12-й Псалом сестры Литиции (СИ) - Рудианова Анна Страница 16

Мариса цепляется Костику в рясу.

– Прошу. Не надо!..

– А ты сможешь жить с ним дальше? – уточняет Святоша. Он одной рукой перебирает четки, а второй отбивается от матери семейства.

– Не знаю. Но в монастырь к ней не хочу!

Что не так-то? У нас классно, девочки в футбол два раза в неделю играют. Ничего дама не понимает. Черт, её бы в шиномонтаж сдать, чтобы все винтики по местам разбежались!

– Вы виноваты не меньше, чем он. Вы – мать и отвечаете за детей. Неужели не знали, что натворил ваш муж?

Мать-алкоголичка рыдает.

–Я так и думал, – Преподобный Богомол гладит женщину по голове, обнимает. (Ах эта прекрасная привычка священников: лапать всех подряд при каждом удобном случае.) Потом целует в макушку и благословляет. – Отпускаю вам грехи ваши, сестра. Сестра Литиция, проводите их в монастырь с сыном.

И тебя перекрестят и меня перекрестят, всех нас по перекрещивают.

– Ок, – моё первое изгнание прошло успешно и без особых жертв. Уже можно ликовать? Я подготовил целый победный танец в лучших традициях шоковой терапии для преподобных. – Погоди, пешком?!

На душе черствеет осадок. Мать и мальца жалко. Что за страна такая, где отец вынужден убить своего ребенка, чтобы выжить?

Тут почки и печень не покупают что ли?! Грабеж отменили? Неужели нельзя было скоммуниздить что-нибудь у кого-нибудь? Самого доктора, например.

Скупердяй Богомол отказывается нанимать экипаж для нас с Марисой и настаивает на пешем паломничестве. Чтобы женщина успела смыть грех с души по дороге. Мне же эта идея кажется не реализуемой. Парень чуть от смеха не помер, а мы его шагать шесть дней заставим. Или семь. Или восемь. Еще же спать где-то надо.

До монастыря нас соглашается подбросить какой-то земледелец с целой повозкой тыкв. Я нашел мужика на рынке и поклялся, что всю партию выкупят по прибытию в монастырь Святого Павла.

Вообще, если бы они шли сами, я бы не надрывался. Но меня отправили с ними!

Повезло им, короче.

– Для первого раза – вы великолепно справились! Как догадались, что дело в отце ребенка? – хвалит Константин, пока топаем к пустырю на окраине Лондона, где нас ждет тыквовладелец.

– Да в фильме каком-то видел. Там тоже история про близнецов, убийство и кровищу. Но выживший себя за убитого выдавал, вроде. Но в общем ситуация похожа. – Похвала от этого смазливого священника неожиданно бодрит.

– Берегите себя, – одухотворенно говорит Святоша.

– И ты себя береги, – хлопаю его по плечу, – но я бы выпил.

– Сестра Литиция!

– Дмитрий!

– Сестра Дмитрий.

– Твою ж мать! – прислушиваюсь к звучанию. Звучит мерзко.

Салютую начальству, усаживаю подопечных на тыквы и даю команду: «ПОЕХАЛИ!». И машу рукой. Всем встречным поперечным. Мужик подначивает лошадь и с сомнением смотрит на огромный чехол, что занял всю повозку.

Жаль, что бутылку виски Мариса швырнула в Темзу, лишив меня последней надежды отметить окончание первого квеста. Туман с радостью принял подношение. Мигнул красным и засветился своим обычным серым светом, провоцируя на вопросы, которые поставили бы любой поисковик в тупик.

Интересно, там на дне жарко?

Если это дорога в ад, где находится лифт в рай?

Это ошибка системы или возможность схалявить и перейти сразу на следующий уровень?

Алиса, два вопроса:

1. Почему бабочки?!

2. Почему мы парня не раздевали?!

14. Жду вас в воскресенье на покаянии

И тащиться бы нам три дня и три ночи по буеракам свежеподмоченным, выталкивать бы чертовы тыквы из грязи и ям.

Но повезло встретить нам по пути грабителей.

Настоящих.

Не Робин Гуда и его красавчиков.

А беззубых, плешивистых редкоусых оборванцев с кривыми шпагами наперевес. А некоторые еще мотыги и топоры захватили.

Пять человек выходят к нам на огонек, как только встаем на вторую ночевку. Двигаются вразвалочку, неторопливо, они нас не боятся и не считают за серьезных соперников.

Что у нас брать-то? Библию?

– А ты ничего! – здоровается самый большой и самый плешивый. Со мной.

Подходит и голову мою за волосы поднимает.

А я в этот момент чехол расшнуровываю, в который ружье упаковано, так что терплю. Глаза вываливаются от возмущения, зубы скрипят. Но терплю.

Терпение – есть великое благо.

Короткий ежик светлых волос пытается вытечь из пальцев бандита. Слишком скользкая и редкая у меня шевелюра. Перед отъездом Литиция постригла мне голову под минималочку. И прическа успела отрасти лишь слегка.

– Чувствуйте себя как дома. Берите все, что нравится! – разрешаю разбойникам, путаясь в веревках.

– Ребята, монашка! – отвечают мне, наклоняясь ближе. И похабно смеются, – Повеселимся! Что там под рясой?

Так далеко моё гостеприимство не распространяется. Пацифизм – дело не для слабонервных.

Фиксирую его руку и рывком перебрасываю через себя.

Прямо в костер.

Пробиваю в яблочко, так сказать!

Плешивый кричит и катается по земле, сбивая огонь.

Вот бы Огаров Гимн России с таким же воодушевлением пел!

–Валите уже, к чертям! – рычу на остолбеневшую Марису, прижимающую к себе сына. Она все еще висит, как Windows после обновления.

А наш водитель тыкв уже сверкает пятками и, кажется, даже телегу бросать не планирует. И усердно её уталкивает в лесочек.

Ко мне же бегут все наши гости разом.

Черт, надо будет потренироваться ружье вытаскивать побыстрее и незаметнее, а то мне сейчас помогут.

Над ухом жужжит сталь.

Черт, черт, черт… тысяча чертей!

Второй выпад отбиваю дулом почти двухметрового ружья.

– Стоять!!!– огромное оружие в моих руках смотрится впечатляюще. Но тянет к земле. Трицепсы у меня пока плоховаты. Может его на подставочку надо ставить?!

Нападающие послушно замирают.

Терробайт чертей! Его еще зарядить нужно!

Так и знал, что буду использовать ружье вместо дубины!

Нет, чтобы сразу мачете себе купить!?

– Уходите, мы мирные люди! – приказываю, переводя дуло с одного на другого.

Бандиты переглядываются. Подмигивают друг другу и крутят руками. Коммандос на выпасе.

Тот, что подпалил подштанники в костре, злобно плюёт в мою сторону.

– Оно хоть заряжено, малышка? – интересуется он, переминаясь с ноги на ногу. В сумерках отчетливо сверкают его зубы. Железные, скорее всего.

Откуда ты такой умный, спрашивается, с топором наперевес?!

Ответить не успеваю: гады идут на меня.

Один против пятерых?

Почему ограбление стремительно превращается в бойню?

– Живым не дамся! – сбиваю ближайшего ударом в грудную клетку. Центр тяжести у «Эпика» просто великолепен. Прикладом добиваю упавшего в спину. И с криком: – НА БЕРЛИН! – прыгаю на него сверху, переламывая позвоночник массой своего тела.

– Она ненормальная!!! – кричит подбегающий бандит, замахиваясь на меня мечом.

– Я – ОН, – откатываюсь в сторону. Костра, к сожалению. Юбка тут же вспыхивает. Встаю на одно колено и прицеливаюсь в самого–похожего–на–главаря мужика. Он выше, умнее мордой и не машет оружием, как гибидедешник на перекрестке. И нажимаю курок.

А ружье стреляет.

Опа.

Что там насчет оружия, которое стреляет в конце каждой пьесы? Или я два дня с заряженной пушкой по городу мотался?!

А у него предохранителей нет.

Короче, даже я в ахуе. Не то что бандиты.

Для полной картины в небе сверкает молния, грохочет гром и начинается дождь. Сильный. Непроглядной стеной.

Я промокаю насквозь за полсекунды и радостно смеюсь.

Да это ж кара небесная!

И лучший дождь в моей жизни!

Я когда-то хотел умереть?

Забудьте!

Жизнь – офигенная штука!

– Валим, братва! Она одержимая! – делает правильный вывод распластанный подо мной грабитель и ползет наутёк.

Вожак кивает и подхватывает:

– Валим!

Сумасшедшая монашка без зонтика уже не так соблазнительна?