Терри Пратчетт - Я надену чёрное Страница 18

Сколь бы безмозглой ни была миссис Петти, она была напугана и, стоя на коленях, о чем-то бессвязно умоляла. Тиффани приготовила ей чашку чая, что было не просто из-за брезгливости: вся каменная раковина была завалена грязной посудой, которая в свою очередь была залита грязной, жирной, периодической булькающей, жидкостью. Тиффани понадобилось потратить несколько минут, чтобы отдраить чашку, чтобы из нее можно было пить, и все равно в чайнике что-то гремело.

Миссис Петти сидела на единственном стуле, у которого в наличие имелись все четыре ножки, и что-то бормотала про то, какой ее муж на самом деле хороший, при условии, что ужин подан вовремя и Эмбер не озорничает. Выполняя свои «обходы» в горах, Тиффани уже привыкла к подобного рода отчаянным излияниям. Они были вызваны страхом: страхом того, что случится с говорившим, когда он останется снова один. У Матушки Ветровоск был свой способ решить этот вопрос, который заключался в том, чтобы всем внушить страх перед Матушкой Ветровоск, но у Матушки Ветровоск ушли годы на то, чтобы, ну, быть Матушкой Ветровоск.

Осторожный расспрос, без нажима, выявило новость о том, что господин Петти спит наверху, поэтому Тиффани просто рассказала, что за Эмбер во время лечения присматривает очень добрая леди. Миссис Петти снова принялась плакать. Убогость дома влияла и на нервы самой Тиффани, поэтому она пыталась справиться с собой и не быть жестокой, но разве сложно плеснуть на каменный пол ведро воды и вымести ее за порог шваброй? Разве сложно добыть немного мыла?

Можно даже сделать самой, используя древесную золу и жир. И как однажды сказала ее мать: «Никто не может быть плох настолько, чтобы не суметь вымыть окно и раму». На что отец Тиффани ехидно отвечал: «Никто не может быть плох настолько, чтобы не суметь умыть маму»[18]. Но с чего начать в этой семье? И, кстати, что бы там ни сидело и ни гремело в чайнике, похоже собиралось выбраться наружу.

Большинство деревенских женщин с детства росли так, чтобы стать сильными. И это нужно, потому что прокормить семью на зарплату батрака может только сильная женщина. Есть такая местная поговорка, своего рода рецепт того, как справляться с плохим мужем: «Собственный язык на завтрак, медная скалка на обед, и холодный сарай на ужин». Это значило, что хлопотный муж, поднявший руку на жену, останется без завтрака, будет ночевать в холодном сарае, а если еще раз полезет, получит медной скалкой, которая есть в каждом доме для отжима белья. Обычно хлопотные мужья понимали намек с первого раза, не дожидаясь, пока по ним не сыграет кошмарная музыка.

— Не хотите немножко отдохнуть от господина Петти? — предложила Тиффани.

Женщина была бледной как червь и худой точно ручка от метлы:

— О, нет! Он же без меня не справится! — испугалась она.

А потом… все пошло наперекосяк, или точнее, еще хуже, чем было до этого. Но началось все невинно, поскольку женщина и в самом деле выглядела удрученной.

— Ну что ж, по крайней мере, я могу помочь убраться на кухне. — Сердечно предложила Тиффани.

И все было бы отлично, если бы она сама взялась за метлу, но нет, она посмотрела на серый от паутины потолок и сказала:

— Ладно. Я знаю, что вы здесь. Вы всегда где-то рядом, без конца меня преследуете, поэтому будьте лапочками и приберитесь в кухне! — Несколько секунд ничего не происходило, но потом она услышала, потому что прислушивалась, приглушенный разговор с самого верха потолка.

— Ну ты че, оглох? Она ведает, что мы тута! Как эта она завсегда угадывает, а?

Другой голос ответил:

— Эт потому, что мы завсегда за нею ходим, разумеешь, ты, валенок?

— А! Айе! То я разумею. Но я хотел вот что уточнить, рази мы не обещались честно-пречестно никогда не следить?

— Айе, то была важная клятва.

— Точняк, и все-таки меня мальца огорчает, что карга не придает значения такой важной клятве. Обидно, да?

— Так это, мы же всегда нарушаем клятвы. То ж фигловская фишка.

Тут вмешался третий голос:

— А ну живо, вы редиски. Она уже топочет ножкой.

По крохотной убогой кухоньке пронесся вихрь[19]. На действительно притопывающий ботинок Тиффани попали мыльные брызги. Нужно признать, никто в мире не сравнится с Фиглами по устройству беспорядка, но, что странно, с той же легкостью они способны привести все в порядок, и без помощи волшебных птичек и прочей лесной живности[20].

В мгновение ока раковина опустела и тут же наполнилась намыленной посудой. В воздухе мелькнули словно ожившие деревянные тарелки и оловянные кружки. Со звуком бух-бух-бух наполнилась деревянная полка. Тут все еще больше ускорилось, и рядом с ухом Тиффани в деревянной стене задрожала воткнувшаяся вилка. По кухоньке, сопровождаемый странным звуком, словно туман расползался пар. Внезапно стало светло — сквозь вымытое окно хлынул солнечный свет, наполнив комнату радугой. Наперерез комнаты метнулась швабра, гоня перед собой, чтобы выплеснуть за порог остатки воды, чайник закипал, а на столе как по волшебству возникла ваза с цветами — примечательно, что некоторые из них были воткнуты вверх тормашками. И вот кухонька оказалась чистой и свежей, и пропал запах гнилой картошки.

Тиффани подняла взгляд к потолку. Драная кошка висела на балке, вцепившись в нее всеми четырьмя лапами. Кошка таращилась на нее. Кошка может переиграть в гляделки даже ведьму, если достигнет настоящих высот. А кошка определенно была на высоте.

Наконец Тиффани заметила миссис Петти, спрятавшуюся под столом. Когда Тиффани наконец удалось уговорить ее перестать прятаться и сесть на чистый стул перед кристально чистой чашкой чая, то ей ничего не оставалось, как согласиться, что случившиеся перемены к лучшему, хотя позднее Тиффани пришло в голову, что миссис Петти согласилась бы с чем угодно, лишь бы ведьма убралась.

Нельзя было назвать то, что случилось успехом, зато кухня стала чистой, и когда у миссис Петти достанет времени об этом задуматься, она будет ей благодарна. Рычание и грохот, раздавшийся когда Тиффани вышла за дверь, должно быть случился из-за кошки, которая решилась расстаться с потолочной балкой.

На полпути назад к ферме с помелом на плече, она подумала вслух:

— Возможно, это было глупо.

— Кончай себя ётить[21], — произнес чей-то голос. — Ежели б у нас было вдосталь времени, мы б еще и хлебца спекли. — Тиффани посмотрела вниз. Там шел Роб Всякограб и еще полдюжины других личностей, известных как Нак Мак Фиглы, Вольный народец, а еще Ответчики, Виновные, лица, разыскиваемые полицией, чтобы оказать помощь следствию, и иногда: «Это тот, второй слева! Мамой клянусь, это был он!»

— Вы продолжаете меня преследовать! — пожаловалась она. — Всегда обещаете, и никогда не исполняете.

— Ага! Тока ты запамятовала про ковы, что лежат на нас, а? Ты ж карга холмов и наша обезъянственость быть наготове тя защитить иль вспомочь, чего б ты не сказывала супротив того, — решительно ответил Роб Всякограб. Рядом последовало энергичное кивание головами других Фиглов, вызвавшее настоящий дождь из огрызков карандашей, крысиных зубов, вчерашнего ужина, забавных камешков с дырочками, жуков, многообещающей козявки, припрятанной на случай дальнейшего исследования, и улиток.

— Слушайте, — сказала Тиффани. — Вы не можете просто ходить по округе и помогать людям, хотят они того или нет!

Роб Всякограб почесал голову, поднял выпавшую улитку, запихнул ее обратно и спросил:

— А почему нет? Ты ж это делаешь?

— Я? Нет! — громко выкрикнула она, но сердце кольнуло: — «Я не была добра к миссис Петти, так? Верно, у нее мозгов меньше, чем у мыши, — думала она, но худшей мыслью была такая: — у миссис Петти был вонючий дом, но я ворвалась в него… пусть я должно быть с маленькой буквы, а Нак Мак Фиглы с большой… и все испортила, даже если немного в нем прибралась. Я вела себя резко, властно и была уверена, что действую правильно. Но моя мать справилась бы лучше. Если на то пошло, любая женщина в деревне справилась бы во сто крат лучше меня, но я-то ведьма! А я налажала и кругом облажалась, и еще напугала ее до безумия. Я — соплячка в остроконечной шляпе».

И еще она подумала, что если в самом ближайшем времени она не приляжет, то просто свалится с ног. Кельда была права. Она даже не помнит, когда спала в нормальной постели, а на ферме как раз одна была приготовлена для нее. — «А еще, — подумала она, почувствовав внезапно накатившее чувство вины, — мне нужно сообщить своим родителям, что Эмбер решила остаться у Фиглов…»

Все время что-то случается, а потом случается еще что-то и еще что-то, и так без конца. Не удивительно, что ведьмы летают на помеле. Ноги же не ходят сами по себе.

Мать крутилась вокруг младшего брата Вентворта, у которого был синяк под глазом.