Сергей Синякин - Реинкарнатор Страница 27

Вот на них-то и вышла организованная колонна кришна-итов со своими резиновыми и неимоверно раздутыми безобразиями.

Увидев явную пропаганду порнографии, казачки осатанели, сноровисто выхватили свои сабельки и кинулись рубить резиновые члены — только разноцветные клочья в стороны полетели! Больше других зверствовал казачий недоросль. Он нападал на высокого худого кришнаита, который в попытке спасти общинное имущество поднимал фиолетовый пенис все выше над головой. Казачок кришнаиту был по грудь, но, азартно крякая, подпрыгивал, матерился и все пытался концом сабли проткнуть резиновое хозяйство Кришны. Столпившиеся вокруг бритоголовые поклонники далекого индийского бога мешали казачку как могли. Все громко и разноголосо кричали. Сочувствующие из толпы зевак давали казачку нескромные советы. Наконец то ли у высокого кришнаита руки вспотели, а может, казачок-недоросль его все-таки достал, только пенис вырвался у кришнаита из рук и медленно поплыл по воздуху, покачиваясь и набирая высоту. Кришна-иты восторженно завопили и начали, раскачиваясь, слаженно распевать непонятную мантру. Казачки принялись издевательским хором добавлять в их мантру неприличные, но хорошо рифмующиеся с общим содержанием словечки.

— Вот она — борьба мировоззрений! — спокойно констатировал невысокий прохожий с большой интеллигентной лысиной и ленинской бородкой. — Истинное православие против языческого мракобесия. Так победим! — И, воскликнув это, прохожий достал из большого кожаного портфеля пустую водочную бутылку и бросился на ближайшего кришнаита. — За православие! За веру! Ура-а-а! Спасем Россию от нехристей!

Кришнаит непротивленцем и последователем Льва Толстого не был, а потому буддийского смирения не выказал и встретил защитника православия достойным ударом в челюсть. Увидев, что обижают православного, казачки осенили себя крестным знамением и слаженно выступили на его защиту.

Христианско-буддийская схватка была в самом разгаре, когда милиционеры наконец очнулись, решили, что обеими сторонами грубо нарушается общественный порядок, и принялись заливистыми трелями своих свистков будоражить покой садика.

На молодецкий посвист милиционеров из садика выскочили еще трое одуревших от спокойного дежурства служивых в серой форме с резиновыми палками в руках. Может быть, они и поспособствовали бы наведению общественного порядка, но тут на пьяные крики казачьего трио из Дома казачьей песни и пляски выскочила целая толпа их сподвижников, разгоряченных «Барыней» с коленцами и присядкой. Началось долгое и нудное препирательство пьяных с трезвыми. У этого препирательства могло быть лишь два выхода — либо милиционеры обезоруживают и сдают в вытрезвитель пьяных подчиненных атамана Козицына, либо — что более вероятно — казачки бьют морды и обнаглевшим кришнаитам, и их защитничкам в серой форме.

Дожидаться кровопролития Борис Романович не стал, да и опасно это было — сколько раз на его памяти виновные и излишнем любопытстве свидетели становились в глазах милиции главными нарушителями общественного порядка и отправлялись на принудительный труд отбывать установленное судом административное наказание. К тому же особо глазеть Даосову было некогда, хотелось еще во ВПЭЛС успеть, чтобы взять справку на своего клиента Землянухина о том, что толстый дуб, растущий на пересечении улиц Елецкая и Дербентская, ни отцом, ни ближайшим родственником по отцовской линии тому не приходится. Честно говоря, самому Даосову эта справка была не нужна, но вот для надоговой инспекции или контролеров общества охраны природы держать ее было просто необходимо, чтобы впоследствии по своей недальновидности огромный штраф не заплатить.

В правлении ВПЭЛСа на Даосова вначале посмотрели с подозрением — больной или дурак? — но десятидолларовая бумажка всех успокоила: ни больной, ни дурак с долларами не ходят, поэтому в глазах работников ВПЭЛСа Борис Романович сразу стал обычным чудаком. Ну хочет человек нелепую справку, так что же чудаку эту справку не дать? Не в «Крокодил» же он ее понесет! А если и понесет, так что? В конце концов, никто из работников ВПЭЛСа против истины не погрешил, не являлся этот самый Землянухин родственником указанного в справке дуба, разве что знакомыми они могли быть, да и то лишь в том случае, если этот самый Землянухин ходил мимо дуба на работу или любовница у него поблизости от этого дуба жила.

Теперь можно было заняться и личными делами. Пора было вытащить некоторые занозы, мешающие Даосову если не наслаждаться жизнью, то хотя бы жить спокойно.

На Центральном кладбище дежурил все тот же сторож. Увидев Даосова не на машине, сторож, может быть, и удивился, только виду не подал. Удивился он только тогда, когда увидел причитающееся ему на сей раз вознаграждение. Так удивился, что сразу же протрезвел и сделался внимательным и предупредительным, как официант в первоклассном ресторане. Сравнение было явно неудачным, не для кладбища оно было, но заниматься литературными изысками у Бориса Романовича не было времени.

— Ты мне Шустрика найди, — попросил Даосов. Сторож зачарованно разглядывал полученную от Даосова купюру. Он помял ее между пальцев, обнюхал, и, если бы Даосова рядом не было, сторож бы купюру на зуб попробовал. Похоже, что, как и большинство рядовых царицынцев, купюру в сто долларов сторож видел впервые в жизни. Конечно, Шустрика он бы позвал и за меньшую сумму, но, получив сто баксов, готов был бежать за сорванцом даже домой. Кажется, сторож даже жалел, что этого не потребовалось.

— Вы посидите немного, — с почтительным придыханием сказал он. — Тут где-то ваш Шустрик обретался. Сегодня Сазонова из облздравотдела хоронили, так они его… — Сторож засмеялся. — Вы не поверите! Они, стервецы, его душу в карты разыграли. Не зря говорят, что новичкам везет: Шустрик и выиграл. Теперь проставляется. Сам-то он не пьет, сопляк еще малой, но мужики требуют.

Шустрик появился в сторожке хмурым и недовольным.

— А, это вы! — развязно сказал он. — На фиг звали? Теперь все знают, что я с заказанным карначом связался. И так у меня из-за вас сплошные неприятности. А теперь мне дядька вообще все уши оборвет, учить жизни будет! Я же не знал, что вам ничего продавать нельзя!

Он принялся недовольно разглядывать свои грязные ладошки.

— Это кто тебе такую глупость сказал? — нахмурился Даосов. — Слушай этих дураков больше! Какой-то идиот сказал им, что меня заказали, вот они и боятся. Но я-то помирать не собираюсь, видишь — живой, можешь руками потрогать!

Шустрик с глумливой усмешкой оглядел карнача.

— Сегодня — живой, а завтра отпевать будут! — дерзко сказал он. — Не вы первый! А то я не знаю, как это бывает!

— Ага, держи карман шире! — забыв, что перед ним глупый мальчишка, огрызнулся Даосов. — Слушай, Шустрик, ты заработать хочешь?

— От денег только дураки отказываются, — независимо и вместе с тем заинтересованно сказал мальчишка и, немного подумав, добавил: — Дураки и покойники Даосов встал.

— Пойдем погуляем, — предложил он. — И насчет меня ты не беспокойся, у меня все схвачено. Слышал, наверное, сколько жизней у карнача?

Неторопливым прогулочным шагом они двинулись мимо памятников и оградок.Люди и на кладбище занимались делами — кто памятник красил, кто холмик от травы очищал. Около памятника известному царицынскому мафиози Вагинаку Мартиросяну, геройски павшему от рук наемного убийцы за ужином в летнем кафе «Ани», двое хмурых небритых армян возились с лопатами. К памятнику были прислонены два саженца грецкого ореха, которые эти армяне привезли с далекой гористой родины. Еще один армянин — наверное, главный — сидел на скамеечке и читал «Комсомольскую правду», время от времени с показной строгостью проверяя, достаточно ли глубоки ямы. На Даосова и Шустрика он посмотрел с подозрением, но, видя, что они мирно разговаривают и к могиле Вагинака интереса не проявляют, вновь вернулся к чтению газеты. Его небритые сограждане усердно работали лопатами. Для грецких орехов ямы были нужны глубокие, да еще щебень надо было для дренажа подсыпать, поэтому они и пытались успеть до сумерек.

Выслушав предложение Даосова, Шустрик похлопал глазами, потом громко захохотал.

— Ну вы даете! — восхищенно сказал он. — Конечно, без душеприказчика вам не обойтись. А лучше меня это никто не сделает! За такие бабки я даже чистилищным помочь согласился бы! Когда я вам нужен?

Даосов подумал.

— На этой неделе, наверное, — неуверенно предположил он. — Тебя где найти? Я время уточню.

— Да здесь, конечно, — сказал мальчишка. — Сторожу этому или дьякону Михаилу в церкви скажите, они передадут. — Шустрик предостерегающе поднял руку: — Но бабки вперед!

— Хочешь, я прямо сейчас заплачу? — предложил Даосов. — А то еще возьмешь и передумаешь…

— Я порядки знаю, — покачал головой Шустрик. — А если вас грохнут? Куда я потом с вашими деньгами? Чужие клады охранять?