Алексей Лютый - Эльдорадо – не награда Страница 47

– Сеня, подожди, – дернув его за рукав, еле слышно пробормотал отходчивый криминалист. – Бобы какао у них тут вместо валюты. Насколько я помню, за сто бобов можно на рынке молодого и здорового раба купить.

– Что же ты, кабан безмозглый, раньше этого не говорил? – возмутился кинолог. – Я бы, прежде чем сюда отправляться, килограмм десять бы им немолотого какао купил.

– Сам ты дятел, – обиделся на «кабана» Попов. – А то ты тут и без какао мало себе нахапаешь.

– Не себе одному, между прочим, – буркнул Сеня, но больше спорить с Андреем не стал, повернувшись к Шипинуалю. – Ладно. Высокий суд принимает предложение адвоката и постановляет подвергнуть подсудимого штрафу в сто бобов какао и условному сроку в один год. Если за тот период подсудимый еще раз совершит подобное деяиние, его самого следует продать в рабство на срок в пять лет.

Тутвсепорчли, ожидавший от страшных российских милиционеров минимум отсечения головы, обрадованно вскочил на ноги и принялся обниматься со своими телохранителями. В общем, инцидент был улажен, и все направились к столу. Попова, на всякий случай, посадили от опального управляющего подальше, но Андрюша, уже свершив справедливое возмездие, успокоился. Тем более что на стол подали огромное количество жареного мяса, вареной кукурузы, маисовых лепешек и каких-то приправ. Попова, впрочем, ни кукуруза, ни маис не интересовали. Он принялся набивать брюхо мясом, макая его в острые приправы и постоянно жалуясь, что в Мезоамерике нет хлеба.

Алкоголь в виде неизменного пульке и какого-то кисловатого вина к столу тоже был подан. Однако, несмотря на жалобные взгляды омоновца, Рабинович был непоколебим, и пить никому из ментов не позволил. Ну а Горыныч, который тоже присутствовал на трапезе в качестве безмолвной домашней зверюшки, что его уже начинало злить, выпивать и сам бы не стал. Во-первых, потому что маленький еще! А во-вторых, алкоголь на существ из его мира действовал, как пестициды на огородных вредителей.

Пока высокие гости пировали, среди рабов ацтекской фазенды воцарилось немалое оживление. Конечно, все они знали, что старый тараск умирал, и сильно удивились его выздоровлению. То есть не самому выздоровлению, а способу, который к данному результату привел. Увидев, как еще полчаса назад недвижимый старик пулей вылетел из барака, рабы расспросили девчушку и узнали, что один из гостей каким-то неведомым колдовским средством излечил тараска. Ну а когда еще недавно немощный старик пять раз в течение часа бегал в туалет, то рабы посчитали Попова если не праотцом всех ахманов, то по крайней мере самым великим лекарем во всей стране. Вот почему, стоило гостям, сытым и благодушным от свершенного праведного суда, выйти после пиршества из дома управляющего, как рабы с троекратным воплем «Слава отцу всех ах-ма-нов!» бросились Попову в ноги. Андрей, не ожидавший такого оборота, отскочил назад.

– Не понял, блин, – озвучил его изумление омоновец. – Это еще что за пурга тут творится?

– Рабы просят разрешения обратиться к вашему другу, которого считают великим лекарем, – пояснил Шипинуаль.

– Ну и что вам надо? – посмотрел на невольников Попов.

– Излечи! – завопил один из них, протягивая криминалисту трехпалую руку.

– Избавь от мучений! – подхватил другой, показывая спину, покрытую язвами.

– Излей свою благодать! – завыл третий, хлопая себя по абсолютно лысой голове.

– Да вы что, офонарели? – оторопел криминалист. – Я вам не благотворительная миссия Красного Креста. Не могу я вас вылечить.

– Ну, благослови хотя бы во имя Кецалькоатля! – рявкнули все рабы хором.

– Всегда пожалуйста, – облегченно вздохнул Попов и широким жестом перекрестил толпу.

Рабинович фыркнул, выразительно показывая, какого мнения он об умственных способностях криминалиста. Дескать, кто же благословляет по-христиански аборигенов, даже и не слышавших о Христе. Рабы, по-видимому, были полностью с Сеней согласны, поскольку с удивлением взирали на странный жест криминалиста и даже требовали разъяснений. Андрюша таковых давать не стал. Вместо этого он решил изменить ритуал благословения.

– Во имя Кецалькоатля, благословляю вас, дети мои! – нараспев завопил он.

От трубного гласа Попова часть рабов, те, что были с ослабленной нервной системой, бухнулись в обморок, а остальные тоже бухнулись. Но не в оборок, а просто так, за компанию. Поскольку Андрей кричал, подняв голову, то, кроме стаи уток, пролетавших над плантацией, никто не пострадал. Утки же, подброшенные криком выше облаков, сбились с курса и когда наконец увидели землю, то были страшно удивлены тем, откуда в Мезоамерике взялись фламинго, слоны, а все люди почернели так, словно их пережарили в духовке. А Чимальпопоке, куривший на террасе дворца сигаретку с марихуаной, удивленно повертел головой.

– Что-то опять не вовремя муэдзины закричали, – удивился он, а затем покачал головой. – И что это ко мне эти муэдзины привязались? Может быть, стоит попробовать что-нибудь другое курить? Гашиш, например?..

Впрочем, ни об утках, ни о муэдзинах Чимальпопоке российские менты знать ничего не знали. Зато знали о том, что сделают с Поповым, и немедленно!

– Андрюша, тебе голову оторвать, или ты ее сам снимешь и хотя бы кукурузными початками то место, где у тебя должны быть мозги, набьешь? – поинтересовался Рабинович, прочищая уши.

– Ну ты же сам показал, что мое предыдущее благословение не годится, – пожал плечами криминалист и гордо удалился к своей повозке, под которую забились ездовые собаки, все до единой перепуганные его криком.

– Вы можете попросить вашего друга больше таких звуков не издавать? – поинтересовался у Рабиновича контуженный Шипинуаль, опасливо глядя вслед удаляющемуся Попову.

– Сам попроси, – предложил Рабинович. – Может быть, он тебе и ответит так, что потом, вследствие наступившей глухоты, никакие звуки беспокоить тебя не будут.

Совет секретарю тлатоани, видимо, не понравился. Терять слух ацтек явно не собирался и опасливо направился к дороге, обходя криминалиста по максимально большой дуге. Однако столкнуться с напугавшим его Поповым Шипинуаль опасался зря. Не успел Андрей пройти и двух десятков шагов по направлению к повозке собственной конструкции, как дорогу ему преградил давешний болящий старикашка, державший за руку девчонку.

– О великий чужестранец, ты, видимо, сам Тлалок, если заставил меня извергнуть из себя столько жидкости, – проговорил старик, восхищенно глядя на криминалиста. – Деяние твое велико, и его будут помнить в веках.

– Ой, да ладно! Ничего особенного, – смутился Попов. – Кстати, а мне говорили, что ты по-ихнему не умеешь.

– Не умеешь и не хочешь – это две разные вещи, – буркнул старик. – Мы, тараски, считаем ниже своего достоинства общаться с такими плебеями, как ацтеки, тольтеки, ольмеки и прочие. Исключение составляют только мудрые майя, но этот народ уже давно канул в Лету. Вот в благодарность за столь чудесное спасение я и предлагаю тебе секрет, известный только исчезнувшим майя и нам, тараскам. Да и то далеко не всем.

– И что за секрет? – поинтересовался Попов.

– Я слышал, вы идете в Теотнуакан искать встречи с Кецалькоатлем? – спросил дед и, увидев утвердительный кивок криминалиста, продолжил: – Желаю вам удачи, хотя и сомневаюсь, что вы сможете встретиться с этим мятежным богом. Он даже с тольтеками и ольмеками, чье восстание поддерживает, не общается. Лишь появляется на поле боя, вселяя радость в сердца воинов, а потом внезапно исчезает. Говорят, просто время его еще не пришло, – видя, что Попов собирается задать вопрос, старик поднял руку. – Так вот, если встретиться с Кецалькоатлем не удастся, идите в тайную пещеру возле Теотнуакана. Мы не знаем, кто там живет, но это существо подскажет вам, что делать.

– Не понял. Что за существо? – перебил старика Андрей.

Тот рассказал, что много-много лет назад один ученый майя решил найти ход в Великом дереве, которое, согласно преданиям, представляет собой весь мезоамериканский мир, что привел бы его прямо на небеса к богам. Он сделал множество вычислений и пришел к выводу, что такое место, где смертный мог бы живым попасть на небо, находится где-то в окрестностях Теотнуакана, ибо Кецалькоатль – он же Кукулькан на языке майя – пришел именно оттуда.

Ученый прибыл в Теотнуакан и начал искать этот ход. Сам его найти он не сумел, но своей страстью заразил сына. Тот всю жизнь посвятил поискам и в итоге нашел странную пещеру. Однако в этой пещере он лишь услышал голос, сказавший, что никогда ни один смертный из этого мира не пройдет ни на одно из девяти небес. При этом в награду за смекалку нашедшего пещеру он предложил ответить на любой его вопрос, сказать, как решить любую его проблему, но лишь раз в жизни человек может обратиться к нему за советом.

Вот с тех пор и передается тайна пещеры из поколения в поколение. Раньше ею владели только майя, но затем пришли воинственные тольтеки и покорили этот народ, даже толком не умевший держать в руках оружие. Хранитель тайны пещеры, бежавший от оккупантов, нашел свой приют в горном селении тарасков и женился на одной из их дочерей. Вот так тараски и стали обладателями величайшей тайны.