Сергей Платов - Собака тоже человек! Страница 39

— Э-э-э… — проблеял я.

Селистена осторожно потрогала ствол, желуди, осторожно оторвала один листик и зачем-то его понюхала.

— Он настоящий.

Я сбросил оцепенение, надо срочно спасать ситуацию.

— Конечно, настоящий, а ты думаешь что, он искусственный? — гордо проговорил я. Признаться, что первый опыт колдовства с когтями вместо рук полностью провалился, не позволяла медовуха, плескавшаяся в моем желудке.

— А зачем?

— Да так, думал поразить тебя своей силой.

— Тебе удалось.

— Вот видишь. Плесни мне ещё капельку.

Оцепенение Селистены было настолько сильным, что на этот раз она налила медовухи без обычного брюзжания о вреде здоровью.

— А что, прекрасный дубок, уже взрослый, только маленький.

— И что теперь мы будем с ним делать? — робко спросила золотистая.

— Вырви его, и дело с концом. Ик! — храбро посоветовал я.

Селистена крепко вцепилась в дуб и потянула. Что и говорить, старалась она изо всех сил, даже смогла приподнять стол, на котором рос сотворенный мною «букетик». Но дуб выдержал.

— Ты его ножом попробуй отковырять. Ик, ик.

Боярышня недовольно засопела, но все-таки взяла в свои худосочные ручки нож. С тем же сопением она минут пять пыталась отделить дубок от стола. Но дуб всегда остается дубом, даже если он маленький.

— А теперь ты его поцарапала, — философски заметил я, дожевывая копченую телятину.

— Так ты же сам сказал! — В голосе почувствовалось возмущение.

— Что я сказал? — Наконец-то тарелка с телятиной была очищена.

— Чтобы я его ножом.

— Ты же видишь, что ничего не получается, так зачем же пыхтеть и растение портить?

— Ну ты и хам! Чем издеваться, лучше бы помог.

— У меня рук нет. Ик.

— Зато зубы есть.

— Еще чего, о дуб клыки ломать. Ладно, сейчас колдану его с глаз долой.

— Нет, только не это!

— Почему? — вполне искренне удивился я. — Разве я не поразил тебя своими способностями?

— Вот именно, поразил.

— Я не поняла, а что тут происходит с моей мебелью?

Тембр этого чудного голоска вполне мог подойти пещерному медведю, который застал горного суслика-сучкогрыза в своем жилище. Но это была конечно же Едрена-Матрена. Слегка увлекшись садоводством, мы не услышали, как она вошла. Что-то я утомился за сегодняшний день. Я отошел от стола и мирно растянулся в уголочке. Убить Матрена, конечно, не убьет, да и покалечит вряд ли, так что могу спокойно последить за происходящим, тем более после такого вкусного обеда.

— Погодите-ка, ведь это же дуб!

Все-таки поразительная наблюдательность свойственна всем женщинам. Подумать только, в дереве с желудями узнать дуб! Ну не чудо разве?

— Понимаете, мы тут сидели, а он вырос. — Обычное красноречие в данный момент у Селистены явно отсутствовало.

— Прямо так сам взял и вырос, да? — Матрена подошла поближе к столу, чтобы получше рассмотреть новое украшение своей мебели.

— Чего ты молчишь? Она меня сейчас в порошок сотрет, и, между прочим, за твои штучки.

— Между другим прочим, я должен заметить, что штучки были посвящены тебе. А насчет Матрены не беспокойся, она только с виду такая грозная, а по-настоящему она обыкновенная женщина.

— Ага, обыкновенная, да в ней таких, как я, с десяток поместится.

— Это как раз минус тебе. Говорил же, поешь нормально. Мне, конечно, в собачьей шкуре нравятся твои косточки, но лучше бы тебе пересмотреть свои вкусы. Ик.

— Ну ты, девочка, даешь! — Матрена внимательно рассмотрела шедевр садоводческого искусства, и на губах ее заиграла лукавая улыбка. — Вот от Даромира подобное можно было ожидать, но ты… Говорила тебе, не перебери медовухи, она для молодого организма опасная.

— Да я вообще не пью… — начала было Селистена, но, слава богу, вовремя прикусила свой язычок.

— Ага, еще скажи, что не ешь. — Выразительный взгляд пробежался по столу, уставленному пустой грязной посудой.

— На меня находит, — пролепетала солнечная. — Иногда…

— Ну если иногда, то не страшно.

— Вы не волнуйтесь, я за все заплачу! — Селистенка затараторила, как сорока на заборе. — И за еду, и за питье, и за испорченный стол. А дуб сам вырос, ну почти сам. Мы сидели, а он вдруг как попер, может, я соус томатный на это место капнула.

— Ну если бы соус, тогда помидоры бы выросли. Да ладно, девочка, ты особо-то не переживай! Если вдуматься, то это я тебе приплатить должна.

— За что? — Глаза боярышни округлились.

— Так я за ужин в этом зальчике буду теперь вдвое больше брать! За такое чудо надо платить. Жалко только, что у дубка кора немного поцарапана, но это ничего, заживет.

— Говорил же тебе, что я почти гений! Смотри, из любой истории выпутаться могу. Ик. А кору ты действительно зря поцарапала. Ик!

— Как только выйдем отсюда, я тебе припомню и поцарапанную кору, и мои косточки.

— Косточки-то здесь при чем, лично мне они как раз нравятся. Ик.

— Так, значит, вы ко мне не в претензии? — Селистена все-таки хотела сперва разобраться с хозяйкой. Наверное, чтобы потом не отвлекаться на мелочи.

— Все в порядке, заходите еще. И балбесу Даромиру привет передай.

— Не сомневайтесь, он ваши слова услышит. До свидания!

— Всего хорошего.

Чей-то они меня балбесом считают? Да у меня незаконченное высшее колдовское образование. Я о-го-го! Ик, ик. Дурацкая икота, даже не знаю, с чего это вдруг разыкался, — надо срочно водички попить. И под удивленным взглядом Матрены я с удовольствием допил оставшуюся медовуху и выскользнул в приоткрытую дверь.

Свежий воздух набросился на меня, как холодный водопад на сухую лощину. Я почувствовал несказанный прилив сил, сейчас бы с тигром побороться. Тут кто-то нагло толкнул меня. Не понял, кто тут такой смелый? Смелым оказался большой бродячий пес с очень хмурым взглядом, уставившийся на меня. Но не больше меня, конечно, и уж, конечно, не такой ухоженный, но, в общем, не маленький.

— Парень, ты чего наглеешь, места, что ли, не хватает?

— Р-р-р, — отозвался наглец.

— Не понял, ты на кого тявкаешь, по холке давно не получал?

— Р-р-р…

Рычание становилось все серьезнее. И чего это он так раздухарился, я же его одной лапой прибью.

— Даромир, не связывайся, пошли домой, — прорезалась Селистена.

— А че он? Я тихо, мирно вышел подышать свежим воздухом, а он толкается!

— Р-р-р!

— Ты на кого тянешь? Пасть порву, бибики почпокаю, хвост откушу!

Я решил все-таки наказать наглеца и пошел на него. На самом деле это даже неплохо, что здесь появился этот пес, и уж тем более приятно, что первым начал не я. Что может быть лучше хорошей драки после сытного ужина и медовухи? Правильно, ничего. А так я белый и пушистый, мухи не обижу, пока на меня не наедут. Вот подерусь маленечко, и баиньки.

Но тут в меня мертвой хваткой вцепилась Селистена:

— Даромирушка, пожалуйста, пошли домой.

— Он первый начал! — упрямо повторил я и сделал еще один шаг.

Селистена, конечно, повисла на мне, но, естественно, с нулевым успехом. Уж ежели я чего решил… Но боярышня оказалась настойчивой:

— Даромирушка, ну пожалуйста, ну ради меня, пойдем домой, а?

Ох, что она со мной делает? Я, как человек благородный, не могу отказать женщине, тем более такой милой.

— Ладно, уговорила. — Я повернулся к хозяйке и уже через плечо бросил лохматому: — Живи пока, скажи спасибо, что я с дамой!

Сзади повторилось злобное рычание, и, кажется, не одной глотки, похоже, день перестает быть томным. Потом зацокали когти, причем явно в нашем направлении. Когда я обернулся, сразу стало ясно, почему псина была такой наглой. Рядом с ней пристроились две таких же клокастых. Те же злые глаза, те же оскаленные пасти. Что ж, шпана найдется в любом месте, и, конечно, я, вычесанный, чистенький, сытый, да и, чего греха таить, пьяный, подействовал на этих жителей городских помоек как красная тряпка на быка.

Ну, ребята, извиняйте, я не виноват, что меня тяпнул за ногу именно домашний пес. Я свою новую оболочку не выбирал, но, честно говоря, к ней привык и никому не позволю попортить эту чудную шкуру. Я вам покажу, чего стоит профессионал в бою с дворовой шпаной. Наваляю этим хулиганам по первое число.

— Тяв, тяв, тяв!

Из подворотни выбежала мелкая, кудрявая, как баран, шавка и принялась яростно меня облаивать, впрочем стараясь не попасть в пределы досягаемости моих зубов. Каюсь, всегда терпеть не мог маленьких собачек. Это же не пес, а недоразумение, причем с мозгами такого же размера, как и тщедушное тельце, то есть их практически нет.

— Тяв, тяв, тяв!

Я же говорил! К тому же такие шавки практически все пустобрехи. Вона как заливается.

— Ну что ты там жмешься, овца нестриженая? Подойди поближе.

Селистена вцепилась в меня и изо всех сил потащила домой. Эх, жалко, я бы все-таки с удовольствием подрался, энергии, знаете ли, накопилось за день, надо бы выпустить. Да куда там, рыжая если прилипнет, то уж точно ни за что не отцепится. Что ж, буду приличной собакой и пойду домой… Нет, ну что она со мной как с дитем малым, у нас тут чисто мужские разборки!