Светлана Славная - Мафиози из гарема Страница 22

Основная масса посетителей сгрудилась в центре зала, у большого стола. Проводя инспекцию головных уборов, Птенчиков подошел ближе и попытался рассмотреть сквозь стену из потных спин, чем же все так увлечены. И тут гул толпы перекрыл звучный голос:

— Господа, делайте ваши ставки!

Иван вздрогнул. Что за сюрреализм в подвале чайханы посреди мусульманских мечетей и минаретов? Неужели он снова утратил связь с реальностью? Но на Шамбалу это место не похоже… Куда же его занесло?

Он с силой надавил на область третьего глаза, концентрируя внутреннюю энергию на образе Варвары Сыроежкиной, решившей для подстраховки нести вахту неподалеку от чайханы, и послал ей отчаянный мыслевопль:

«Варвара, меня слышно? Прием!»

Ответ пришел незамедлительно:

«Что случилось, Иван Иванович?»

«Скажи мне, где я?»

«Судя по показаниям индивидуального датчика, все в той же чайхане. Вы попали в засаду? Вас оглушили, связали, похитили?»

«Да нет, пока все в порядке, — стушевался сконфуженный мэтр. — Ну ладно, до связи».

Он потряс головой, возвращаясь к окружающей действительности.

— Господа, ставки сделаны! Нет больше ставок, слышишь, ты, помесь паука с шелудивой гиеной? — донесся от стола голос крупье. — Убери свои медяки с зеро и засунь под хвост ишаку!

— Клиент всегда прав! Верни мою ставку на место, гнусный прихвостень шайтана!

— Это ты — клиент?! Да твои медяки только место на столе занимают!

— Двенадцать! Смотрите, люди, двенадцать! — раздался чей-то хриплый вопль, и толпа «господ» пришла в хаотичное движение: кто-то начал валиться вниз, пытаясь побиться головой об пол с риском быть затоптанным возбужденными соседями, кто-то раскидывал вокруг клочья выдранной в припадке отчаяния бороды, а скандальный «клиент» верещал надрывным фальцетом:

— Отдай мои деньги! Ставка недействительна, ты же сам так говорил! Да покроют прыщи твое тело от макушки до пяток, куда ты загреб мои десять курушей?

— Не желаете выпить? — раздался над ухом Ивана вкрадчивый голос. Высохший старец в пышной чалме поигрывал перед ним подносом с серебряными плошками, наполненными какой-то жидкостью.

— Что это?

— Арака. Дивный напиток, заставляет кровь быстрее струиться по жилам, услаждает печень и смиряет желчь. Первая порция бесплатно.

Старец подмигнул и лихо крутанул поднос, невероятным образом не расплескав ни капли.

— Спасибо, я попозже, — мягко отказался Иван.

Старец противно осклабился:

— Что такое «позже»? Шум ветра в кронах дерев. Может, прилетит, а может, обойдет стороной…

Он взял с подноса плошку и опрокинул себе в рот. Снова подмигнул — на этот раз с нескрываемой насмешкой — и горделиво поплыл в обход распаленной азартом публики.

— Делайте ваши ставки, господа правоверные! — послышался призыв несокрушимого крупье.

Иван приподнялся на цыпочки, стараясь его рассмотреть, и охнул от изумления: над головами засуетившихся игроков невозмутимо возвышалась расшитая узором из перекрещенных молотов тюбетейка. Неужто юный кузнец устроился подрабатывать в казино?

Иван заработал локтями, протискиваясь ближе к столу. Представший его взору человек внушал уважение. Судя по массивной фигуре и вздувающимся под одеждой бицепсам, он и впрямь мог бы работать кузнецом, однако принять его за сына вдовы не позволял возраст: рослое «дитятко» выглядело едва ли не старше ее самой. Значит, бедный юноша расстался со своей тюбетейкой. Может, поставил ее на кон и проиграл? Как же теперь его опознать? Иван принялся озираться, разглядывая искаженные страстями лица. Люди разных возрастов и национальностей, состоятельные и не слишком, спешили расстаться со своими динарами, алтынами, дукатами и пиастрами. На игровом столе переливалось золото и серебро, но попадалась и медь, тусклая и застенчивая, как ее хозяева. Игроки сдавливали Птенчикова со всех сторон. Воздух звенел от концентрации адреналина. Запах пота и перегара, изрядно сдобренный курителями гашиша, проникал до самой селезенки. Ивана снова повело. Стараясь избавиться от опасных симптомов приближающегося «отлета в Шамбалу», он протиснулся на свободное место, ближе к столу, и жадно задышал.

— Делайте ваши ставки! — пророкотал крупье, запуская шарик. Иван зачарованно уставился на крутящееся колесо рулетки.

— Сансара… — прошептал он, озаряясь светом нежданного откровения.

— Что? — удивился сосед справа.

— Бхавачакра, колесо жизни, круговорот бытия, круг сансары… Я — шарик! Я мечусь в круговороте рождений, смертей и последующих перерождений! Рука неведомого крупье запускает меня в очередной цикл существования, я несусь по кругу, пока не замираю, изможденный, в какой-нибудь ячейке. Короткая пауза — и новый старт, новая гонка, очередная ячейка… Я — шарик, и нет во мне мудрости, чтобы выскочить за пределы этого колеса!

Рулетка крутилась все быстрее, сливаясь перед глазами в пестрый вихрь. Края её стали расширяться, центр же совсем провалился внутрь, и вот уже гигантская воронка начала затягивать Ивана в свое чрево.

— Я шарик, всего лишь маленький шарик, — прошептал Птенчиков, покоряясь судьбе и устремляясь в радужную круговерть.

— Ты кубик, — прозвучал насмешливый голос, и перед Иваном материализовался давний знакомый — индийский гуру, указавший ему в свое время дорогу в Шамбалу.

— Почему же кубик? — возмутился Иван, даже не удивившийся встрече.

— Потому что мыслишь плоско. Плоский в шестой степени! — Гуру довольно хихикнул.

— Ты хочешь сказать — тупой? — нахмурился Птенчиков.

— Не путай понятия, уважаемый учитель литературы. — Строго взглянул на него индус. — Кстати, ты нашел друзей, о которых так беспокоился в прошлую нашу встречу?

— Да, спасибо.

— Мир тесен, — философски кивнул мудрый йог.

— Слушай, гуру, мне тут нужно найти еще одного человека, сына вдовы… То есть двоих — еще художника по фамилии Антипов… Да что я говорю, четверых: еще кого-то из местных, умудрившегося улететь на машине времени в двадцать второй век, и девушку, которую он собирался от чего-то спасти…

— Мир тесен, — многозначительно повторил индус и извлек из-за уха любимую английскую трубку.

— Так ты считаешь, мы с ними пересечемся? — обрадовался Птенчиков.

Гуру выпустил из ноздрей курчавое облачко дыма и углубился в созерцание его неспешного полета.

— Подожди-ка, а где же Амира, эта чудесная индийская девушка, последовавшая за тобой? — вдруг обеспокоился Иван. — Ты случаем не бросил ее посреди Млечного Пути?

— Не используй многозначных слов, говоря о сути явлений. Бросить Амиру куда-либо мне не хватит физических сил, бросить где-либо — кармических прав. Из привязанности рождается печаль, но разве можешь ты назвать печалью мою Амиру?

— Ничего не понял, — жалобно признался Птенчиков. — Выходит, вы расстались?

— Когда наступает утро, смеешь ли ты утверждать, что расстался со звездами?

Иван честно задумался над предложенным вопросом. В голове нестерпимо зудело — это чесалось среднее ухо.

— Твои друзья очень хотят выйти на связь, — оценил его состояние гуру. — Что ж, прощай.

— Не уходи! — закричал Иван. — Последний вопрос: объясни мне, мудрый гуру, что за чертовщина творится и этом городе? Почему мусульмане позабыли заповеди Корана и безнаказанно предаются пороку, употребляя спиртное, играя в азартные игры и…

— Помни: мир тесен! — загадочно улыбнулся гуру, растворяясь в радужном мерцании.

Голова Птенчикова раскалывалась. «Ох уж эти ученики! — подумал он недовольно. — Ни минуты покоя. Захотелось им, видите ли, пообщаться…» Иван попытался сосредоточиться, вызывая перед мысленным взором образ Вари.

И вот изнывающая от беспокойства Сыроежкина, прервав метания по переулку близ чайханы, приняла долгожданный сигнал:

«Я шарик, я шарик, как слышно? Прием! Я маленький шарик, плоский, как кубик… Я почти расстался со звездами… Мне тесен этот ми-и-ир!»

Глава 9

— Иван Иванович, кофейку? — услышал Птенчиков голос Егора. Он приоткрыл глаза и впрямь увидел своего бывшего ученика, участливо протягивающего небольшую глиняную пиалу.

— Ты мне не мерещишься? — на всякий случай поинтересовался Иван.

— За кого вы меня принимаете! — возмутился Егор, потом немного подумал и опасливо уточнил: — А правда, за кого?

— За Егора Гвидонова, гения и шалопая.

— Ну, тогда все в порядке. Вы хлебните горяченького, легче станет.

Иван принял от него пиалу, до половины заполненную слоем гущи, и пригубил едва теплую, горькую жидкость.

— Ну и гадость… Это может понравиться только Мамонову с его извращенными гастрономическими вкусами. — Птенчиков взглянул на своего ученика: — Что ты делаешь в казино?

— Возвращаю вас на грешную землю. Когда Варвара услышала, что мир стал вам тесен, она чуть не вломилась в чайхану, кроша всех встречных на заварку. Едва убедил ее не нарушать местных традиций, удерживающих женщин на расстоянии от контактов с незнакомыми мужчинами, и сменить меня на посту в машине времени.