Игорь Чубаха - За пригоршню астрала Страница 37

Чтоб зря глаз не напрягать, Света смотрит поверх оптического прицела. Игорь топчется на месте. Даже топчась на месте, сохраняет важность, ну сейчас ты у меня... Оглядывается по сторонам. Делает шаг навстречу. Прекрасно. Господин Передерий под руку с Дианой. Бежевое кашемировое пальтецо и длиннополое серое пальтище. Не опаздывают. А Света боялась... Лица сосредоточенные, будто не в музей собрались, а на лекцию по маркетингу игорного бизнеса. Расслабьтесь, господа.

Теперь никаких эмоций. Между зрачком Светы, оптическим прицелом винтовки и виском Герасима Варламовича выросла незримая прямая линия. Улыбочку, сейчас отсюда вылетит баклан. На паузе между вдохом и выдохом пальцем, сквозь тончайшую резину чувствующим холод метала, плавный нажим... Па-а-аф-ф-ф! Простившаяся с девятимиллиметровым патроном СП-5 тяжелая пуля, кончающаяся свинцовым наконечником, вышла погулять со скоростью 290 метров в секунду.

Совсем даже негромко. Выброшенная гильза гремит по кровле гораздо громче. Совсем даже маленькое облачко пороховых газов. Винтовка выпадает из рук. Видно, как Передерий покачнулся, словно оступился... Дальше Света не смотрит. Она уже в трех метрах от позиции.

Дальше, дальше, дальше... Не пригибаясь, а почти стелясь, прочь от сжимающей лавровый венок из листовой меди монументальной Славы, по тренькающей под каблуками кровле, дальше, дальше, дальше, двести шагов по дуге и сто шагов прямо. А вот и обозначенное в чертеже слуховое окно, дальше, дальше, дальше. Слишком темно по сравнению с внешним миром – она налетела на косо прислоненные картонные силуэты с приклеенными желтыми мишенями, и те легли на пол чердака пасьянсом. Захрустел под ногой окуляр списанного противогаза. Стоп, здесь по плану нужно сорвать маскхалат. Он так и сшит, чтобы содрать его в два притопа, три прихлопа.

По узкой лестнице на третий этаж спустилась, выверено ставя ногу, умопомрачительная красавица и испепелила взглядом на месте направлявшегося в архив за какими-то бумагами седого полковника. Черт побери, какие такие бумаги ему были важны всего миг назад? Совсем из головы вылетело. А за дорогу к выходу жертвами Светы пали еще три подполковника, один капрал, три майора и пять старших лейтенантов. Дежурного летеху, помчавшегося распахивать перед Светой парадную дверь, тоже без сомнения можно было заносить в сегодняшние потери Генштаба.

Стоп, здесь по плану нужно сбросить резиновые перчатки. Прозрачная кожура спущенным чулком сворачивается в урне. И далее самая обаятельная и привлекательная девушка просто спешит по своим делам. А какие у нее дела? Да просто ее пригласили на прогулку по Эрмитажу. Ведь живет в Питере, а последний раз была в Эрмитаже стыдно вспомнить когда. Но вот засада, она немного припозднилась, неудобно заставлять себя ждать.

Спину держать ровно, не давать низкому враждебному небу себя расплющить. Фотограф, снимающий провинциальную парочку, не проявил выдержку. Солдаты, сосланные в увольнительную на экскурсию, как один, отвернулись от достопримечательностей ради Светы. А она идет, как английская королева.

Нет, она не клиническая дура. И ее, как отрицательного литературного персонажа, совсем не тянет на место совершенного преступления. Подвозившему шоферу загодя был слит слушок, будто дело идет о проститутке для армейской шишки. И кроме самой, некому убедиться, что треклятое задание выполнено, сказал заказчик. И очень важно, чтобы хотя бы первое время Игорь и Диана ничего не заподозрили, сказал он. Обрывать контакт пока преждевременно, сказал он.

Ладно, не впервой. Она как-нибудь выкрутится. В паузе между крысами и капитаном найдется время и для пассажиров.

Александрийская колонна в кольце разминающихся роллеров. Куртки так и пестрят. Пышноусый гражданин надорвал горло, зазывая в мегафон «гостей нашего города на автобусную экскурсию в жемчужину ландшафтной архитектуры Петродворец». Света безжалостно разрезала пополам свадебную церемонию. Странно, набежавшей ментуры нет, суеты нет...

А вот этого не надо! Она же явственно видела, как господин Передерий покачнулся! А вот этого просто не может быть!

Стоп! Но не сбивать шаг! Идти навстречу, как ни в чем не бывало! Легкая краска на лице – только от того, что опаздывает! Все силы на то, чтобы на лице оставалась только легкая краска! Проклятье! Тысяча проклятий!! Миллион проклятий!!!

Остановиться! Виновато взглянуть на часы! Растерянно улыбнуться.

– Ну, Светлана, мы вас уже заждались, – это поправляющий двумя пальцами русую прядь камер-юнкер Игорь.

– А у вас, милочка, глаз подтек, – а это стерва верная, Диана.

– Вот и славно, наконец все в сборе, – а это тот, кто явно пошатнулся после выстрела, живехонький Герасим Варламович Передерий.

Невинно встретиться с ним взглядом? Нет, погодя. Сейчас она этого просто не вынесет.

– Ой, извините, я чуть опоздала, – а это голос ее, горе-киллера, Светланушки, которая пытается не выпасть в осадок и играть святую невинность. – Еще одну секундочку... – Света щелкает сумочкой, скомканные «итальянские» наклейки тут же норовят предательски развернуться. Не надо их заталкивать обратно с такой ненавистью! Спокойней! Еще спокойней. Пудреница. Зеркальце... Действительно, тушь чуть подтекла.

– Ну теперь я готова, – убирает Света пудреницу и не удерживается от пронзительного ищущего взгляда в лицо Герасиму Варламовичу.

А ведь он тоже смотрит, будто скальпелем режет. Впрочем, Светин взгляд можно истолковать, как взгляд женщины, проверяющей волшебную силу макияжа на мужчине. Не на близоруком же Игоре проверять. Если Передерий захочет принять такую трактовку...

Игорь берет Свету под руку. Диана берет под руку господина Передерия. Они идут. Света с деланной легкостью переставляет, будем надеяться, незаметно дрожащие, ватные ноги. Игорь, как джентльмен, пытается развлечь даму светской беседой, хотя лучше бы помолчал:

– ... А уж «Пиковую даму» пера Александра Сергеевича просто грех не упомянуть. Кстати, «Пиковая дама» написана в 1833 году, а в 1829 в России проездом выступал придворный фокусник турецкого султана Самуил Германн. Который, кроме прочего, «без ошибки по просьбе зрителей вынимал из колоды любые три карты. В его руках туз превращался в даму, а дама в тройку и так далее». Так описывали сие шоу газеты...

Или нет, пусть зануда Игорь продолжает нести светскую белиберду. Тогда Светлане достаточно отделываться короткими «Я и не знала.», или просто иногда хлопать ресницами в глаза Игорю с выражением «Ой, как интересно!». Света старается не думать о том, кому предназначался выстрел, и это неожиданно дается без труда, помогает треп камер-юнкера:

– ...У лотереи есть противники. Например, она разрешена далеко не во всех федеральных землях США. А в части европейских стран бдительные законники запретили рекламирование лотерей. Впрочем, у лотереи есть и горячие поклонники. В тех территориях США, где лотерея не запрещена, она зачастую находится под патронажем государства. И с 1964 года в США проводятся регулярные федеральные лотереи штатов, доходы от которых весьма существенно пополняют бюджет...

Только как-то странно преломляется в голове девушки услышанное. Как будто за ухом притаился синхронный переводчик и толмачит Игоревы слова. И в переводе получается нечто многозначительно-абсурдное: «... Нету в природе такого греческого слова „православие“. А вот в доарийском письме есть символ „Правь“, который читается и как „Светлый Мир Богов“, и как „Небесный Закон“, и как „Закон, единый для всех Миров“. То есть православие – это прославление Всеобщего закона, завещанного потомкам Божественными предками...»

Света еле переставляет ноги, а мир вокруг становится все нереальней. Вокруг люди. Люди как люди, только цвета одежды яркие, как на дискотеке. И словно не люди говорят, а галдят грачи. Тысячи и тысячи грачей слетелись на Дворцовую площадь, и, о чудо, сквозь гомон, будто из далека-далека, доносится человеческий голос. Это Игорь:

– ...В России до революции лотерея относилась исключительно к прерогативе благотворительных обществ. Зато большевики не могли не попользоваться столь привлекательным источником доходов. Первая «социалистическая» лотерея была проведена в 1925 году Деткомиссией при ВЦИК с одновременным выигрышем на 250 тысяч рублей. И тут же всевозможные розыгрыши посыпались как из рога изобилия. Лотереи ОСОАВИАХИМа, лотереи Красного Креста и Красного Полумесяца... – лицо Игоря близко-близко склоняется к Светиному уху. Его голос делается одновременно все вкрадчивей и властней.

Именно этот голос завораживает Свету, обволакивает и заслоняет прочие звуки. С губ Игоря текут почти видимые гипнотические волны. А в голове услышанное оборачивается совсем иным текстом: «... Самым ценным Ингилизм представляет сохранение Древней Мудрости, накопленной народами Расы Великой в Беловодье или Семиречье. И понятие „православие“ исконно означало не что иное, как поклонение Славному Миру Прави, Миру Светлых Богов и Предков наших...»