Владислав Былинский - Огонь небесный Страница 3

– - Рановато, -- пробормотал Леонид. Вспомнился вдруг дурацкий анекдот пошляка Остаповича. -- Рано вам из людей веревки делать, девочки.

– - Да? А ты знаешь, в чем назначение женщины?

– - Болтать без умолку? -- предположил Леонид.

– - Не угадал! Это совсем другое. Мужчина размышляет, женщина общается. Он молчит и думает о чем-то изо всех сил, пар в ушах шипит, а она просто набирает номер подруги и без пыхтения решает все свои проблемы. В том числе и мировые. Понимаешь, у женщин коммуникационный тип мышления!

– - Ты подкована на все копытца. Небось, "Космо" на уроки таскаете?

– - Слушай меня, папочка, слушай, учиться никогда не поздно… женщина создана для мирового…

– - Господства?

– - Равновесия! Ну вот, например, ты меня поучаешь и не догадываешься, что поучения свои за мной повторяешь. Я их тебе подсказываю! Потому что знаю, что подсказывать. Хорошая жена тоже должна всегда подсказывать мужу его мысли, а он ее должен за это еще больше любить. Муж сердит -- жена ласковое солнышко. Муж в хандре -- жена зубаста и кусача…

Где она этого набралась, -- думал Леонид, вполуха слушая щебет лицеистки. Экая философица с нежным голоском и розовыми щечками. Совсем ведь недавно плюшевыми медвежатами забавлялась. Просила купить ей братика.

– - Запад веками недооценивал роль женщины…

– - Переоценивал! -- не выдержал Леонид. -- Тоже мне женщина нашлась! А ну дневник неси! -- она взглянула удивленно и с обидой: "Какая муха папку кусила. Неужели даже он подвержен мужскому шовинизму. Я так классно говорила!" -- и молча повернулась к плите.

– - Ты классную речь толкнула, -- похвалил ее Леонид, воодушевившись видом "объедятины". О дневнике он больше не вспоминал. Девочка научилась готовке, освоила типовой сценарий "накорми своего мужчину", вот и рассуждает о женском, подумалось ему. Наивное, подражательное перевоплощение…

– - Знаешь, знание -- итог опыта, а не наоборот!

– - Значит, я зря восемь лет проучилась. Нужно было самой ставить опыты и по странам путешествовать. И "Войну и мир" тоже самой писать.

– - Ну что ты. Физика или география -- это не из головы выдумано. Этому нужно учить, потому что это не подведет. А с литературой сложнее. Книга должна ожить в тебе, только тогда от нее толк. Если при этом она еще никем не написана, напиши ее сама. Для себя, для других.

– - Знаешь что? Возьми наш учебник, почитай. Там от литературы остались рожки да ножки. Не люди там, а нарезанные кусочками персонажи.

– - Знаю. Меня тоже в школе приучали к каннибализму. Расчленяли текст, намазывали его идеями, обливали чем-то прокисшим, да и скармливали нам, горемычным. Глупо, конечно. На книге теорию не возведешь. Теорий полным-полно, да наш лунный царь вовсю смеется над ними. Меняет правила игры, то и дело подбрасывает нам неожиданности. Вредный он… Читай, учись, все это нужно, но только для того, чтобы было с чем сравнивать житие наше и видеть его немножко со стороны… -- Леонид выговаривал банальности, которые должны колдовским зельем влиться в кровь дочери. Сыворотка, прививка от скучной "правды жизни". От скучной, дикой и невозможной жизни, которой, как заразной болезнью, страдают наши современники.

Все те же иллюзии владеют юными. Те же шишки ждут их. Им кажется: жить -- все равно что на скейтах по улицам носиться. Огибая углы, ловко взлетая над барьерами. Им кажется: лад да любовь -- право человека, данное ему от рождения. Дар милостивых богов. Иначе, кажется им, и на свет появляться не стоило…

Дверь мироздания нависла над всеми нами. Ее почему-то нельзя открывать. Я книгу читал -- страшную сказку… не по своей воле пришлось побывать там… не совсем там -- поблизости… но это неважно. А что за книга? Чья она?

У Денискина спрошу, он библиофил. Девчонке дам почитать.

Взрослеет девчонка. Пора приобщать.

– - Откель пирожки? -- поинтересовался Кит.

– - Малая наготовила. Инстинкты в девке просыпаются. Кормить, наставлять.

– - С ними так. Моргнешь -- уже взрослые.

В каморке чердачной было тепло, светло и уютно. Леонид поразился, обнаружив здесь телевизор, -- хотя, что удивительного? И мебель была, и электричество. Как на даче. Каморку свою Кит запирал, вещи прятал, уходя. Да и не шастал по этим местам никто, кроме котов и детворы.

– - День на прибавку повернул, -- сообщил Кит. -- Вот за это и выпьем.

Крякнули. Кит наливал щедро.

– - Примерь, -- потребовал Леонид. -- Вдруг малы будут.

– - Ты мне принес или кому?

– - Сказал -- тебе!

– - Тогда не суетись. Не подойдут -- отдам кому нужнее…

– - Ладно. Ты слышал, инопланетяне над нами носятся?

– - И слышал, и видел. Нынешней ночью. Потому и побудку проспал.

– - Что ж молчал?

– - Не к слову было. А сейчас -- в самый раз. После второй хотел тебе признаться, да ты опередил… Что делать?

– - Наливай!

– - За братство народов Галактики!

– - За мирное существование отцов и детей!

– - За сбычу мечт!

– - И пусть всем будет хорошо!

– - А я в инопланетян не верил, -- вздохнул Леонид, -- я их выдумкой считал.

– - И правильно. Верить можно только собственным глазам. И еще мне. Но мне -- с осторожностью.

– - Что же твои глаза ночью видели?

– - Диски над городом летали. Это я потом разглядел, что диски. А сперва, казалось, змейки огненные носятся. То в вышину уйдут, то вниз бомбами. У них огоньки по ободу, в два ряда, очень похоже на яркие окна.

– - Может, окна и есть?

– - Фиг вам. Они величиной с фару, иллюминаторы эти. А вся конструкция -- не больше, чем вот эта будка. Ты бы согласился в моей будке к другим мирам слетать?

– - А получится?

– - Еще не знаю… не подкалывай меня, псих ненормальный! Слушай. Смотрю я -- диски на микрорайон пикируют. Жесткие такие диски… Испугаться не успел, а они уже рядышком! Гудят, но тихо гудят, низко, мощно, будто танки где-то далеко идут. Я диск в упор наблюдал. Он над моей крышей полукруг описал: завис, а потом медленно по дуге двинулся, со скоростью пешехода. Ничего особенного: два блина чечевицей и обод хитрой формы, будто бы гофрирован он. И огни. Все-таки огни, а не окна, думается. А на брюхе какие-то рейки. Амортизаторы, наверное.

– - Или полозья?

– - Или… Темно было. В общем, это все. Ни лучей мертвящих, ни зеленых человечков. Ничего помимо факта. Как писали в свое время умные люди, интерес представляет "сам факт Посещения", остальное нелюбопытно… что смотришь? я много читал и многое вычитал -- необразованность не входит в число моих достоинств…

– - Но тогда -- почему здесь, у нас? Мы обычные, ничем не отмеченные. Сей ночью над нашими домами летали посланцы вселенной… вздор, правда?

– - Вздор, зато правда! -- взревел Кит. И, тоном пониже:

– - У меня на эту тему догадка припасена. Могу изложить. Если слушать будешь.

– - Догадка… теории на песке… впрочем, излагай. Устами младенца… у тебя, волчище, ум вполне младенческий. Непредвзятый.

– - Взаимно. Чем отличаются эти дома от прочих?

– - Тем, что мы в них живем.

– - Тю! Сам ты младенец. "Моя колыбелька самая лучшая!" Отличаются они расписными крышами. Сверху, наверное, красиво, загадочно. Крыши -- вот что заинтересовало гостей. Но днем они летать стесняются. Ночью прибыли, когда все чересчур нормальные спят и ничего не чувствуют.

– - Глупость! -- ответил Леонид. -- Забыл, что ли: мы только сегодня планеты от снега очистили. Их и видно не было! Да и какой смысл лететь на яркое? Не мотыльки…

– - О смысле не нем судить. А планеты твои они давно уж разглядели. Кто сказал, что это их первый визит?

– - Глупость! Ну подумай: всему, что есть на Земле, предпочесть разрисованные крыши! Чушь рыжая! Наливай!

– - За очищенные планеты!

– - За взаимно… понимание!

– - За жизнь внутри солнца!

– - Миру -- мир!

– - Ура!

Опрокинули. Затихли сосредоточенно.

– - Блеск! Отпустила тьма!

– - Кит! Сейчас я вспомню!

– - Вспомни. Но -- тихо! Не пыжься. Оно, брат, само собой приходит. Раз -- и пришло. Раз -- и знаешь! Ты с собой случайно не принес?

– - Да я сейчас! Мигом я!

– - Сиди, дурак! С трех стаканов пьяный… Хочешь дома на летающую тарелку нарваться? Хочешь, чтобы твоя половина сюда барбосов привела?.. Вот и сиди. Хорошего понемножку. Хороший у меня экстракт?

– - Слеза!

– - Сиди, Леонид, вспоминай. Тебя за что в психушку упекли?

– - За политику. Видение мне было. Мертвяки и черти в пекле. Я звон и поднял: нечисть, мол, к власти рвется, конец света грядет. Я им о другом, о высшем, а они, дурни, все поняли просто и однозначно: ах, к власти? ах, нечисть? на, держи! Уволили, поколотили слегка, покололи месяц… Я спокойным стал, как мороженый угорь. Все побоку: конец света, начало тьмы.

– - Вот, значит, как. Значит, не догадываются они о тебе?

– - Куда им…

– - А ты сам -- догадываешься о себе?

– - Не до конца.

– - Тогда я тебе скажу. Ты, брат, -- двойной. Или тройной. В тебе еще кто-то сидит.