с Шеза на отвернувшуюся Битьку) — Бэт, ты что, не представился господину? Вы не обессудьте, он у нас без отца, без матери, ни кола, ни двора. Какое там воспитание…

Битька резко прервала расцветающие Шезовы грузы:

— Я, сэр, просто не понял. Не понял, джентльмены! Нет у нас такого слова «миледи». Откуда мне знать, что у вас так женщин называют? И просто еще… Ну не до того было. Ну, ему же плохо было… Ну, какая разница, кто я…ну…

— Просто молодому человеку действительно было нехорошо, — строго расставил все точки над «i»Санди, — Иначе он не спутал бы моего весьма мужественного друга с девицей! А если есть еще какие-то сомнения, то можно ведь разрешить их по-мужски!

— Нет, нет, извините, — сдавленно пробормотал Рэн, опустив голову и старательно занавесившись челкой, чтобы никто не заметил, как он вдруг позеленел, и какой стыд и разочарование перекосили его лицо.

— Замяли! Замяли! Давай-ка лучше, Бэт Рич, слабай что-нибудь. А то ведь потеряешь квалификацию, ИЗ ОБРАЗА ВЫЙДЕШЬ, ЧТО НИ К ЧЕМУ, — с нажимом поулыбался в Битькину сторону Шез, исподтишка показав кулак с татуировкой «Курт и Кобейн — близнецы-братья».

— Нет уж! Лучше расскажите, как вы сумели спастись?

— Ну-у-у, это был еще один беспримерный подвиг нашего доблестного Друпикуса.

Друпикус смущенно зашаркал ножкой, и все четверо заспорили, кто будет рассказывать. Улучив момент, Битька хмуро шепнула Рэну: «Прости. Мне и в голову не пришло, что может так получиться».