Дмитрий Казаков - Грязная магия Страница 34

– Почему бы и нет?

Арс замолчал. С человеком, который собирается посвятить жизнь чему-либо (защите животных, меньшинств, собиранию марок или старых автомобилей – нужное подчеркнуть), спорить бесполезно. Лучше стукнуть его по голове, связать крепкой веревкой и вызвать людей, которые в вашей реальности занимаются психическими расстройствами.

Они хорошо знают, что делать с такими пламенными энтузиастами.

Особенно торжественные службы Зубост Дерг проводил сам. Не то чтобы не доверял жрецам-ведущим, которых сам готовил и обучал, а просто любил держать руку на пульсе веры, глядеть в глаза прихожанам, на горящий в них огонь священного трепета перед мощью Бевса-Патера, Отца Богов (звание номинальное).

К службе главный жрец готовился в скромных апартаментах, состоящих примерно из полутора десятков комнат – точно сосчитать у Зубоста Дерга не доходили руки.

Висящее на стене одной из комнат огромное зеркало из настоящего стекла в данный момент послушно отражало главного жреца в бежевой, украшенной золотым шитьем мантии.

– Ну как? – спросил Зубост Дерг у стоящего рядом жреца-стилиста.

– Не очень, – сказал тот томным голосом. – Она тебя полнит... попробуй чего-нибудь потемнее...

Зубост Дерг содрал мантию и заглянул в обширные внутренности гардеробного шкафа, напоминающего деревянную комнату на ножках. Раздалось шуршание, и главный жрец выдернул на свет одеяние из черного тюля с многочисленными оборками и рюшечками.

– А это?

– Неплохо, – стилист слегка оттопырил мизинец, на котором сверкнул золотой перстень с небольшим изумрудом, – только эти оборки... тебя не поймут... они сейчас не в моде...

Зубост Дерг засопел и принялся с остервенением рыться в шкафу. Жреца-стилиста он завел недавно, узнав, что услугами подобных типов пользуются главные жрецы большинства значимых божеств.

Отставать от коллег не хотелось.

– Что-то выбор у тебя слабоват, – с легким презрением заявил стилист.

– Две сотни одеяний! – возмутился служитель Бевса-Патера. – Куда больше?

– Если хочешь идти в ногу с модой, – стилист похлопал накрашенными ресницами, Зубоста Дерга передернуло, – то нужно завести еще столько же. И начать пользоваться косметикой!

– Я не шлюха!

– В наше время настоящие мужчины пользуются косметикой, – жрец-стилист ничуть не стушевался. Он искренне считал себя настоящим мужчиной, а не накрашенным пугалом, – если хочешь, я принесу тебе что-нибудь попробовать... тональный крем или пудру... Сам увидишь, насколько лучше ты станешь выглядеть!

Зубосту Дергу очень хотелось послать стилиста так далеко, где его не отыщет и Бевс-Патер. Но поступи он так, то друзья пострадавшего ославят главного жреца Отца Богов на весь город как человека немодного.

А прослыть таковым сейчас куда хуже, чем убийцей, взяточником или растлителем малолетних.

– Как эта? – спросил Зубост Дерг, остановившись на скромной коричневой мантии.

– Мрачновато, – стилист нахмурился, – но... Прилетевший из коридора тягучий звон перекрыл окончание фразы.

– Поздно выбирать, – стараясь скрыть охватившую его радость, Зубост Дерг спешно напялил коричневое одеяние. – Время вечерней службы...

– Ничего, завтра мы тут разберемся, – не смутившись, кивнул стилист. – И с косметикой что-нибудь придумаем...

В коридоре главного жреца ожидали. Несколько служителей рангом поменьше, в традиционных алых одеждах («Счастливцы! – на мгновение позавидовал им Зубост Дерг. – Могут обходиться без стилиста!»), с колокольчиками и ритуальными опахалами в руках.

– Пошли! – приказал главный жрец, и процессия двинулась по коридору.

Под звон колокольчиков вступили в главный зал. Зубост Дерг с лицом важным, как у страдающего запором гиппопотама, шествовал впереди. Путь его лежал к небольшой площадке перед статуей Бевса-Патера, где положено располагаться жрецу-ведущему.

Но занять это место он не успел. От входа донесся сдавленный вскрик, сменившийся металлическим лязгом и топотом множества ног.

– Нападение! – взвизгнул кто-то, и визг оборвался чавкающим звуком.

Зубост Дерг повернулся, глаза его выпучились. Такого он никогда не видел – у входа в святилище шла самая настоящая драка. Точнее, избиение: служителей Отца Богов, которые умели драться так же, как мыши – летать, нещадно колотили ломившиеся в зал люди.

– Как они посмели? – чувствуя, как гнев охватывает сердце, спросил Зубост Дерг. Вскинул руки, губы привычно прошептали молитву.

Один из ворвавшихся в храм наглецов, носивший фартук кузнеца, могучим ударом опрокинул противостоящего ему жреца. Зубост Дерг сосредоточился, с его ладоней сорвалась золотистая молния, ударила в широкую грудь святотатца...

Бевс-Патер дарует слугам немалые силы!

... и с бессильным шипением разлетелась на искры. Кузнец даже не пошатнулся, на его неподвижном, спокойном лице не отразилось ничего.

– Как? – успел спросить Зубост Дерг до того, как твердый, словно кусок льда, кулак врезался ему в скулу.

Главный жрец Отца Богов ощутил, как в голове екнуло, что-то ударило по затылку.

Он не сразу понял, что это пол.

Зубост Дерг впервые разглядывал главный зал святилища в таком ракурсе. Это могло показаться интересным, если бы не тот чреватый разрушениями хаос, что творился вокруг.

– Прекратить! – просипел главный жрец, тщетно пытаясь собрать разбегающиеся мысли. – Не то прокляну... всех!

Угрозу эту не услышал никто, кроме валявшегося рядом казначея храма. Но казначею прекращать было нечего, кроме жизни, и он просто лежал, недовольно похрюкивая каждый раз, когда на него наступали.

Зубост Дерг, ведомый гордостью и чувством долга примерно в равной пропорции, попытался встать. И тут же получил еще один удар – тяжелым сапогом в челюсть.

Во рту что-то неприятно хрустнуло, по языку потекло соленое.

– А, – сказал Зубост Дерг, вновь рухнув на пол. С этого момента он мог только наблюдать – как сдирают со стен древние занавеси, как бьют об пол храмовую посуду, крушат мебель, как деловито отламывают у статуи Бевса-Патера атрибуты отцовства.

Атрибуты были велики, и с ними святотатцам пришлось повозиться.

Главный жрец Отца Богов сумел разглядеть некоторые детали. Среди напавших на храм были в основном люди, хотя встречались и представители других рас: гномы, эльфы и даже феи. Но у каждого на одежде висел круглый цветастый значок с надписью.

Не было заметно, чтобы кто-то отдавал приказы. Святотатцы вообще не разговаривали. С отсутствующим выражением на лицах они ломали и громили все, что попадалось под руку, напоминая сошедших с ума огромных муравьев.

А потом вдруг повернулись и ушли.

– О, – сказал Зубост Дерг, когда в зале стало тихо. – Э?

– Не могу с тобой не согласиться, – пропыхтел казначей храма, напоминающий непомерно разжиревший коврик для вытирания ног. На спине его виднелись отпечатки множества грязных подошв. – Что-то вечернее служение сегодня не очень удалось...

– Ага.

– Кстати, я узнал одного из них, – сообщила куча хлама, оказавшаяся при ближайшем рассмотрении заваленным мусором жрецом-стилистом, – это пекарь Конопляник. Я каждую неделю покупаю у него пончики...

– Чем уж мы пекарям не угодили? – поинтересовался Зубост Дерг, обнаружив, что вновь способен к связной речи. Вопрос, обращенный к Бевсу-Патеру, остался без ответа. Бог, лишившийся отцовских атрибутов, выглядел несколько жалко. – А что за значки на них были?

– Их носят всякие распространители, – из-под упавшей занавеси выбрался наставник послушников, покрытый пылью, словно пирог – сахарной пудрой. – Апчхи!

– Какие? Заразных болезней?

– Да нет, ерунды всякой... Апчхи! Они ее продают... Апчхи! Апчхи! Апчхи!

Зубост Дерг пригнулся, уклоняясь от летящих во все стороны капель густой слизи.

– Заткните ему кто-нибудь нос! – велел он. – Не хватало нам после всего этого еще утонуть в соплях!

– Нам приносит дивный кайф расчудесный хренолайф,– напевал Шнор Орин, снимая мантию. – Уаааа... Счастье, радость дарит нам, с хренолайфом тра-ра-рам... Уаааа!

Пение прерывалось тягучими зевающими звуками. Добавленная в воду сонная настойка делала свое дело.

Арс лежал под одеялом и выжидал. Настойку он добыл сегодня, заглянув на кафедру растительной магии. Принес домой, где дождался подходящего момента и вылил фиолетовую, неприятно пахнущую жидкость в кувшин.

По счастью, Шнор Орин ничего не почувствовал. Хватил целый стакан, запивая очередную порцию хренолайфа. Арс подозревал, что у этой дряни такой вкус, что после нее можно пить настоянную на клопах мочу бешеного шакала и не ощутить ничего.

– Слава Продукту! Слава Продукту! Слава Продукту! – пробормотал Шнор, скрипнула его кровать.

Когда донеслось ровное негромкое дыхание, Арс тихо встал, осторожно подошел к соседу по комнате. Тот спал, лицо было спокойным, безмятежным – совесть дрыхла вместе с хозяином.