Елена Никитина - Огненный путь Саламандры Страница 41

Хотелось надеяться, что двигались мы все-таки в правильном направлении, и этот промозглый сырой туман, позволяющий видеть всего на несколько шагов впереди, а сразу позади нас смыкающийся в непроглядную серую муть, и есть та самая путеводная нить, которой обеспечила нас Алессандра для благополучного возвращения. А может, она напустила туману для того, чтобы мы дорогу обратно к ее отшельничьему жилью не запомнили? В любом случае путь у нас был один — опять через болото, да еще и сквозь туман.

— В конце концов, я есть хочу! — продолжил канючить Мираб, зябко кутаясь в плащ. — Что за зверское обращение с гостями! Уж хотя бы проводила, если больше ничем помочь не может. Еще и туман этот противный, ни зги не видно! А если мы тут заблудимся? Или того хуже — нами кто-нибудь пообедает? — Неугомонный мальчишка был уже на грани самой настоящей истерики, постоянно озирался по сторонам и вздрагивал от каждого подозрительного шороха.

— Не переживай, тебя съедят последним как самого низкокалорийного. — Я подумала, что моральная поддержка окажет благотворное влияние, но не тут-то было.

— И это говоришь мне ты?! Ты, которая поклялась доставить меня домой целым и невредимым?!

— Насчет целого и невредимого разговора не было, — вяло возмутилась я, продолжая думать о своем.

— Ах вот как?! — Мираб даже приостановился, но, увидев, что наши с Полозом удаляющиеся силуэты растворяются в тумане, живенько припустил следом. — И ты со спокойной совестью позволишь кому-нибудь поглодать мое несчастное, замерзшее, набухшее от обилия влаги тельце?! — Мальчишка в порыве отчаяния схватил меня за рукав.

— Успокойся, конечно, не позволю. — Кажется, заткнуть мелкого теперь вряд ли удастся.

— А если я…

— Если ты сейчас же не перестанешь скулить, я сам тебя скормлю кому-нибудь, — процедил сквозь зубы Полоз. — Хотя бы вон тому неведомому монстру, что так жалостливо вздыхает за кустом. — И мой благоверный кивнул на слабо проступающие из тумана кусты, откуда и правда доносились тяжкие, очень похожие на голодные вздохи.

— Сатия, ты слышала? Слышала?! — Теперь Мираб словно клещ вцепился в мою руку, моментально забыв про недавние претензии лично ко мне. — Я всегда подозревал, что он так и ищет повод от меня избавиться, а сейчас как раз подходящий случай — болото топкое, туман липучий, и — никого… — Мальчишка (да и я вместе с ним) подпрыгнул от резкого ухающего звука, раздавшегося совсем близко, и что есть сил завопил: — Любимая, я не хочу умира-а-а-ать… Я для этого еще слишком моло-о-о-од… Мне еще жить и жи-и-и-ить… В конце концов, во мне течет самая древняя кровь этого мира-а-а…

— Наверное, она-то как раз и очень полезная, — продолжал невозмутимо подливать масла в огонь мой благоверный. — Думаю, даже излишне придирчивые гурманы останутся довольны.

— Полоз, прекрати пугать ребенка. — Я решила вступиться за своего истеричного подопечного и прижала трясущегося то ли от страха, то ли от холода Мираба к себе. Непосредственная близость хоть чьего-то тела придавала и мне уверенности и не позволяла самой поддаться панике. А она была ох как близко. — Как тебе не стыдно, он же еще маленький.

— Как вопить на все болото и привлекать внимание всевозможных кровожадных тварей, так это он маленький, все должны понимать, а как помалкивать, чтобы нас действительно не сожрали… Пошла вон, гадина! — Последняя фраза относилась к неожиданно выпорхнувшей из тумана птице, которая вовсе и не собиралась умирать смертью храбрых, но выбора ей судьба не оставила — реакция Полоза оказалась просто-таки молниеносной. Темные перья медленно закружились в воздухе. — Чтоб тебя!..

И он в последний момент успел удержать шарахнувшуюся от испуга лошадь. Наши коняшки из солидарности тоже начали проявлять беспокойство, но убегать пока не торопились. Напротив, старались держаться к нам поближе. Еще немного, и они трусливо прижмутся к нам в поисках защиты и раздавят свою единственную надежду на спасение внушительным двойным весом. Я сделала пару осторожных шагов вперед, чтобы лошади оказались чуть позади нас и не смогли осуществить свой коварный замысел.

— Вот-вот, сначала невинная птичка, потом я… — Мираба уже ощутимо трясло, и меня вместе с ним.

— Насчет невинности этого перьевого мешка я бы не стал давать никаких гарантий, — сквозь зубы процедил мой нервный супруг.

— Но она так безобидно выглядела… почти как я.

— Не прибедняйся, эльфырь. Сатия тоже на первый взгляд невинно и мило выглядит. — Полоз подозрительно глянул на меня. — Но когда узнаешь ее поближе, словосочетание «невинно выглядит» несколько видоизменяет свой истинный смысл, а к тебе оно вообще неприменимо.

— На себя посмотри, змей и у дива на куличках змей! — огрызнулась я, не желая оставаться в стороне от дружеской перепалки, тем более если уж и по мою душу разговор зашел.

Так, продолжая зубоскалить и обмениваясь сомнительными комплиментами, мы незаметно выбрались из болота. А поняли это, только когда на нас сверху обрушились беспощадные потоки проливного дождя.

— Мало нам болотной сырости было, так теперь еще и сверху льет как из ведра, — закутался в и так промокший плащ Полоз и вскочил на коня.

Я и Мираб последовали его примеру, и наше продвижение, теперь уже по нормальной твердой земле и во вполне конкретном направлении, пошло намного быстрее. Лошадки тоже не любили излишнюю сырость, которая за время нашего незапланированного похода к ведьме просто зашкаливала, поэтому бежали довольно споро, желая как можно быстрее оказаться в теплом уютном стойле перед полным ведром отборного овса. И я была с ними солидарна. Не в плане стойла и овса, конечно. Меня вполне устроит теплая сухая комнатка, тарелка наваристого супа и желательно отсутствие проблем в радиусе нескольких верст в течение хотя бы пары-тройки часов. Бедной выдохшейся саламандре тоже отдыхать надо.

— Слушай, Сат, а что все-таки сказала старушенция? Как девушку спасать надо? — запоздало вспомнил Мираб причину, по которой мы сейчас терпим все эти мокрые неудобства. — Она хоть пузыречек с волшебной жидкостью дала? Не зря же мы по болоту с риском для жизни лазили.

Кажется, дождь благотворно подействовал на психическое здоровье эльфыреныша, смыв с него истерическое состояние и вернув ему нормальное любознательное настроение. Или это определение нас в пространстве на него так позитивно повлияло? Ведь на болоте мы даже не были уверены, что идем в нужном направлении.

— Если это не так, я не поленюсь вернуться и подробно объяснить бабке, насколько сильно она неправа, — многообещающе раздалось из-под золотистого капюшона. — И пусть она хоть двадцать пять раз самая сильная ведьма Мира Царств!

А вот моего благоверного никакой душ, даже со святой водой, не исправит.

— Не волнуйтесь, — поспешила успокоить я обоих, пока они опять не принялись устраивать перепалку. — Возвращаться вряд ли придется.

— Неопределенность твоей фразы оставляет небольшую толику вероятности повторного визита в это мерзкое место, — снова пробурчал вечно всем недовольный Полоз. — Мне это не нравится.

— Ты ничего не понимаешь в болотной экзотике, — поспешила утешить благоверного я. — Можно подумать, я или Мираб от такой поездки в поросячьем восторге. Собственно, тебя изначально никто не звал, мог бы спокойно отсидеться в гостинице, попивая винцо и болтая за жизнь с Корном. Во-первых, оружейника бы поддержал, а то тяжело человеку с таким горем один на один оставаться, а во-вторых, не ныл бы сейчас, портя и так не очень веселое настроение.

— Вот-вот, — активно поддержал меня эльфыреныш, усиленно кивая капюшоном, и со свойственным лишь ему одному придыханием, означающим высшую степень любопытства, спросил: — Так чего там ведьма дала-то?

— Информацию, — кратко ответила я.

— Чего?! — Слаженный мужской дуэт оглушил меня с двух сторон, а коняшка, за какие-то свои лошадиные грехи попавшая ко мне, испуганно прижала уши.

— Точнее, совет. — Лучше пояснить сразу, а то еще загрызут ненароком, а ни в чем не повинное животное получит завершающую душевную травму и наотрез откажется со мной добровольно сотрудничать. Она и так уже начинает косо на меня посматривать, когда я ее седлаю, ожидая очередной неприятности.

— Какой еще совет?! — Голос моего благоверного дрожал от плохо скрываемого негодования. — В какую ж… мира нам надо отправиться, чтобы спросить очередного совета?! А потом еще одного и еще… У меня, знаешь ли, и своих дел по горло, и они не терпят отлагательства. А нянчиться со спящей девицей я не нанимался.

— О, Вершитель, дай мне терпения, — простонала я, поднимая голову к небесам, но тут же опустила ее обратно и пониже натянула капюшон, потому что потоки дождя довольно неприятно заливали лицо. В конце концов, он Единый Создатель и должен слышать страждущих из любого положения, даже если этот страждущий носом в землю врос.