Андрей Чернецов - Чародей фараона Страница 23

— Я хочу, — невозмутимо продолжила она, — чтобы ты помог нам бежать из Черной Земли в страну моей матери, на Алашию.

— Нам?

— Ну да, мне и моему слуге. Это старший жрец храма Птаха в Меннефере, Ратаммасх.

— Что еще за жрец? — приревновал Даниил.

— Его нанял мой отец специально для того, чтобы он охранял меня от всех опасностей и неприятностей, с которыми сопряжена жизнь симпатичной наложницы при дворе фараона.

«Ишь, симпатичной! Скромняга!»

— Ратаммасх помогает мне, сдерживая любовный напор Его Величества. Он постоянно морочит повелителю голову различными знамениями, гороскопами и прочей мутью, препятствуя старому похотливому крокодилу сожрать меня с потрохами. Но с каждым Днем это делать все сложнее. А скоро будет и вовсе невозможно. До меня дошли вести, что мой отец собирается выступить против фараона. Представляешь, что ожидает бедную наложницу?

Она в отчаянии заломила руки:

— Молю тебя, храбрый юноша, спаси меня и моего верного слугу! Не дай этому уродливому гиппопотаму растоптать мою юность! Я сумею отблагодарить тебя.

Некоторое время Даниил сидел в полной прострации — он просто не знал, как ему реагировать на ситуацию.

— Ты не веришь мне? — гостья как будто читала его мысли. — Ты считаешь меня юной дикаркой, которая только и может, что ублажать господина песнями? Так знай: в неполных десять лет я прошла посвящение в Храме Серых Звезд; со мной говорила Тьма голосом Ллойгоррха — сына самого Калху, что доныне спит в своем доме в Храме Затонувшей Земли Великого Юга… Если ты чародей, тебе это кое-что должно говорить. Во мне кровь Первых, и во мне кровь моего царственного предка — Наакона-Рыжебородого. Подумай, стоит ли тебе ссориться со мной, вместо того, чтобы получить награду? Ведь кроме сородичей твоего спутника есть и иные силы…

— Вот к ним бы и обращалась! — фыркнул молодой человек.

— А то я не пробовала! — вскинулась она. — К сожалению, в Та-Мери мои знания бессильны. Здесь царят иные законы. Стала бы я унижаться, обращаясь за помощью к…

Тут красавица запнулась, но Данька понял, что она хотела сказать что-то обидное в его адрес.

— Ладно, — прервал он ее, решив и дальше разыгрывать из себя самовлюбленного наглого чародея. — Предположим, я готов подумать… Только подумать! Но каждая услуга имеет цену: чем же ты заплатишь мне?

— Ну, хотя бы кое-чем, что будет тебе полезно как чародею.

— И что же это такое? — усмехнулся парень. — Может быть, полный текст «Некрономикона»? Кольцо Всевластья? Карта Ирема? Рога и копыта Шубб-Ни-ггурат заодно с флейтой Азатоса? Или «Книга Дзиан» с автографом самого великого Ктулху? На меньшее я вряд ли соглашусь, — внутренне чуть не лопаясь от смеха, важно закончил он.

— Я не знаю, что ты имеешь в виду, — нахмурилась Аида, — но ты назвал имена, похожие на те, которые не следует произносить вслух без должных причин. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, потому что я не столь храбра…

— Вот потому ты и наложница во дворце египетского владыки… жизнь, здоровье, сила, — автоматически выговорил Данька изрядно надоевший титул, — а я чародей, взысканный его милостью.

Играть так играть до конца, решил он.

— Служить своей земле и своим богам можно по-разному, — молвила девушка, похоже, ничуть не обижаясь. — Не суди, если не знаешь всего. Но мы еще поговорим об этом. И помни — плата может быть весьма высокой. Как за помощь, так и за отказ.

Щелчок пальцами, и стражники пробудились как ни в чем не бывало.

— Итак, херихеб, я пришла, чтобы поблагодарить тебя за оказанную услугу и сделать маленький подарок, — она стянула с пальца узкий перстенек бледного золота. — Это кольцо когда-то подарила мне мать. Возьми и помни о моей благодарности.

Аида протянула колечко археологу. Тот машинально взял его и, немного подумав, надел на палец. — Вот мы и обручились! — рассмеялась эфиопка и скрылась за портьерой. Словно ее и не было.

Да, не было печали — акху накачали! Предсказания, религиозные заморочки, туманное разглагольствование о великих предках и древних тайнах… Это, не считая государственной измены. Ведь именно на нее, и это как минимум, тянет организация побега любимой наложницы фараона.

Интересная у него намечается жизнь в этом Древнем царстве. Интересная и насыщенная. И, что, пожалуй, самое грустное — чем дальше, тем все интереснее и запутаннее.

А ведь он здесь всего несколько дней. О, Ра-Атум, что же будет дальше?!

Гор — Меджеду, Обе владычицы, Золотой Гор, Царь Верхнего и Нижнего Та-Мери — Хнумхуфу, сын Ра — Хуфу, да живет он вечно, «работал с документами». Если же говорить точнее, то просто, умостившись поперек широкого ложа, поплевывал в потолок. Настроение Его Величества было не ахти. Можно сказать, отвратительное.

А с чего бы ему быть радужным?

Хемиун так до сих пор и не отыскался. Строительство пирамиды застопорилось, понимаешь. Эта мерзкая девчонка Аида продолжает строить из себя недотрогу. То ей не так, се не этак. Сговорилась с этим упрямым ослом Ратаммасхом, а он и рад стараться: «Расположение звезд не благоприятствует, государь. Сегодня в Иуну видели плачущего сокола — дурная примета, повелитель». Золота ему предложить, что ли? Вдруг сговорчивее станет.

Или пригласить другого прорицателя? Пусть убедит эфиопку в том, что, дескать, богам угодно, если она уступит фараону.

Есть ли у него на примете такой верный человек, слова которого станут для красавицы не пустым звуком? Найдется. Вот хотя бы этот новоявленный чудотворец. Как там его, Джеди? Все-таки угодил Аиде, разыскав ее заколку. Должна бы ему поверить.

Но допускать такого смазливого парня к молодой и ветреной девушке? Не вышло бы беды? Да и уж больно он дерзок и непочтителен. Отказался от чести стать царским гвардейцем. Не поблагодарил как следует его величество за щедрую награду, а потом и напугал весь двор своими фокусами. Теперь полстолицы шепчет о подвигах «великого херихеба». Чтоб ему…

Со стороны дверей послышался шорох. Государь недовольно насупился и повернул голову. Это еще что за явление? Вспомни демона…

— Как ты посмел, нед… — фараон запнулся, — херихеб, явиться сюда без приглашения и доклада?! Кто тебя провел, кто пропустил?!

Гнев залил чернотой глаза повелителя Обеих Земель, а когда тьма немного рассеялась, владыка едва не лишился сознания от нахлынувшего страха.

Из-за спины чародея выглядывала улыбающаяся львиная морда. А потом во всей красе и сам царь зверей появился. Огромный, откормленный, с острыми зубами и когтями. Шагнул было к фараону, но Джеди придержал его за ошейник:

— Лежать!

Зверюга послушно улеглась у двери. Вот ведь, гадина, и не позовешь же никого на помощь.

— Что тебе нужно, херихеб? — Фараон сел в кресло и расправил плечи, стараясь сохранять как можно более бравую и царственную осанку.

Парень согнулся в положенном по этикету поклоне:

— Да живет вечно владыка Двух Царств, здоровья ему и радости!

Хуфу чуток успокоился. Начало пока не предвещало ничего дурного. Может, это еще и не заговор.

— Будет ли позволено ничтожному рабу смиренно обратиться к государю с докучными словами?

— Раз пришел, так уж говори, — смягчился фараон. — А там посмотрим…

— Постараюсь надолго не отвлекать всемилостивейшего и правогласного повелителя от важных державных дел и дум.

«Ага! — усомнился царь. — А у самого-то глазищи вон какие бесстыжие. Не как верноподданный пялится, а как ровня!»

— Слушаем тебя, херихеб.

— Я, собственно, хотел бы прояснить один вопрос, касающийся того важного и тайного дела, которое мне было поручено. Изволит ли его величество выслушать краткий доклад об этом?

Фараон кивнул, и молодой хему-нечер начал излагать факты, добытые по делу об исчезновении архитектора Хемиуна. По мере его рассказа Хуфу все мрачнел и мрачнел. Потом, забыв о присутствии в покоях страшного зверя, государь встал и, заложив руки за спину, принялся мерить комнату нервными шагами.

— И что ты хотел бы узнать, чародей? — еле дождался он, пока Джеди закончит.

Голос царя был тих и печален.

— Чем таким занимался архитектор, что кто-то, не устрашившись фараонова гнева, решился убрать его? Кому мог помешать Хемиун своими действиями?

Повелитель Обеих Земель вновь уселся в кресло и долго молчал, пристально разглядывая то ногти на своих руках, то потолок, то расписанные сценами охоты стены. Затем столь же долго и внимательно рассматривал молодого херихеба и его четвероногого спутника.

— Наш сын не напрасно одарил тебя своим доверием. Видим, что ты умен и расторопен. И родился под счастливой звездой. За несколько дней ты успел сделать гораздо больше, чем десяток лучших людей из числа «глаз и ушей фараона». И при этом умудрился остаться целым и невредимым. Что ж, вдруг тебе и правда удастся стать нам полезным… Мы прощаем твою дерзость, но впредь изволь являться ко двору в установленном порядке. — Он тяжело вздохнул. — Хемиун должен был раздобыть для нас планы тайных палат святилища Тота, чтобы сделать по их образу и подобию наш горизонт — священную пирамиду.