Юлия Васильева (U.Ly) - Сельскохозяйственные истории [СИ] Страница 24

— Господа, в этом году все сработает! Мы модернизировали конструкцию. Сейчас начнем демонстрацию

Господа, судя по всему, действительно собирались здесь не первый год и были готовы к любому повороту событий: как по команде, каждый достал зонтик и раскрыл его надо головой. И без того плотная толпа превратилась в практически непроницаемую броневую единицу. Почему бы нашей армии не взять на вооружение этот тип построения?

Я оказалась единственной помехой во всей конструкции. Желание остаться в таком состоянии испарилось окончательно после слов:

— Итак, перед вами поливальная машина «Сюрприз» четвертой модификации.

Я начала активно протискиваться прочь от места демонстрации.

— Нами был разработан принципиально новый тип разбрызгивателя…

Скорость протискивания увеличилась до невероятных показателей: в ход пошли локти и чувство самосохранения.

— А сейчас я начну работать помпой…

Позади раздались ругательства и шум воды, барабанившей по поверхности зонтов.

Уф! Успела!

Шум воды прекратился. Какой-то до безобразия спокойный голос в толпе, все еще щерившейся темными куполами зонтов, спросил, будет ли в следующем году демонстрация пятой модификации устройства, и от имени всех собравшихся выразил надежду, что уж следующая-то модель станет работать исправно и поливать землю, а не присутствующих.

Я одернула платье. Нет, все же некоторых вещей мне не понять никогда… К примеру, почему мне тоже в будущем году захотелось приехать сюда с зонтиком.

На соседней выставочной площадке зрители были куда более красочны и разнообразны, к тому же, не имели при себе ничего, наподобие зонтов, поэтому я сочла, что тут моей безопасности ничего не угрожает, и приблизилась. Человек на помосте стоял рядом со странной конструкцией из двух колес и придерживал ее, чтобы механизм не свалился на землю.

— Это изобретение сможет заменить вам лошадь: его не надо кормить, поить и делать запасы на зиму. Оно просто в уходе и легко в обращении. С ним справится любой человек, ребенок, и даже женщина. Скажите «нет» пешим прогулкам!

— Что это? — поинтересовалась я у дамы с таким обилием фазаньих перьев на шляпке, что поневоле представлялось, как где-то бродит семейство абсолютно голых и несчастных фазанов.

— Кажется, он назвал это ве-ли-си-пе-том, — с трудом выговорила сложное слово дама. — Ни один человек в здравом рассудке не сядет на эту конструкцию. Вы только взгляните: ему приходится держать ее двумя руками, чтобы она не упала! Что мы, акробаты что ли?

— Да-да-да, — закивала я, — жулики на каждом шагу.

— Я докажу вам, что с велосипедом может справиться любой! — не унимался дядька на помосте. — Есть ли среди вас желающие опробовать его?

Все стали оглядывать толпу в поисках желающих: каждому интересно было распознать подсадную утку среди честных богобоязненных граждан. Я тоже пробежалась глазами по зрителям и… наткнулась на суровый осуждающий взгляд Алисии. Подруга стояла как раз напротив, зацепив рукой Ласа, словно крупногабаритную, не очень модную, но почему-то нужную сумочку.

Интересно, сэр Мэверин лечит от патологического невезения? Наверно, если и лечит, то слишком дорого за это берет.

Я попыталась развернуться и выскользнуть из плотной толпы, но сзади у кого-то были совершенно иные намерения. Крепко сбитая девица с криками «Дайте мне попробовать!» прорывалась к месту демонстрации, и мое существование волновало ее так мало, что в результате столкновения я каким-то чудесным образом оказалась на демонстрационной площадке под придирчивыми взглядами толпы.

Вот, и доказывай теперь, что призывный крик испытателя велосипедов исходил вовсе не из твоего горла.

— Поаплодируем смелой барышне! — как родной обрадовался мне продавец. — Подходите, девушка, не стесняйтесь!

В толпе Алисия покрутила пальцем у виска и сложила руки на груди, дескать «катайся теперь, а я потом с тобой разберусь, если останешься жива». Лас радостно аплодировал вместе со всеми. Девица, так рвавшаяся к велосипеду, кусала губы в первом ряду, но скандал устраивать не собиралась.

— Ну что же вы, садитесь, не бойтесь, я вас подстрахую на всякий случай, — продавец подкатил ко мне свою чудо-машину, не дождавшись, пока я подойду сама. — Поверьте, езда на лошади представляет и то большую опасность.

Не знаю почему, но я его послушалась — наверно, просто не хотелось сразу попасть под упреки Алисии.

— Так, перекиньте ножку через раму…возьмите в руки руль…садитесь…одну туфельку на педаль, второй будьте готовы отталкиваться… Видите, юбки нисколько не мешаются! Я вас держу… Ииии поехали! Крутите-крутите педали! Отлично! Держим равновесие! Равновесие, я сказал, а не меня за рукав! Еще разок! И крутим-крутим-крутим! Отлично! Молодец! Так держать!…Стоп! Куда!!? Тормози!!!

Вот вроде бы уже не молодой человек и должен знать, что команда «тормози!» действует только в том случае, если вам не забыли показать, где тормоз. А я всего-то подпрыгнула на некстати попавшемся под колеса камушке. Он же сказал, что меня держит. Никому нельзя верить.

К счастью, толпа зрителей оказалась намного сметливей и проворней продавца, расступившись передо мной, словно морские воды, на зависть всем проповедникам. Оставалось только надеяться, что я тоже соображу, как остановиться, прежде чем на моем пути окажется кто-то менее прыткий. Я попыталась крутить педали медленней, чтобы сбавить скорость (совсем уж налету соскакивать было боязно). Попытка удалась!

— Остановитесь! Остановитесь! Мой велосипед! — раздавалось сзади. Кажется, моя безопасность продавца вовсе не волнует.

Я уже почти остановилась, и готова была поймать туфелькой землю, как из одного из шатров на дорогу вышел темный сюртук. Увидев меня, он заметался — но не тут-то было! Крутанув руль влево, чтобы объехать неожиданную помеху, я тем самым доблестно не дала ему уйти. Таким образом состоялся первый в Земске, а, может быть, и во всей Греладе наезд велосипедиста на человека. Демоническая машина полетела влево, я и моя жертва — вправо.

Оставалось только молиться, что человек не сильно покалечился. Я первая приподнялась на локте, готовая зажимать хлещущую из ран жертвы кровь. Но взгляд у пострадавшего был вовсе не жертвенный… стоп! Стойте, где-то это уже было!

— К вашему сведению, в Греладе правостороннее движение, — сухо, едва сдерживая раздражение, сказал господин Клаус.

Я смотрела на него круглыми глазами, не зная, что бы такого сказать, чтобы после этого остаться в живых.

— Пока вы думаете извиняться или язвить, могу я попросить вас слезть с меня — мне сложно дышать.

Обнаружив, что не только сбила фабриканта с ног, но еще и изрядно втоптала его в землю, я не могла не смутиться. Похоже, придется извиняться — язвительная роль была уже занята. Я вскочила на ноги как ошпаренная и протянула ему руку:

— Простите меня, пожалуйста.

Фабрикант скептически посмотрел на протянутую ладонь и встал сам:

— Как вы, однако, умудряетесь и извиняться, и оскорблять одновременно. Любой уважающий себя мужчина должен подняться из грязи без помощи женщины, — ворчал он, отряхиваясь.

— Даже если женщина его в эту грязь уронила? — не удержалась я.

— Особенно, если его в эту грязь уронила женщина, — подчеркнул господин Клаус. — И, леди Николетта, убедительно вас прошу, держитесь от меня подальше. Когда вы рядом, это вредно для моего здоровья

— Простите, — еще раз пристыжено повторила я.

Он определенно должен меня ненавидеть, и только хорошее воспитание помешало ему сейчас на меня наорать. К несчастью, таких непреодолимых препятствий не было у продавца велосипедов. Он подскочил сначала к своему железному детищу, а потом, нисколько не интересуясь не пострадала ли я и не проводить ли меня к доктору, принялся орать во всю силу голосовых связок. Из общего потока ругани чаще всего повторялись магические слова «ущерб» и «компенсация», которые, в отличие от всего остального, произносились почти любовным тоном.

Господин Клаус, уже собравшийся идти по своим делам, внезапно остановился, взял продавца за локоть и отвел в сторону. Они проговорили не больше двух минут, на первой из которых торговец заткнулся, а на второй подошел ко мне и предложил купить велосипед со скидкой в знак своих глубочайших извинений.

Я удивленно посмотрела на фабриканта. Тот слегка поклонился, даже, кажется, улыбнулся моему ошеломлению и на прощание сказал:

— Если вы ищете стенды с марью, то вам в дальний конец ярмарки.

Я шла между рядов и не могла отделаться от странных мыслей.

Может, он ударился сильно? Или я ему переехала что-нибудь не то? Откуда столько благожелательности?

Скажете, я слишком подозрительна? Чересчур много о себе воображаю? Ну сами посудите: когда последний раз кто-то решал за меня мои проблемы, да еще так галантно? Не могу даже вспомнить. А если просто перебрать по памяти все мои выходки и не очень вежливые разговоры, то такого обращения я вовсе не заслуживаю — да-да у меня хватает смелости, чтобы в этом признаться. Правда ее не хватает, чтобы вести себя иначе.