Андрей Белянин - Опергруппа в деревне Страница 30

– Образ идентифицирован, – важно согласилась бабка; за год нашего общения Яга нахваталась от меня всяких слов и применяла их с хорошей пенсионерской смекалкой. – Я-то, покуда тебя не было, весточку Кощею отправила. Пущай ещё раз придёт на собеседование. Чую, темнит он, на горбатой козе нас между трёх сосен карусельно катает, и цель у него про то есть, тайная…

– В смысле?

– Охти ж мне, участковый! Своей головой будешь думать, али она у тебя, чтоб туда пироги класть? Ну положим, что за стока лет супруга его, Карга-Гордыня, ненависти да ярости преисполнилась. Но нешто сам-то злодей преступный все годы крючком кружева на продажу вывязывал? И сил, и опыта, и хитрости у него уж как-никак, а всё ж поболее будет! Доведись им всерьёз драться, я б на Кощея последний зуб ставила…

– Так он вроде… не в полной спортивной форме сейчас, – для виду опротестовал я, но внутренне признал сразу – бабка права.

– Мощью ослабел, мяса не нарастил, – согласно отхлебнула чаю моя домохозяйка. – Но ума-то не растерял, а значит, хитрую паутину плетёт… Хочу на нём пару провокаций испытать, авось где да и проколется. Нам с ним честно играть нельзя, а за выигрыш небось никто не поругает.

– Когда назначено рандеву?

– Да вечером же, после заката солнечного.

– То есть опять не спим?

– А куды денешься…

…Над пробуждающейся деревенькой взлетел вверх крик первого петуха. К нему мгновенно подключились остальные, старательно перекрикивая друг друга. Вот если бы они меня так будили, я был бы очень недоволен. А сейчас… просто очень устал… глаза пощипывает, и ноги как ватные, может, днём удастся прилечь хоть на пару часов! Должен же кто-нибудь жалеть бедных милиционеров…

Добрый Назим заставил меня выпить на завтрак холодный айран с мелко нарезанной зеленью, и я почувствовал себя значительно бодрее. Митьку всё так же кормили в сенях, дьяка (как тяжелораненого бойца неизвестно какого фронта) перенесли на печь и сунули диетическую тыквенную кашу. Отпетый скандалист материл нас вполголоса, но всё съел и даже выклянчивал у Яги тушёных баклажанов с чесноком. Не дали, это еда для здоровых мужчин, мне самому мало… кстати… и ещё… вот…

– Никитушка, Никита, Никитка-а!

– А? Чёчилось? – Я вскинулся так резко, что едва не прикусил язык. На меня в упор смотрели три пары глаз.

– Да ить спит же на корню ваш филин участковый, – наконец процедил дьяк и вовремя пригнулся, уйдя от карательной затрещины моего напарника. Бабка сострадательно покачала головой:

– Просыпайся уже, сыскной воевода. Гости к нам пожаловали.

Я честно поплескал в лицо водой и достойно поздоровался с входящим в горницу боярином Мышкиным…

Афанасий Фёдорович с нашей последней встречи здорово прибавил в весе, но выглядел розовощёко и самодовольно, видимо, деревенская жизнь шла ему на пользу. Первые десять минут говорили практически ни о чём, так, дежурные фразы, приветствия, вопросы о семье, жесты взаимной вежливости. Я с трудом удерживался, чтобы не зевать слишком откровенно, а потом он наконец перешёл к делу…

– В столицу я вернуться хочу, не след родовитому боярину моих кровей по именьям дедовским штаны просиживать. Мы для службы государевой предназначены, Отечеству служить, на том стояли и стоять будем. Дьяк Филька грамотки мои да прошения ничтожные в царёвы бумаги подкладывал тайно. Вроде уж и не гневается отец родной, отошёл сердцем… А чтоб достойно ко двору прибыть, надобно его и какой-никакой услугою порадовать, так вот… я и… думаю, что… а иначе-то… и…

– Ау-у-у! – Я подскочил на скамье, едва не опрокинув на себя чашку с чаем, потому что кто-то больно ущипнул меня за бок. Разноцветные глаза Бабы-Яги были крайне выразительны и полны скрытого подтекста по актёрской системе Станиславского. Я что-то сделал не так!

– Да ить он же опять спит прилюдно, аспид милицейский, – не преминул вякнуть дьяк и на этот раз не увернулся от подзатыльника.

– Н-ничего подобного, – хрипло соврал я, отхлёбывая абсолютно остывший чай. – Я внимательно слушаю и всё помню, но никак не могу уловить, при чём здесь интересы нашего отделения?

Ход беспроигрышный! Этому меня в своё время гражданин Шмулинсон научил, практически час ведя вполне содержательную беседу всего на двух предложениях: «А вам оно зачем?» и «А оно мне надо?!» Мышкин задумчиво откашлялся в бороду и вынужденно пояснил по второму разу:

– Мы ить хоть и на окраине да за забором высоким, однако же не в лесу живём, земля слухом полнится. Говорят, два парня деревенских пропали, да вроде ещё по селу человек в чёрном рыщет, а вчера и выстрелы пистолетные слыхали будто бы… Так вот, скажу прямо, ежели я тебе, сыскной воевода, на человека энтого укажу, так… перед государем… слово… дескать, боярин помог… живота не жалея… то… и…

Бабах-дзынь-брям!!!

Кто-то незаметно спихнул со стола самовар, и я вновь оторвал тяжёлую голову от столешницы. Митяй невинно смотрел в потолок, спрятав обе руки за спину. Назим его потом точно убьёт, а что случилось-то?

– Да ить он же и храпеть себе за столом дерзает принахальственно, филин в погонах, – уже не таясь, взвыл Филимон Митрофанович, и на этот раз поймав очередного леща, но уже от Яги.

Я с великим трудом распрямил спину, величаво встал, извинился и, шагнув к бадье с водой, и с наслаждением окунул туда голову… Мне заметно полегчало.

– Следовательно, у вас есть проверенная информация? Никаких обещаний заранее дать не могу, но… Диктуйте, записываю!

Я проснулся окончательно. Боярин, как ему и положено по чину, уснащал свою речь кучей высокопарно-словесного мусора («вот чем хошь на себе клянусь»… «да за-ради Отечества»… «чай, в нашем-то роду дураков не бывало»…), а в результате важного сообщил немного, но оно того стоило.

Оказывается, ещё с полгода назад, зимой (отметьте!) мимо его усадьбы проезжал некий иностранец. Остановился на ночлег, разговорились – гость безупречно владел русским и в результате загостился аж дня на три. Уехал сам, когда Афанасий Фёдорович стал замечать некие перемигивания иноземца со своей законной женой.

А вот буквально с месяц назад он появился снова, один, без кареты, с приклеенной бородой, и предложил выгодное дельце. Дескать, боярин даёт ему жильё и пропитание, а он, используя свои дипломатические связи, возвращает хозяина ко двору. Да не просто, а как былинного героя, победителя страшнейшей нечистой силы, которая вот-вот объявится повсеместно…

Поначалу предложение казалось интересным, но вот когда в Подберёзовку заявились мы (всей опергруппой!), опальный боярин с чего-то струхнул… Якобы указал гостю на дверь и даже пытался задержать, чтобы сдать с поличным. Ну и, естественно, после кровавого боя злодей умудрился сбежать, положив трёх холопов и дав самому хозяину лавкой по голове, хотя тот дрался как лев! Последнее я поставил в скобки как явную ложь…

– Да и Филька вон уже вторую недельку слёзы мои письменно к царю носит. Чё ж мне с иноземцем возжаться? А описать я тебе его примерно опишу, имя назову и… Вот тока куда удрал да где прячется… как бог свят, не ведаю!

Далее было отмечено, что в речи беглого гостя временами проскальзывал лёгкий немецкий акцент, роста он среднего, телосложения сухого, носит усы и бороду (фальшивые!), глаза неопределённые, бегают, зовут Александром Борисовичем.

– Сашкой я его кликал, он и отзывался. А борода точно не его, ибо за месяц не выросла ни на вот столько, и волос подстриженных дворовые девки не выметали. От людей прятался, даже дьяка избегал, по делам своим незаметно шастал… Ну дак что теперь скажешь, сыскной воевода, есть моя заслуга для следствия? Укажешь ли надёже-государю на чистосердечное сотрудничество? Я ить как на духу, сам пришёл, а надо, так и всю челядь свою на розыски подниму… Чуешь ли, участковый?

– Чую, чую, – не совсем понимая смысл, но улавливая общую идею, согласился я. – Возможно, нам понадобится навестить вашу усадьбу, как будем посвободнее… Хочу осмотреть комнату, где квартировал ваш гость. Не возражаете?

– Стол накрою, – важно пообещал боярин и, уже выходя из горницы, сделал пальчиком тайный знак Яге.

Та, опустив глазки, скромно просеменила следом. Я уткнулся носом в записи, дьяк и Митька тихо препирались за моей спиной.

– Не будет вам от нашего отделения никакого служебного расследования, покуда на маменьке моей супружеский долг не исполните как следоват. Два раза! Так маменька говорила…

– Да ить во мне ж слуга сатанаилов стволом огненным дыру вертел, а милиция и в затылке не почешет, и зад не поднапряжёт! Ох, матушки-государыни на вас сей же час нету… Она б тут всем дала… всем показала!

– А вот на государыню таковой поклёп и возводить грешно и безосновательно! Царь узнает, дак собственноручно рожу вашу скособочит, а всё Лукошкино подтвердит, что так и было. И раною своей подмышечной не мельтешите мне под носом, и так дышать нечем… Идите вы к маменьке! Вот ей-богу, лучше вам на неё добровольно сдаться, чем она вас по запаху отыщет да с бою добычей законною возьмёт!