Терри Пратчетт - Я надену чёрное Страница 19

Мать крутилась вокруг младшего брата Вентворта, у которого был синяк под глазом.

— Он подрался с большими мальчишками, — пожаловалась мама. — И вот — синяк, не так ли, Вентворт?

— Ага, но я наподдал Билли Теллеру прямо туда, где ноги сходятся.

Тиффани едва сдержала зевок.

— А за что подрался-то, Вент? Я думала у тебя больше мозгов.

— Они называли тебя ведьмой, Тифф, — ответил Вентворт.

И мать Тиффани обернулась со странным выражением на лице.

— Ну так это правда, — ответила Тиффани. — Это моя работа.

— Ага, но сомневаюсь, что ты делаешь то, про что они говорили, — ответил брат.

Тиффани переглянулась с матерью:

— Все так плохо?

— Ха! Ты еще и половины не знаешь, — сказал Вентворт в заляпанной кровью из носа рубашке.

— Вентворт, ступай к себе наверх, — приказала миссис Болит, и Тиффани подумала, что возможно даже Матушка Ветровоск не смогла бы отдать приказ более повелительным, и одновременно обещающим все кары небесные тоном, если он не будет выполнен.

Когда с лестницы исчезли ботинки послушного сына, мать Тиффани повернулась к младшей дочери, сложила руки на груди и сказала:

— Он так подрался не в первый раз.

— Это все из-за книжек с картинками, — ответила Тиффани. — Я пытаюсь показать людям, что ведьмы не безумные старухи, которых хлебом не корми, только дай околдовать простых людей.

— Когда вернется твой отец, я попрошу его поговорить с отцом этого сорванца Билли, — сказала мать. — Билли почти на фут выше Вентворта, зато твой отец… он на два фута выше отца Билли. Драк больше не будет. Ты же знаешь нашего отца. Он тихий, наш отец. Никто никогда не видел, чтобы он бил кого-то дважды, да и не приходилось. Он легко успокаивает людей. Они либо успокоятся, либо «либо». Но что-то точно не так, Тифф. Ты же знаешь, мы так тобой гордимся. Тем, что ты делаешь и все такое, но на людей что-то нашло. Они начинают болтать всякую чепуху. И стало труднее продать сыр. Всем в округе известно, что наш сыр лучший. А тут Эмбер Петти. Ты думаешь это нормально, что она связалась с этими… с ними?

— Надеюсь, мам, — ответила Тиффани. — У девочки есть собственное мнение, мама. И если на то пошло, все, что я могу сделать, это стараться.

Позднее, ворочаясь в своей старой доброй постели, Тиффани слышала, как в комнате внизу родители что-то тихо обсуждают. И хотя ведьмы, конечно же, не плачут, она внезапно почувствовала непреодолимое желание поплакать.

Глава 6

Появление Лукавца

Тиффани разозлилась на себя за то, что проспала. Ее матери пришлось будить ее чашкой чая в руке. Но кельда оказалась права. Тиффани давно нормально не спала, и ее старенькая кроватка гостеприимно раскрыла свои объятья.

Ладно, могло быть и хуже, сказала она себе, отправляясь в путь. Например, на помело могли забраться змеи. А Фиглы были только рады полету. Как выразился Роб Всякограб: «почуять свежий ветерок под килтом». Фиглы может и лучше змей, но это только предположение. Они могли перебегать из конца в конец по помелу, разглядывая пролетаемые достопримечательности, а раз, случайно оглянувшись, она увидела, как десяток Фиглов свисает с конца помела. Или, если быть точнее, один свисал с конца помела, а следующий цеплялся за его пятку, потом другой за пятку предыдущего и так далее до самого последнего Фигла. Фиглы развлекались, вопили, смеялись в развевающихся по ветру килтах. Предположительно веселье складывалось частично из чувства опасности, ограничения видимости, или наоборот, демонстрации того, что никто не должен был видеть.

Один или двое и в самом деле отцепились и летели вниз, махая рукой своим братьям с криком: «Я-я-ху!», воспринимая процесс как веселую игру. Обычно падая на землю, Фиглы просто от нее отскакивают, но иногда они способны ее немного повредить. Тиффани нисколько не беспокоилась о том, как они доберутся домой. Без сомнения по пути их будут поджидать много опасных созданий, готовых наброситься на крохотного человечка, но к тому времени когда они доберутся до дома, в мире их значительно поубавится. На самом деле Фиглы, по их собственным стандартам, на поле боя вели себя прилично, и обычно не поджигали помело в двадцати милях от города. Данный инцидент был озвучен Вулли Валенком очень тихим воплем: «Ой!», с последующей попыткой скрыть данный факт, загораживая горящие прутья своим телом.

— Ты снова поджег помело, Вулли Валенок? — строго спросила Тиффани. — Ты что, ничему не научился в прошлый раз? Мы не зажигаем огней на помеле без уважительной причины.

Из-за попыток Вулли с братьями затоптать пламя помело начало раскачиваться. Тиффани осмотрела местность внизу в поисках чего-нибудь мягкого и желательно влажного.

На Вулли нельзя было сердится. Он жил в своем собственном, подчинявшемся только законам Вулли Валенка мире. Общаясь с ним, нужно было думать по диагонали.

— Просто интересно, Вулли, — спросила она после того, как помело начало издавать ужасный грохот. — если мы вместе подумаем, может мы узнаем, почему помело загорелось? Может быть нам поможет тот факт, что у тебя в руке спичка?

Фигл посмотрел на спичку в руке так, словно только что ее увидел, спрятал ее за спину и опустил глаза под ноги, что в данных обстоятельствах было довольно смело.

— Не ведаю, мисс.

— Ясно, — сказала Тиффани, справляясь с порывом ветра, — дело в том, что без прутков в хвосте, я не могу управлять помелом, поэтому мы теряем высоту, и, к сожалению, летим слишком быстро. Возможно, ты поможешь решить эту задачку, Вулли?

Вулли Валенок сунул мизинец в ухо и повертел им, словно пытаясь им простимулировать работу мозга. Вдруг его лицо просветлело:

— А могём мы не заземляться, мисс?

Тиффани вздохнула.

— Хотелось бы, Вулли, однако, видишь ли, мы движемся очень быстро, земля — нет. То, что выйдет в подобных обстоятельствах обычно называется падение.

— Мне не хотелось, мисс, ронять вас в грязюку. — сказал Вулли. Он ткнул вниз, и добавил: — но разумею, что мы могём заземлиться на ту фиговину.

Тиффани проследила за его указательным пальцем. Под ними находилась длинная белая дорога, а на ней, недалеко впереди, находилось что-то продолговатое, которое двигалось почти с такой же скоростью, что и помело. Она уставилась, услышав, как щелкают мысли в голове, и потом сказала:

— Все равно, нам будет нужно как-то сбросить скорость…

Вот так и вышло, что дымящееся помело, которым управляла испуганная ведьма с дюжиной Фиглов, расправивших свои килты, словно тормозные парашюты, приземлилось на крышу почтового экспресса, едущего по маршруту Ланкр — Анк-Морпорк.

У кареты были отличные рессоры, и возница очень быстро восстановил контроль над лошадьми.

В полной тишине, в облаке оседающей пыли, он спустился с козел на дорогу. Он был настоящим бугаем, и при этом морщился при каждом шаге. В одной руке он держал откушенный бутерброд с сыром, а в другой — и ошибиться было просто невозможно — кусок свинцовой трубы. Он хмыкнул.

— Мне придется доложить бригадиру. Вы видите ту царапину на краске, а? Ненавижу отчитываться. Никогда не удавалось справиться со словами. Но придется заняться, раз краске конец. — бутерброд, и что самое главное, кусок трубы, исчезли под полой длинного плаща. Тиффани даже словами не могла передать, как она была счастлива этому исчезновению.

— Мне правда, очень жаль, — извинилась она, когда он помог ей спуститься с крыши кареты.

— Это не из-за меня, поймите меня правильно. Это все из-за краски. Я им, видите ли, говорю, тут тролли, гномы, ха, и вы все отлично знаете, как они водят: почти все время с закрытыми глазами, потому что солнце слишком ярко светит.

Тиффани сидела, пока он осматривал повреждения краски, потом снова посмотрел на нее и заметил остроконечную шляпу.

— Ой, — тихо сказал он. — Ведьма. Полагаю, с вами это впервые. Вы знаете, мисс, что я везу?

«Что может быть хуже для перевозки?» — задумалась Тиффани.

— Яйца? — спросила она.

— Ха! — воскликнул мужчина. — То была бы удача. А у меня зеркала, мисс. На самом деле одно. Но не плоское, а, как мне сказали, в виде шара. Его очень тщательно запаковали во все мягкое, или они думают, что тщательно. Однако, они не предполагали, что кто-то вздумает падать на крышу с неба. — Его голос не был злым, просто усталым, словно всегда ждал, что мир подсунет ему какую-нибудь пакость. — Его сделали гномы. Говорят, оно стоит больше тысячи анкморпоркских долларов, и знаешь для чего? Для того, чтобы повесить его в танцевальном зале, где собираются танцевать вальс, о чем не должны знать благовоспитанные молодые леди, потому что он, как говорится в газете, ведет к разврату.

— Ну надо же! — воскликнула Тиффани, подумав, что он ожидает от нее чего-то подобного.