Айзек Азимов - Тридцать первое июня (сборник юмористической фантастики) Страница 24

Потэрал умолк на минуту. Гугл сидел в оцепенении, с отвалившейся челюстью.

— …то мы сумеем превратить Мозг в биржевой центр мира. Мы будем взымать небольшую плату за свои услуги или даже оказывать их бесплатно: банкирские дома и промышленные концерны завалят нас акциями, чтобы материально заинтересовать в их курсах.

Гугл судорожно проглотил слюну.

— Неповторимость Мозга — наша сила, — продолжал развивать свой план Потэрал. — Нам нечего бояться конкуренции. Единственная наша забота — охрана машины. Предлагаю построить для нее специальное помещение из сталебетона. Ни одна живая душа не должна приближаться к Мозгу.

Гугл вздохнул.

— Тут есть одно препятствие.

— Какое же?

— Видите ли… Я вам не сказал всего. У Мозга есть свои недостатки… Он в некотором роде алкоголик.

— Что?! Алкоголик?

— Он пьянеет от шумов сети, — объяснил изобретатель.

— Как это понять?

— Да очень просто. Он ведет себя как пьяный: теряет самообладание, бранится со мной и горланит песни; бывает, что его охватывает беспричинная злость.

— И вы не можете этому воспрепятствовать?

— Я пытался, но ничего не получилось. Пробовал менять дроссель фильтра или увеличивать емкость конденсаторов, но тогда Мозг вообще переставал действовать. Остается лишь регулировать шумы. Это все равно что ежедневно выдавать алкоголику рюмочку виски.

— Скверно, — сказал Потэрал и закусил губу.

— В конце концов это не так уж страшно, — успокоил его изобретатель. — Одному из нас придется постоянно при нем дежурить. Я ему не доверяю. Сейчас, пока у меня нет помощника, я разрешаю ему работать лишь в моем присутствии.

— Но мне кажется, вы его не выключили, когда мы с вами уходили.

— Что вы говорите? Надо немедленно возвратиться. Как бы он не наделал глупостей!

Они торопливо бросили деньги на прилавок и вышли. Еще в палисаднике до них донесся глухой стон.

— У него икота, — с отчаянием в голосе проговорил Гугл, возясь с замком. Наконец дверь открылась, и хозяин двумя прыжками преодолел коридор, ведущий в лабораторию.

— А… Здорово, старик… ик! — приветствовал его Мозг. Вот какие дели-и-шки…

Изобретатель покраснел как рак.

— Конечно, — вскричал он, — стоило оставить тебя без присмотра, и ты напился как свинья!

Не обращая ни малейшего внимания на своего создателя, Мозг замигал лампочками и хрипло затянул:

— Бетти, Бетти, милашка!

— Да замолчишь ли ты наконец, скотина! — рявкнул Гугл.

— Только не «ты», только не «ты», — с обидчивостью пьяного возразил Мозг. — Прошу не тыкать!

Гугл запыхтел, как паровая машина.

— Ну, погоди же, пропойца несчастный, я тебя научу вежливости…

Он открыл дверцу в перегородке, которая отделяла помещение Мозга от остальной части комнаты, и бросился к питающей установке. Потэрал успел заметить, как Гугл протянул руку к выключателю и мгновенно отдернул ее назад.

— Бьет, негодяй, — растерянно пожаловался он не то журналисту, не то самому себе.

— Бьет? — изумился Потэрал. — Чем?

— У него все под напряжением. Когда я прикоснулся к выключателю, у меня искры из глаз посыпались.

Мозг ехидно засмеялся.

— Да разве это возможно? — спросил Потэрал, призывая на помощь все свои познания в области электротехники. — Вы стоите на резиновом коврике, а корпус выключателя сделан из бокелита.

— У этой скотины все возможно, — пробормотал Гугл, ретируясь в безопасную часть комнаты.

— Бездельник, кто с нами не пьет… — снова затянул Мозг.

Потэрал ущипнул себя за руку. Больно. Значит, все это происходит наяву.

— А что, если взять стержень из диэлектрика, — рассуждал вслух конструктор, — пожалуй, мне удастся его выключить.

Мозг прекратил пение и закашлял.

— Скажи, злодей, за что ты на меня так взъелся?

— У меня нет к тебе никаких претензий, — холодно ответил Гугл, — за исключением того, что ты нализался как последняя свинья.

— А ты… — Мозг икнул, — можно подумать, что ты святой. Будто сам не любишь пропустить стаканчик — другой? По-твоему, человеку даже и выпить нельзя раз в жизни.

— Человеку можно, — ответил изобретатель, — но ты не забывай, кто ты такой.

— Я ничуть не хуже тебя, — обиделся Мозг. — У меня просто другая внешность.

— Ты прибор и больше ничего. Я собрал тебя собственными руками из старого, ржавого барахла.

— Еще Декарт говорил: «Я мыслю, следовательно, я существую». А мыслить я умею, признайся, совсем неплохо. Во всяком случае, лучше тебя.

— И все равно ты — куча лома! Добром тебе советую: не задирай нос! Иначе я его тебе так утру, что своих не узнаешь!

— Да перестаньте дергать меня за рукав, — окрысился на журналиста уже порядком рассерженный Гугл.

— Тише, тише, успокойтесь, — зашептал Потэрал. — Возьмите себя в руки. Ведь он нам нужен.

— Плевал я на него, — взорвался конструктор. — Это наглец. Шумы ударили ему в голову, и он забыл, что он лишь старый сундук, набитый ржавой дребеденью…

— Это я — сундук? — возмутился Мозг. — А ты кто такой, скажи на милость? Тупица! Нет, я не замолчу. Хоть раз выскажу все, что я о тебе думаю…

Взбешенный Гугл дергал диэлектрический стержень, стараясь снять его с крючка.

— Ты болван, — удовлетворенно продолжал Мозг. — Что из того, что ты сконструировал меня, если ты ни черта не смыслишь в моем устройстве? Ты ограниченный кретин… О-о-о!

Гугл яростно ударил по корпусу машины толстым диэлектрическим стержнем, разбив при этом одну из лампочек.

— Не бей! Не смей… Безоружного…

— Вот тебе… вот тебе… за пьянство, за длинный язык…

— Спасите-е-е! Убивают! — заорал Мозг.

— Вот тебе, негодяй! Я тебя научу уму-разуму! — Подобравшись к машине сзади, Гугл неистово крушил одну лампочку за другой.

— Рррр-ффф-уууу. — Бессвязные стоны вдруг сменились чистым сигнальным тоном частотой 800 герц. Потом все смолкло.

Потэрал с ужасом заметил, что стрелки контрольных приборов стоят на нуле.

— Вы убили его! — вскричал он.

— Притворяется, гад, — прошипел Гугл, однако прервал свою разрушительную работу.

— Мозг прав. Вы ограниченный кретин, — сдавленным голосом произнес Потэрал.

— Кто? Я? — словно проснувшись, спросил Гугл.

— Вы! Тысячу раз предпочитаю иметь дело с машиной-алкоголиком, чем с изобретателем-хулиганом. Кто знает, может быть, необыкновенные способности Мозга были обусловлены именно его пороком?

— Вы полагаете? — спросил Гугл, не вполне понимая еще, о чем идет речь.

— Я почти уверен! Вы никогда не слышали о гениях, которые были алкоголиками и морфинистами? Если у людей это явление еще недостаточно изучено, то что же говорить о машинах?

— Так вы считаете, что надо потакать его пороку?

— Да. Или давать ему наркотики.

— Это, знаете, пахнет тюрьмой, — забеспокоился изобретатель.

— Я имею в виду не морфий и не героин. Вы должны изобрести для него электронный наркотик — какие-то импульсы или что-то в этом роде. Понятно?

— Уммм… Уффф…

Собеседники быстро обернулись.

— Жив!

Мозг поморгал уцелевшими лампочками и застонал.

— Ох, какая боль в матрицах…

— Он жив, но пьян до беспамятства.

— Уберите эти белые винтики…

— Приступ белой горячки, — констатировал журналист. — Но заклинаю вас, не бейте его больше.

— Что вы, что вы, — поспешно возразил Гугл.

Он подошел к машине и дружески потрепал ее по выключателю.

— Пожалуйста, можешь себе «глушить» шумы сколько душе угодно. Я разрешаю.

— Ох, нет, нет, — простонал Мозг. — С меня довольно. Какой кошмар. Как мне нехорошо… Какая тяжесть в трансформаторе… Ни за что в жизни не буду больше пить.

— Все так говорят, — пробормотал журналист.

— Все так говорят. Но кто мог предположить, что он не такой, как другие?

— Это потому, что он не человек, — сказал изобретатель.

— Однако факт остается фактом: бросив пить, он стал ужасно односторонним: без конца изрекает истины о вреде пьянства.

— Я готов продать его за любую цену, — плачущим голосом сказал изобретатель.

— А кто его теперь купит? Кому охота иметь в доме такого стража морали? Что бы там ни говорили о сухом законе и о введении Дня трезвости, все мы любим рассуждать об этой материи только теоретически. А практически…

— Двойную порцию виски! — крикнул он бармену. — Взглянул на изобретателя и добавил: — Два раза по двойной!

Фредерик Браун

ПЛАНЕТАТ — БЕЗУМНАЯ ПЛАНЕТА

Перевод с английского Н.Евдокимовой

Даже тому, кто привык, временами становится тяжко. Вот и в то утро… если его можно назвать утром. По-настоящему была ночь. Но мы на Планетате живем по земному времени: планетатное время нелепо, точно так же как и все остальное в этом сумасбродном мире. Тут за шестичасовым днем идет двухчасовая ночь, потом пятнадцатичасовой день сменяется часовой ночью, потом… в общем никак нельзя отсчитывать время на планете, которая описывает восьмерку вокруг двух солнц, мечется между ними как летучая мышь в аду, а солнца вертятся так быстро и так близко друг от друга, что астрономы Земли считали их одним светилом, пока двадцать лет назад тут не высадилась экспедиция Блексли.