Дмитрий Емец - Таня Гроттер и молот Перуна Страница 27

Наконец Пипа приткнула последний чемодан и плюхнулась на кровать.

– Ну все! Свои шмотки я завтра разберу! Не думай, Гроттерша, что я позволю тебе забарахлять комнату. У тебя будет просто военный порядок… Комплект зимней одежды, комплект летней, так и быть, контрабас – а остальное я все повыбрасываю. Ненавижу, когда комната превращается в питомник по разведению моли! – заявила Пипа.

– А свои тряпки тоже выбросишь? – с улыбкой спросила Таня.

– Не зли меня, Гроттерша! Твоя инфантильность меня умиляет! Я девушка молодая, красивая, мне надо устраивать личную жизнь. Не думай, что я соглашусь ходить в растянутых спортивных штанах и свитере! Мне нужен в жизни мой кусок счастья, даже если придется выгрызть его у кого-нибудь из горла.

– У кого-нибудь – это у меня? – уточнила Таня.

– А хоть бы и у тебя! Ты, милочка, забыла, что такое интуитивная магия! Будешь плохо себя вести – размажу по стене… – пригрозила Пипа.

Таня вспыхнула. Она вспомнила, что единственный способ сохранять с Пипой хотя бы какое-то подобие мира – все время ставить ее на место.

– Тогда начинай прямо сейчас! Леонус цезарис! – произнесла Таня, вскидывая кольцо.

Две красные искры полыхнули одна за другой. Кривоватые ножки кровати Гробыни внезапно превратились в пружинистые львиные лапы. Кровать подпрыгнула. Пипа, подброшенная едва ли не до потолка, рухнула на гору чемоданов.

– Атосус-портосус, – приказала Таня, вспоминая изобретенное Гробыней заклинание.

Дырь Тонианно, беспомощно лежавший на полу, точно груда костей на бранном поле, мгновенно оказался на ногах. Его верная шпага со свистом рассекла воздух над головой у Дурневской дочки. Отрубленная ручка чемодана щелкнула Пипу по носу.

– Гроттерша, ты что, сдурела? Убери немедленно скелет! А-а-а, он ненормальный! – крикнула она испуганным голосом.

– А как же интуитивная магия? Вот и прибегни к ней! – посоветовала Таня.

– Для интуитивной магии я должна взбеситься, а я боюсь этого урода! Смотри, что он сделал с моим чемоданом! Он псих, у него глазницы горят! Прошу, убери его! – взмолилась Пипа.

– Заруби себе на носу, что регулярное занятие магией и две красные искры – это тоже кое-что! Еще могу три, но учти, тогда мне придется просить у кого-нибудь веник и сметать с пола твой пепел! Ну все, живи! – Таня выпустила еще одну искру.

Паж опустил шпагу. Присмиревшая Пипа внимательно оглядела кровать, прежде чем снова решилась на нее забраться.

– Ладно, Гроттерша! Я тобой завтра займусь! Или, самое позднее, в следующий вторник. Сегодня у меня по гороскопу день повышенной гуманности!.. А ты, скелет, утихни. Я раздумала тебя выбрасывать. Я буду привязывать к тебе веревку и сушить на ней чулки! – сказала младшая Дурнева, значительно сбавив обороты.

Таня поняла, что она победила. Правда, едва ли надолго. Пенелопа всегда наглела со сказочной быстротой. Неожиданно взгляд у Пипы стал стеклянным. Она уставилась на окно и застыла.

– О, какие шторки! Довольно милые!.. Кажется, я их уже где-то видела!.. И я даже знаю где! – деревянным голосом сказала она, вспоминая жуткую ночь, когда ее папуля размахивал ятаганом.

Не успели Таня и Пипа улечься спать, как за окном, в пятне света, где плясали снежинки, возник пухлый купидон с почтальонской сумкой. В отличие от прочих своих собратьев, этот крылатый индивидуум не стал барабанить в стекло, а принялся пальцем вычерчивать на стекле всякие глупые рожицы и писать слова, которым, видно, научился в мире лопухоидов. Он мог бы заниматься этим бесконечно, но Таня толкнула раму, и купидончику ничего не оставалось, как влететь в комнату.

В руках у него был здоровенный букет хризантем. Таню это удивило, так как обычно Пуппер присылал розы.

«Может, это он в связи с магвостырем? Вроде как прощальный подарок?» – не без грусти подумала Таня Гроттер. Она, хоть и не всегда бывала довольна Пуппером, все же привыкла регулярно получать от него цветы и конфеты. А привычка, как известно, вторая натура.

Купидончик сунул Тане хризантемы и принялся кружить под потолком, дожидаясь, пока с ним расплатятся. Таня протянула ему большой тульский пряник, припасенный для подобных случаев. Купидончик придирчиво оглядел пряник, колупнул его ногтем и, довольный, спрятал его в сумку, предварительно выбросив из нее хвост от воблы. Воблой расплачивался обычно Гуня Гломов, когда получал письма из дома. Тот же Гуня, кстати, под настроение посылал купидончиков сгонять за пивом, которое невозможно было достать в Тибидохсе.

Таня хотела уже закрыть за купидончиком окно, но тут случайно заметила, что пухлый младенец быстро схватил со стула ее перчатку и тоже сунул ее в сумку.

– Эй, зачем? Ее нельзя есть! – крикнула Таня, решив, что он ошибся.

Однако купидончик уже всплеснул крылышками и стремительно вылетел из комнаты.

– Вот олух! Зачем ему моя перчатка? Она же ему только на голову налезет! – удивленно сказала Таня.

– Должно быть, ему велели ее украсть – он и украл, – равнодушно пожала плечами Пипа.

– Но зачем? Кто велел?

– А я откуда знаю? Посмотри, кто тебе цветочки прислал. Или, может, сестренка, ты собираешься догнать купидончика на контрабасе?.. Бесполезно, эта мелочь очень шустрая. Поди отыщи его в метели, – заявила Пипа.

Таня сунула руку в букет и достала визитную карточку. На карточках Гурия обычно красовался герб Магфорда – грифон со щитом, под которым серебристыми буквами было вытиснено:

ГУРИЙ ПУППЕР

Драконбольный нападающий

Англия, школа «Магфорд»

Однако эта была иной – чуть больше по размеру, из желтоватой, очень прочной и шершавой бумаги.

«Фаш личност отнюд не удостоверен! Дыхните на меня!» – строго высветилось на ней.

Подумав, что у хозяина карточки странные причуды, Таня подышала. В тот же миг на ней вспыхнули тонкие, изломанные, ехидно ускользающие буквы.

Здравствуйте, майн либен фройляйн Гроттер!

До скорой встреч на вашей свадьбе. Бай-бай!

Мадам Цирцея

Ворожея вуду

Дэдмэн-стрит (бывш. Труппус-аллей), д. 665, кор. 1.

P.S. Сегодня на ужин вы ели блинчики с шоколадом, не правда ли?..

Пипа заглянула Тане через плечо, прочла надпись на карточке и хмыкнула.

– Сдается мне, эта особа взялась за тебя всерьез. Скоро ты влюбишься! – сказала она.

– Не влюблюсь! Я уже влюблена, – возразила Таня.

– В Ваньку-то? – презрительно сказала Пипа. – Оставь его Зализиной, вроде как подарок для нищих. Все равно скоро ты полюбишь другого. Вот и все дела.

– Не полюблю!

Пипа засмеялась.

– С перчаткой-то? Сомневаюсь, что у тебя хватит сил сопротивляться магии вуду. Все заклинания против нее давно забыты. Спроси у Великой Зуби. Магия вуду – это тебе не хухры-мухры. Там в Европе в ней кое-что еще смыслят! Это не какой-нибудь тупой зажималлус втюрис! – заявила Пипа, успевшая уже кое-чего поднахвататься.

– Думаешь, это все Пуппер? В смысле обратился к этой ворожее? – озабоченно спросила Таня.

Всерьез обидеться на Гурика она почему-то не могла. В конце концов, это она тогда первой произнесла заклинание на фигурку. Но сколько можно продолжать одно и то же? Наверное, ей есть смысл самой уйти в магвостырь! Тогда-то Гурий оставит ее в покое!

– Понятия не имею. Может, Пуппер, а может, и не Пуппер! – сказала Пипа.

Она темнила. На самом деле, Дурнева-младшая догадывалась, откуда ветер дует. Мадам Цирцея не выносила ни малейшего пятнышка на своей репутации. Один раз потерпев неудачу с ее, пипиными, ползунками, она почуяла неладное и лично отправила посыльного за Таниной вещью. И купидон улетел не с пустыми руками.

– В любом случае, Пуппер это или нет – Гэ Пэ мой! Не смей даже мечтать о нем! Мне с десяти лет снится, что я жена Гурия Пуппера! Он берет меня под руку и ведет по цветущему вишневому саду. Пенелопа Пуппер – неплохо звучит, не правда ли? Гэ-Пэ и Пэ-Пэ! – в голосе у Пипы возникла несвойственная ей мечтательность.

– Тогда уж Гу-Пу и Пи-Пу… Пи – Пипа, Пу – Пуппер… О, Пи-Пу – это уже все равно что Пипа! Видно, тебе на роду написано быть его женой, – задумчиво сказала Таня.

Она подумала, что Пипа основательно отличается от Гробыни. Склеповой никогда не приснилось бы, что она с Пуппером идет по саду. А вот по супермаркету – совсем другое дело. Но тогда Пуппер уж точно не шел бы с ней рядом, а, пыхтя, катил бы нагруженную тележку.

Внезапно Пипа схватила Таню за руку. В ее глазах вспыхнул голубоватый ведьминский огонь, которого никогда не бывает у лопухоидов. Этот огонь Таня прежде видела лишь у Медузии и однажды у Великой Зуби, когда та случайно подхватила вирусный сглаз.

– Дай мне страшную клятву, что ты никогда не выйдешь замуж за Пуппера! Что ты отдашь его мне! Поклянись, скажи: «Разрази громус!» – звенящим от напряжения голосом потребовала Пипа.

Таня задумалась. С какой это радости она будет делать Пенелопе такие подарки?