Дмитрий Мансуров - Конец Света Страница 29

Он вспомнил, что говорил преподаватель космической безопасности о современных кораблях.

"Технологии кораблестроения достигли невероятных высот, и если закрыть иллюминаторы, - объяснял тот, - то вы не найдете в окружающей обстановке отличий от привычной вам фаэтонской. Искусственная гравитация аналогична настоящей, в замаскированных под окна экранах видны улицы городов, в миниатюрных парках отдыха присутствует искусственный ветерок. Корабли оборудованы новейшими системами подпространственной связи и могут обмениваться информацией практически в режиме реального времени. Экраны на стенах и потолках создают стопроцентное ощущение пребывания на открытом солнце, там даже загорать можно - оборудование позволяет. Земля и растительность в парке настоящие, так что не удивляйтесь. А фоновые природные и городские звуки окончательно заставят вас окончательно усомниться в том, что вы находитесь в космосе. К сожалению, общение между экипажами в данное время возможно только через Центр Управления полетами, так как основной блок передачи-отправки сообщений находится на Фаэтоне. На Марсе имеется запасной, так сказать, на крайний случай. Он законсервирован, но для расконсервирования и введения в строй потребуется до двенадцати часов. С помощью подпространственной связи вы без проблем обменяетесь информацией с Центром Управления полетами, получите с Фаэтона новые фильмы и музыку. Мало того, вы по-прежнему будете участвовать в жизни родной планеты. Система обмена информацией надежна, но говорю сразу: поломки не исключены, и паниковать из-за внезапного прекращения сигнала не стоит. Придется подождать какое-то время, затем связь наладится. Подводя итог вышесказанному, я могу с чистой совестью сказать: конструкторы сделали все, чтобы вы летели в космос не в кораблях, а, образно выражаясь, на осколке планеты, и не чувствовали себя затерявшимися в бескрайних просторах космоса".

Корабли были рассчитаны на пятьсот человек, но изначально в каждом летело чуть больше трехсот. Астрономы, химики, программисты, электронщики, биологи, физики, математики и прочие - в космосе требовались специалисты многих профессий. Даже воспитательницам и учителям отводилось место на борту: ученые понимали, что во время путешествия к далеким мирам произойдет немало событий, и решили перестраховаться. Но все же советовали не идти на поводу прессы: журналисты успели объявить о премии тому, кто родит первого космического ребенка, и заодно втянули сотни тысяч читателей в спор о том, на каком корабле родится первый гражданин галактики.

По мнению ученых, не знающие о тонкостях долгой жизни в космосе журналисты привычно сунули нос не в свои дела и попытались навязать будущим космонавтам имидж не серьезных профессионалов, а клиентов космического публичного дома. Что касается первых граждан галактики, то гарантировать появление здорового потомства в глубоком космосе ученые на данном этапе развития науки не могли.

На беду журналистов скандальной газеты, студенты академии прознали о навязываемом имидже, разозлились и в полном составе явились в редакцию газеты, позволившей себе думать о других так же, как и о себе. В результате шествия колонны студентов по редакции она перестала существовать как таковая, и все готовящиеся материалы, а так же архив, мебель и прочий инвентарь рыбаки несколько недель вылавливали в местной реке. Редакция обратилась в прокуратуру, но дело быстро закрыли: несмотря на огромное количество участников разрушения - более девяти тысяч человек - никто из жителей близлежащих микрорайонов в тот вечер ничего подозрительного не заметил. Журналисты кричали, что жителей запугали, но прокуратура опровергла досужие вымыслы: никто из опрашиваемых не выглядел запуганным. Наоборот, многих буквально распирало от веселья и счастья, когда они рассказывали, что "а мы ничего не видели!"

Вспоминая о том, как редакция приказала долго жить, Реверик ушел в себя и не заметил, как сошел с асфальтовой дороги на траву. Опомнился он, ощутив сильный удар по лбу. Выработанная годами тренировок привычка не позволяла обидчику уйти безнаказанным. Реверик молниеносно ударил по напавшему обеими руками и ощутил дикую боль в согнутых пальцах, а в стороне раздался добродушный смех. Сообразив, что что-то не так, Реверик дождался, пока звездопад в глазах прекратится, и увидел нападавшего, простоявшего на одном месте, по меньшей мере, сорок лет.

"Да уж… этот точно место не уступит, - пронеслась мысль, - фонарные столбы намного хуже упертых баранов…"

– Эй, Реверик, - воскликнул кто-то из толпы смеявшихся. - Мы и так знаем, что ты добьешься своего - не трогай столб, он нам еще послужит темными вечерами!

Реверик повернулся на голос. В семи шагах от него стояла группа с космического корабля "Кимбуран". Бывшие сокурсники из параллельной группы шли следом за ним, и золотые пуговицы на их новеньких костюмах приятно сверкали, радуя глаз.

– Я знаю, зачем он так сделал, - объявил Виарант. - Нам к звездам лететь не один год, а он с размаху о столб - и звезды уже в голове пляшут, никуда лететь не надо.

– О-о-о, - уважительно протянули из толпы. - А планеты-то вокруг этих звездочек летают, или как?

Реверик подавил нарастающую злость - не стоит обижаться на подобные шутки, тем более что драка с фонарным столбом на самом деле выглядит комично. Единственный минус - кулаки болят после удара, да шишка на лбу не скоро пройдет.

– Вот это, я понимаю, желание стать первым контактером с иными цивилизациями, - уважительно заявил Скит. - Извини, Реверик, но вынужден тебя огорчить: ничего у тебя не выйдет.

– Почему это?

– Потому что глупый вопрос. Мы станем первыми или вообще единственными контактёрами - нам всегда везет. Правда, мужики?

– О чем речь?! Да мы самые везучие во всем Фаэтоне!

– Не самые, - ответил Реверик. - Вам не светит стать первыми контактёрами, даже если вы найдете среди звезд аборигенов.

– Это еще почему? - озадачились бывшие сокурсники.

– Капитан вашего корабля не уступит честь первого контактёра и сам будет говорить с аборигенами.

Лица собеседников вытянулись от удивления: до них дошло, что произойдет именно так, как сказал Реверик, и никак иначе. Рядовым космонавтам, как максимум возможного, светит постоять вокруг корабля, отдавая честь инопланетянам и не давая им возможности написать на обшивке местный аналог фразы "здесь был я".

– Но если вы задержите посадку и будете летать вокруг обитаемой планеты до тех пор, пока не займете высшие посты на корабле, - заметил Реверик, - то шанс стать первыми у вас появится, не спорю.

– Вот злобный монстр, - проворчал Отрикс. - Взял и убил мечту одной фразой.

– Я не верю в вашу везучесть, поэтому не мечтайте о несбыточном, - отрезал Реверик. - Спорим, вам еще и лететь придется дальше нашего?

– Спорим на коллективный щелчок по лбу от всего экипажа, что мы полетим к альфе Центавра! - не растерялся Отрикс. - Кто проиграет - надолго запомнит поражение.

– Если ему мозги до конца не отщелкают, - согласился Реверик. - На нашем корабле триста восемь человек, а у вас?

– Столько же, - кивнул Отрикс. - У нас корабли одной системы.

– Значит, никто не станет утверждать, что у противника перевес в силе, - подвел итог Реверик. - Айда на стадион.

– Айда! - воскликнул Отрикс. - Момент истины недалек.

Большие часы на фонарном столбе показывали без пятнадцати четыре.

В четыре часа на центральном стадионе Фаэтона не предполагалось проведение спортивных соревнований, но количество желающих попасть на него превышало все разумные пределы. Сотни тысяч человек желали лично увидеть, как капитаны космических кораблей сыграют в своеобразную лотерею: астрономы составили список из тридцати ближайших звезд, и капитаны должны были наугад выбрать цель полета кораблей. Каждый фаэтонец знал, что расстояние до названных звезд отличается в три раза от ближней до дельней, и от того, какие выпадут капитанам, зависит, сколько времени продолжится полет того или иного космического корабля.

Денег за вход на стадион не брали, но на главные трибуны пропускали далеко не всех. Лучшие места остались за экипажами кораблей, пришедшими поболеть за своего капитана и по такому случаю надевшими парадное обмундирование. Зеваки и журналисты довольствовались боковыми местами. А самые хитрые и не особо рвущиеся стоять в многотысячной толпе и вовсе остались дома, наблюдая за происходящим в свободном пространстве квартиры, сидя на удобных диванах или креслах.

Стадион оказался заполнен до отказа, а толпа все прибывала и прибывала. Опоздавшие собирались на площади и смотрели на огромные телеэкраны, по которым велась прямая трансляция с места знаменательных событий.

Реверик показал приглашение, и его пропустили в центральный сектор. Он сел рядом со знакомыми по экипажу на третий ряд и болтал ни о чем до тех пор, пока часы не пробили четыре часа, и над стадионом не зазвучал гимн планеты.