Гарри Гаррисон - Новые приключения Стальной Крысы Страница 31

— Это хлопковое поле, а мы вот тут, со стороны леса от него. С другой стороны, — он вычертил еще прямоугольник, — здание с какими-то машинами. Мне говорили, что они превращают хлопок в ткань.

За фабрикой он начертил еще несколько прямоугольников.

— Здесь много строений, в которых живут хлопкоробы, множество и множество. Мы предпочитаем держаться от них подальше. Там множество охранников, огромное множество. — Он постучал по самому большому квадрату. — Полевые работники уйдут отсюда очень скоро. Когда они уйдут, мы пропустим тебя через изгородь, чтобы ты мог пойти следом. — Он с отвращением посмотрел на мое зеленое лицо. — Ты впишешься замечательно, просто замечательно.

— Они уже уходят с поля! — окликнул нас Брам. — Ты должен идти за ними следом.

Двое следопытов склонились над плетнем, раскрыв для меня щель между сплетенными прутьями. Как только я ужом полез в дыру, Брам указал на рощицу высоких деревьев.

— Мы будем ждать твоего возвращения вон там.

А затем я оказался с той стороны и пошел следом за остальными. Один-одинешенек.

Именно так мне и по нраву.

Некоторые из работников несли деревянные мотыги, еле волоча ноги от усталости после долгого трудового дня. Когда я подошел поближе, никто в мою сторону даже не взглянул.

Первый шаг сделан, Джим. Ты всего лишь еще один зеленый среди зеленцов. Теперь тебе надо найти свой объект.

Мои спутники прошаркали мимо здания, направляясь к баракам, расположенным чуть дальше. Я замедлил шаг и поотстал. Помедлил у двери и потянул за ручку. Она была открыта.

Закрыв ее, я дождался, когда проковыляет последний хлопкороб, скрывшись из виду. Раскрыл дверь ровно настолько, чтобы протиснуться. И закрыл за собой.

Просторное помещение с множеством деревянных колонн, поддерживающих крышу. И ряд громадных машин — грубо слаженных ткацких станков, едва угадывающихся в сгущающемся сумраке. Люди — вероятно, женщины — сгрудились в дальнем конце здания, выходя через тамошние двери. Их путь освещало несколько чадящих фонарей. Я направился к ним, украдкой перебегая от станка к станку.

Внезапно поднялся переполох, послышались гневные выкрики. Я припал к земле, глядя в просвет между станками. Послышался громкий мужской смех — и выкрики приказов. Женщины расступились, и показались трое мужчин, проталкивавшихся сквозь толпу.

С появлением мужчин пронзительные вопли взмыли до разъяренного визга. У того, что посередине, руки, вероятно, были связаны за спиной, он весь съежился, пытаясь уклониться от скрюченных пальцев окружающих. Когда он наконец выпрямился, я разглядел кровоточащие царапины на его лице.

Красные следы на бледно-розовой коже!

Есть!

Я крадучись двинулся за ними среди темных станков, подбираясь все ближе и ближе.

— Болваны, вы же должны защищать меня, — раздался сердитый голос. Я увидел, как пленник утер лицо о плечо, измазав его кровью.

— А ты крой лицо-то, — изрек один охранник, тут же крепко съездив его по уху. Его напарник рассмеялся над доброй шуткой.

Затем они остановились под фонарем; я затаился за станком. Они возились с веревками, спутывающими запястья пленника, потратив на освобождение безумно много времени. А затем взашей втолкнули узника чуть ли не кубарем в какую-то комнату. Тюремщики не без труда заложили дверь тяжелым брусом, крепко запечатав ее.

— Не уходь долго! — крикнул оставшийся, когда второй охранник зашаркал прочь.

— Вернуся, када сержан скажет вернутися.

— Не долго, не долго… — заныл первый.

Все лучше и лучше. Теперь один на один; шансы растут. Я скользнул между рядами машин. Потом встал и беззвучно зашагал к нему. Заметив движение, он обернулся — и челюсть у него отвисла.

— Ты хто? Чего те тут…

— Видишь палец? — негромко сказал я, вытянув сжатую в кулак руку с оттопыренным большим пальцем.

Он очумело вытаращился, даже слюни пустил.

Я нанес молниеносный удар, угодив большим пальцем прямо в нервный узел у него на шее. Хрюкнув, он сложился пополам, безмолвно рухнув на грязный пол. Переступив недвижное тело, я снял фонарь с крюка и осторожно огляделся.

Тишина. Опустив мерцающий, чадящий фонарь, я выворотил засов из пазов на двери и тихо отставил в сторону. Поднял фонарь и распахнул дверь.

— Пшел вон, — прохрипели из темноты. — Хватит меня бить. Станок был сломан, когда я пришел. Виновата эта корова, я же тебе говорил, что она сделала…

— Тихо, — осадил я, направляясь к нему. — Я друг.

Он смотрел, как я приближаюсь, во все глаза.

— У меня нет друзей, — проговорил он разбитыми губами. Теперь стали видны струпья и незажившие кровоподтеки у него на лице, сбившиеся в колтун грязные волосы. В душе моей всколыхнулась волна ненависти к злобным безмозглым тварям, сотворившим с ним такое.

— Поглядите на мою кожу, — сказал я, подтягивая рукав, чтобы обнажить незагримированную кожу запястья. — Теперь друг у вас есть.

Он тяжело привалился к стене, всхлипывая взахлеб, — и в ужасе отшатнулся, когда я протянул руку, чтобы помочь ему подняться на ноги.

— Вопросы — и объяснения — потом. А сейчас просто пойдем со мной. Уходим отсюда.

Вдали послышались голоса. Задув лампу, я отшвырнул ее прочь, вздернул пленника на ноги и поволок за собой.

Позади что-то неистово затрещало — это разлившееся горючее лампы занялось от тлеющего фитиля. Меня это ничуть не встревожило. Приближающиеся голоса перешли на крик, послышался топот бегущих ног.

Мы столкнулись в дверях. С двоими. Глаза вытаращены, бездумные зеленые рожи.

Я крепко врезал одному свободной рукой, свалив его на землю. Второй замахнулся дубинкой. Я же вцепился ему в запястье и выкручивал руку, пока он не заверещал от боли; потом я заставил его умолкнуть молниеносным ударом.

Двоих уложил. Больше не видать. Позади пламя ревело, жадно пожирая сухую древесину строения.

— Это их отвлечет, — бросил я новому спутнику. — Не останавливайтесь.

Мы побежали между станками, без труда огибая их при сполохах пожара. Аборигены нас до сих пор не заметили, потому что все их внимание поглотил вынос потерявших сознание охранников из горящего здания.

Я остановился перевести дыхание у той же двери, через которую проник в здание. Хотя казалось, что с тех пор прошел не один час, западный горизонт до сих пор рдел. На поле не было ни души.

Криков стало еще больше, но все далеко позади нас.

— Вы готовы идти дальше? — спросил я.

— Да… конечно. Ведите.

Мы заковыляли между хлопковыми кустами к лесу по ту сторону поля.

Силуэты у пролома в изгороди принадлежали друзьям. Крепкие руки помогли нам перебраться на ту сторону.

Опасность осталась позади.

ГЛАВА 22

Как только я отпустил его руку, только что получивший свободу пленник рухнул на землю.

— Мы следили, — сообщил Брам. — Погони за вами не было. Так что вряд ли они видели, как вы покинули здание. Но тем не менее мы должны убраться отсюда до начала поисков. — Он наклонился над упавшим, который никак не мог отдышаться.

— Сейчас… еще минутку…

— Он будет вас задерживать, — заметил Алюн. — Мы пойдем с вами, пока вы не уберетесь отсюда подальше. И будем по очереди нести его.

Небрежным движением подняв лежащего, он закинул его на широкие плечи.

— За мной!

Следопыты быстро последовали в лес.

По очереди неся изнуренного пленника, мы возвращались домой в очень бодром темпе. Взошла вторая из трех лун, и разглядеть тропу стало проще. Наконец Алюн поднял ладонь, остановив нас на поляне.

— Теперь вы в безопасности. Их следопыты не настолько хороши, чтобы проследить нас аж досюда. Но мои люди пойдут обратно тем же путем, каким пришли, — на случай, если пара-тройка их следопытов еще не отстала. Мимо нас они не проскользнут.

— Благодарю за помощь, — произнес Брам.

— Мы одной крови. Мой сын Тоум отправится с вами. Он вернется и расскажет нам, что вы узнали, когда поговорите с этим человеком.

— Мы с радостью разделим с ним пищу.

Бежавший пленник уже сидел, внимательно нас слушая.

— Люди, кто вы? Что со мной будет?

Его замешательство — и страх — были видны невооруженным взглядом. Я присел рядом.

— Мы ваши друзья, — увещевающим тоном сказал я. — С другой планеты. У нас есть звездолет, и очень скоро вы отсюда улетите.

— Gott im Himmel[7] — воскликнул он на каком-то заумном наречии. — Только поверить… после стольких лет… — Он рыдал от облегчения, хватаясь за мою руку. — Вы не понимаете…

— Очень даже понимаю. Эти зеленцы воплощают в себе зло и глупость в равной степени. Но куда важнее факт, что вы были их пленником. Весьма велики шансы, что вы сможете нам помочь…

— Просите что угодно! — Он тужился встать, и я помог ему подняться. Собравшись с силами, он выпрямился и хлопнул правым кулаком себя в грудь, явно какое-то приветствие. — Ганс Штайггер, второй помощник исследовательского корабля «Румфартроман».[8]