Дуглас Хилл - Заварушка на Фраксилии Страница 31

Я понятия не имел, кого фраксилийка имела в виду, и решил разыграть несведущего путешественника. Я невинно заморгал и напустил на себя озадаченный вид. Мои старания были вознаграждены довольно исчерпывающим описанием истинной картины фраксилийской жизни.

Божками здесь называли слуг царебога, официально именующихся «сборщиками божественной дани». В обязанности сборщиков входило регулярное посещение всех без исключения фраксилийцев и экспроприация у них большей части имущества во имя создания ресурсов, необходимых для исполнения дорогостоящих капризов верховного правителя. В случае, если кто-нибудь возражал, появлялись «царьки», иначе «царские исполнители божественной воли», передвигающиеся на бронированных летательных аппаратах и вооруженные по последнему слову техники штурмовики, чьим любимейшим развлечением была стрельба с лета по спасающимся бегством данникам.

— Но это ужасно! — воскликнул я, стараясь вложить в голос как можно больше искреннего негодования и тем самым подняться в глазах местного населения. — Я никогда не слышал ничего подобного! Куда смотрят Объединенные Федерации?

Си`Вайра пожала плечами.

— Правительство Объединенных Федераций слышит лишь то, что ему сообщают эмиссары царебога. Но на Фраксилии, мистер Дел, — на лице фраксилийки вновь появилась широкая улыбка, — есть люди, которым надоело это терпеть. Здесь, сейчас они делают свое дело.

И снова ее более чем прозрачный намек был мне ясен как день. Он еще больше укрепил меня в желании в подходящий момент избавиться от новой знакомой и ее бедовых друзей. Но, продолжая играть гнев и неравнодушие, я поинтересовался:

— Как?

— Люди собираются в отряды, — железным голосом отчеканила си`Вайра, — и подготавливают тот день, когда народ восстанет и сбросит царебога с трона.

Отлично, подумал я. С контрактом от эмиссара царебога угодить точнехонько в гнездо фанатиков-повстанцев, которые собираются скинуть правителя с трона!

Однако, опасаясь, что малейшее сомнение в моей лояльности превратит поданную мне на обед жареную крысу в сырую, я сохранил на лице выражение крайней заинтересованности.

— И ты одна из них, си`Вайра? — спросил я с таким видом, будто меня только что осенило. — Поэтому ты носишь с собой оружие и поэтому ты такая смелая и решительная?

— Верно, — откликнулась си`Вайра с такой радостью в голосе, словно я открыл при ней антигравитацию. — Я одна из треффов.

Девушка пересказала мне много славных легенд, в частности, перечислила самые дерзкие вылазки, суть которых сводилась к забрасыванию царьков сухим крысиным пометом из кустов. Слово «трефф» на местном диалекте означало «немытый молодой человек с вонючими ногами» — должен признать, весьма меткое определение. Многие поколения молодых бунтарей с гордостью носили это имя, отчасти потому, что скрывались в местах, где купание было роскошью из-за недостатка воды, отчасти оттого, что, по странному поверью, чистота считалась атрибутом божков. На Фраксилии мысль о карьере сборщика дани вызывала у молодых радикалов отвращение.

Движение треффов, по мнению си`Вайры, давало Фраксилии единственную возможность вырваться из рабства и нищеты. Мне же было ясно, что у треффов очень много пустых амбиций, немного старинной оружейной рухляди и никакой надежды на успех. Но видя, как горячо и пылко девушка говорит об общем деле, я тихо кивал, бормотал ничего не значащие слова и старался выказывать меньше тревоги и больше воодушевления. Но, заслышав вдруг возникший совсем рядом с нами мощный звук, я не смог сдержать беспокойства. Это был высокий неприятный вой, какой обычно издают летящие на небольшой высоте военные скиммеры.

— Царьки! — воскликнула си`Вайра. — Бежим!

Девушка бросилась наутек, а следом и я, отставая на полшага и озираясь по сторонам. Через десяток шагов си`Вайра обернулась, остановилась и послала меня назад, за крысами, которых я бросил, чтобы легче бежалось. Фраксилийка была права — мертвые крысы с прожженными бластером дырами в тушах мгновенно вызовут у солдат подозрения. Задыхаясь, обливаясь потом и спотыкаясь, я снова побежал за си`Вайрой, буксируя подпрыгивающих крыс, которые норовили зацепиться за каждый бугорок на дороге. За секунду до появления скиммера в душных тучах пыли над нашими головами я добрался до корявого дверного проема, в котором исчезла девушка.

Си`Вайра сидела перед провалом в стене, бывшим окном, держа пистолет наизготовку. Она взглянула на меня с еще более демонической улыбкой, чем обычно:

— Если они появятся, сожги их, Дел. Как крыс.

— Гм… вряд ли это будет умно, — отозвался я.

Умно? Фраксилийских солдат убивают инопланетным оружием, а вскоре инопланетник стучится в ворота Святилища. Мне повезет, если меня просто казнят.

Но си`Вайра так не думала. Она смотрела на меня с гневным удивлением, как на предателя. Дуло ее пистолета зияло, как распахнутый рот. Я отпрянул, раздумывая, не пора ли перейти к более решительным мерам самозащиты. Но неожиданно (меня чрезвычайно удивила подобная перемена) выражение лица девицы из гневного стало понимающе-радушным.

— Я понимаю, — проговорила она. — Ты не хочешь, чтобы о тебе узнали.

Я многозначительно улыбнулся и отвернулся к окошку. Несмотря на всю осторожность си`Вайры, штурмовики могли в два счета окружить нас, если бы заметили. По счастью, солдаты в скиммере нисколько не заинтересовались развалинами, в которых мы прятались, и аппарат не задерживаясь заскользил по небу дальше. К фермам, подумал я, летят обирать крестьян. На секунду я попытался представить себе, что будет, если штурмовики выберут на сегодня троицу, которая утром столь зачарованно наблюдала за моим прибытием. Но мне показалось сомнительным, чтобы эти люди добровольно взялись рассказывать царькам о том, как сегодня к ним в навозную кучу свалился с неба человек.

Впрочем, даже если бы они и изложили все подробности, то это ничего не изменило бы — падение в навоз, решил я, вряд ли может считаться на Фраксилии серьезным преступлением. А уж когда я наконец доставлю фетам царебогу, со мной станут обращаться как с героем, а не как с преступником. Для этого, завершил я свои рассуждения, мне следует как можно скорее отвязаться от дурацких повстанцев и заняться насущными проблемами.

Но ни в тот миг, ни после мне так и не удалось найти удобный предлог, чтобы расстаться с си`Вайрой и ее пистолетом. Мы вместе с нашими крысами пересекли почти весь город, и наконец фраксилийка увлекла меня в развалины большого здания со снесенной крышей. По шаткой лестнице мы спустились в подвал, несколько раз повернули и через замаскированный ход проникли в туннель. В туннеле было темно и воняло тухлятиной не хуже чем в канализации, которой он, наверное, был в прежней жизни. Нанюхавшись по дороге всякого, я притерпелся к запахам, а с темнотой расправился при помощи крохотного, но мощного фонарика, встроенного в мой головной обруч. Это привело си`Вайру в такой восторг, что она захлопала в ладоши, как дитя. При свете фонарика я обнаружил, что потолок туннеля ничем не поддерживается, и это объясняло то, почему к тому моменту, как я догадался воспользоваться собственным освещением, я успел проскочить половину туннеля пригнувшись, да еще с двумя тяжеленными крысами впридачу.

Туннель вывел нас в довольно просторный подземный зал, из которого выходило еще несколько частично засыпанных коридоров — запасных выходов на случай облавы, решил я, поскольку догадывался, что си`Вайра ведет меня к штабу повстанцев. Когда мы наконец оказались в просторной комнате, заваленной всякой рухлядью, находившиеся там потрясающе немытые молодые люди все как один повернулись и уставились на нас, разинув рты, — и я понял, что не ошибся. Вообще, молчаливое глазение с открытым ртом, по-видимому, было очень широко распространено на Фраксилии. Но уже через несколько минут молодые повстанцы с вопросительными и приветственными возгласами окружили си`Вайру, бросая на меня косые взгляды. Моя провожатая начала пространный и подробный рассказ о наших похождениях, а я тем временем, старательно сохраняя одобрительное выражение лица и непринужденно улыбаясь, осторожно осмотрелся. В комнате — вернее, небольшом зальце — был просевший потолок и почти художественные потеки на стенах, но в остальном помещение казалось достаточно прочным. Я заметил несколько дверных проемов, частью — до половины занавешенных обрезанными рогожами и ведущих, очевидно, в отдельные комнаты — возможно, спальни. Пол был завален всякой всячиной; бросались в глаза соломенные тюфяки вдоль стен и немногочисленные примитивные механизмы, в том числе (к моему немалому удивлению) ветхий, но исправный галавизор. В дальнем углу я различил в полумраке неприятный набор разнокалиберных металлических предметов, имеющих, как мне показалось, некоторое отношение к приготовлению пищи. Рассмотрев этот угол повнимательнее, я засомневался, что же лучше — есть крыс или вообще есть что бы то ни было, приготовленное в подобной утвари.