Михаил Высоцкий - А дело было так… Страница 33

— Сей воин великий, что ныне нас встретил, покрыт серебром долгих прожитых лет — могучий, отважный герой легендарный, чьим подвигам вовсе счисления нет! Он прожил немало, он видел немало, он знает немало о мире большом. И знай же ты, принц, о везенье великом, на годы запомнишь ты, парень, о том, как встретил сегодня под солнечным светом на бреге великой, глубокой реки героя, чьи подвиги столь же велики, сколь горы пред нами стоят высоки! Рожден был в хлеву, он поднялся до неба, рожденный рабом, он коснулся небес, и подвигам нету конца исчисленью, и нету предела свершенных чудес… Великий герой, что не знает сравненья, великий, чье имя гремело на мир…

— Зак, — буркнул Тын.

— Кто? — переспросил я, смутно вспоминая, что нечто похожее я слышал.

— Зак. Ну герой этот. Зак, — повторил тролль.

— Какой еще Зак? — искренне удивился я, и общий смех столь же резко сменился общим недоумением.

— Ты не знаешь Зака Менского? — едва ли не обиженным тоном спросил Тиналис. — Того, что одолел неприступную крепость Гаст и изгнал злого шута-людоеда? Того, что на лодке с верными друзьями попал в земли злых этов и победил их? Того, что перебрался через волшебную пещеру в горах и спас мир от южной угрозы?

Так, надо думать логически. На меня смотрят как на полного идиота. О том, кто такой Зак, знает даже дикий тролль, которому былины да баллады знать и вовсе не положено. Все возмущены до глубины души, что я ни о каком Заке никогда в жизни не слышал… Или слышал? Имя очень знакомое, хотя подвиги такие, что поверит в них только совсем наивный ребенок… Ребенок! Я так и знал! Я вспомнил, где видел это имя — в сборнике «Сказки народов мира», который каким-то чудом попал в нашу библиотеку! Я к тому времени, правда, уже из возраста, когда верят в сказки, вышел, потому бегло перелистал содержание и отложил книжку в сторону. Именно там, в содержании, каждая вторая сказка начиналась: «Сказ о том, как Зак Менский…» — совершенно имя в память не врезалось. А выходит, его положено знать каждому.

— Так это был какой-то сказочный герой? — переспросил я. — Не знаю, я никогда в жизни сказки не читал…

— Сказки?! — возмущению Тиналиса не было границ. — Да чтоб ты знал, это никакие не сказки, а… а… а…

Слов явно не находилось, и разговор сам собой оборвался — все обиделись на меня, я ни на кого не обиделся, а что лично со сказочным героем повстречался, так что в этом особого? Вот буду детям или внукам, если, конечно, доживу до того дня, как они у меня появятся, сказки рассказывать, тогда и упомяну мельком, что: мол, а я с этим Заком Менским лично был знаком… Дети доверчивые и не в такое поверят. Папам да мамам ведь по долгу службы положено быть всесильными и всезнающими — вот и слушают всякие байки, которые им рассказывают, чтоб побыстрее заснули да не мешали заниматься своими, взрослыми и очень-очень важными ночными делами…

А вот мне сказки не рассказывали, а ночные дела короля-некроманта — поднимать очередную порцию зомби. Да и после моей матушки отец только однажды женился, и то ненадолго, до взрыва в лаборатории, так что, если не считать сестру Лею и кормилицу — зомби, я рос в сугубо мужской компании… А Лею можно смело не считать — это после того как умом повредилась, она нормальным человеком стала, лежит на кровати да мычит, никого не узнает. А до этого сущим суккубом была, хорошо, что я это время только по рассказам братьев знаю. Она «свихнулась», когда я еще был совсем-совсем маленьким. Каждую ночь нового «жениха» в свои покои завлекала, да ни один из них утром не вернулся. Куда тела девала — даже отец не смог понять. Хорошо что он вместе с братьями вовремя «любимую дочурку и сестрицу» сумел перевести на полу растительное существование…

Забавная у меня семейка, да? До сих пор удивляюсь: и как в таких условиях я сумел сохранить рассудок и вырасти социально безопасным человеком. Почти без странностей. А что с кобылой иногда разговариваю, так Малиновка у меня умная, все понимает, только сказать не может. Еще я бояться не умею — как в детстве весь страх братья из меня выбили, так до сих пор толком испугаться не могу. Наверно, с такими качествами мне самая дорога в герои. Надо будет как-нибудь у Тиналиса спросить, с чего богатырскую карьеру начинать следует. Хотя чего там спрашивать, и так понятно — с подвига! Его совершать и идем…

Через замок барона. Хотя что за замок — деревянный, на опушке леса стоит, у моего отца загородный дом и то стократ надежнее укреплен. А тут ни стен тебе, ни бастионов, ни донжона в центре, ни рва с пираньями — так рыбка заморская зовется, с ней братец Марат любил возиться, все хотел в сто раз увеличить и руки-ноги приделать. Может, и получилось бы, да вот в преддверии решительного эксперимента сгинул, а мы его работы как-то не решились продолжать. Пираний всех отцу в суп подложили, еще живых. Он съел и даже не поморщился! Вот что значит настоящий некромант!

А защита! Ну разве это защита? Видимость одна — пограничный гарнизон и то на порядок лучше укомплектован, а тут стоят крестьянские дети, мечи, как дубинки, держат, добродушие на лицах написано! Увидишь такого — так и хочется на штурм пойти. Хотя чего там штурмовать, ворота и так гостеприимно распахнуты: «Заходи в гости, враг дорогой, всегда рады!» Ну мы и зашли. Вместе с троллем. На последнего стража посмотрела с подозрением, но ничего предпринимать не стала. То ли испугалась, то ли по иной причине — нас никто даже не окликнул! Как оказалось, потому что встречу уже внутри готовили. Только в центр двора выехали, как мигом сотня лучников на стенах возникла, нас на прицеле держат. А главный над ними — тот самый барон, с которым Тиналис якобы должен быть знаком.

— Стоять! — завопил ломающимся голосом прыщавый мальчишка в длинной, явно с чужого плеча, мантии. — Кто такие? Чего забыли? Ну?

— Пацан, отца позови! — достаточно грубо и явно не в богатырской манере ответил Тиналис. — Мне тут с тобой некогда лясы точить.

— Что? Да как ты посмел! Расстрелять их! — завопил мальчишка, но стрелки, к его удивлению, даже не пошевелились; только самый молодой, такой же, как он сам, мальчишка выстрелил, да Тронгвальд его стрелу своей еще в воздухе отбил. — Непослушание? Всех казню! Стрелять! Ну же!

— Ты еще заплачь! — очень недобро усмехнулся богатырь. — Ребята, опустите оружие. Где барон?

Помявшись, лучники все же послушались.

— Дык это, помирает барон вроде как… — ответил один из них. — Давно уж как помирает. А это вроде как сын его… Будущий барон. Вот мы и того, ты уж звиняй, Тиналис… Положено его слушаться.

— Да ничего, ребята! — отмахнулся богатырь. — Помирает — еще не помер. Отведете?

— Чего б не отвести, отведем! Только он малость того, не в себе, так что ты уж не обессудь, но это… и не узнать может… А на сынка его зла не держи — батя у пацаненка помирает, вот он и этого… малость тревожится…

Я бы сказал «без ума от радости, что наконец-то появилась возможность самому покомандовать», по крайней мере, именно эти чувства на лице мальчишки прочитал, но раз говорят «тревожится», значит, действительно тревожится, чего спорить… Пусть лучше сам мальчишка тревожится — он-то думал, что раз сыном баронским уродился, то уже царь и бог, да не так оказалось, как казалось, — ветераны ратной службы скорее богатыря Тиналиса послушают, чем какого-то ребенка, который и двух слов пока связать не умеет, не то что командовать. Вон как молодой барон побледнел и на рыбу стал похож — рот широко раскрывает, ни слова не может вымолвить. Кабы его еще удар не хватил, в молодом-то возрасте, от такого резкого крушения всех жизненных планов… Хорошо, хоть нашелся человек, увел баронета куда подальше — успокаивать али уму-разуму учить, хоть последнее толку мало имеет. Ну а мы к старому барону направились.

Хотя какой он старый — лет сорок, не больше, почти ровесник Тиналиса. Сразу видно — хворь его одолевает. Лежит на кровати бледный-бледный, в одеяла укутан, холодный компресс на лбу, на столе склянки-бутылочки — то ли лекарства, то ли яд на случай, если уж совсем невмоготу жить станет. Рядом какая-то женщина суетится, не то жена, не то служанка, не то любовница, не то все вышеперечисленное одновременно. У этих баронов попробуй разбери. Хлопочет, охает да ахает, а барон только стонет в ответ, мечется. В нашу сторону даже головы не повернул, хоть когда тролль в комнату входит, волей-неволей внимание обратишь. Совсем, видать, плох…

— Вы звиняйте, у него со слухом не очень стало в последнее время, — объяснился за своего господина ратник, что нас провел в покои барона. И заорал:

— Ваше высокоблагородие, тут это, гости к вам пожаловали!

— Гхо-кхэ-кхэ-сти? — Мутный взгляд барона попытался было сфокусироваться на нашей команде, да не вышло. — Кха-кхие тха-кхие гхо-кхэ-сти?

— Старые и добрые! — вперед вышел Тиналис. — Или ты, старый пройдоха, уже богатыря прославленного не узнаёшь?