Антон Твердов - Приятно познакомиться Страница 5

Никита предпринимает несколько попыток пересечь границу и этого мира, но у него ничего не получается. Тогда он совместно с вернувшимся крылатым разрабатывает план захвата в заложники правителя этого мира. Крылатый, обожающий всяческие авантюры, говорит ему, что условием выкупа может стать пропуск для Никиты в следующий мир, но Никита втайне надеется, что то или тот, чем все управляется, обратит на него свое внимание и Никита сможет попросить вернуть его обратно. В конце концов план им почти удается, но в самый последний момент проваливается. Крылатого как полубога отпускают с миром, а бедного моего главного героя представители местной госбезопасности готовят к суду. Никита думает, что болтаться теперь ему веки вечные в клетке, но специально собранный по такому вопиющему случаю совет нескольких миров приговаривает его к длительной ссылке в отдаленный и специально приспособленный для подобных целей мир. К удивлению Никиты, в том мире, по земным меркам, оказывается совсем неплохо. К тому же теперь Никита забрался довольно далеко и полон решимости продолжать начатый путь.

Вот так. В конце романа я задумал поставить многозначительное «продолжение следует…», с тем чтобы потом не утруждать себя созданием другой концепции, а продолжать разрабатывать уже имеющуюся, благо она меня во многом устраивала.

Итак, я выменял у своего сокурсника за годовую подшивку конспектов по старославянскому языку разваливающуюся печатную машинку «Листвица» и примерно через месяц, работая в основном по ночам, выдал на-гора роман объемом в несколько сотен страниц печатного текста. Вернее, не совсем роман, а довольно бессвязную, хоть и веселую болтовню на не вполне веселую тему: о смерти человеческой, то есть о приключениях своего лирического героя на бескрайних просторах Загробных Миров. Подобная идея, как я уже говорил, показалась мне крайне оригинальной. Закончив работу, я продал печатную машинку «Листвица», на вырученные деньги перевел свое произведение в электронный формат и разослал копии по всем столичным издательствам, адреса издательств я узнавал на книжных развалах, когда, делая вид, что собираюсь купить книгу, на самом деле прочитывал последнюю страничку, где сообщаются обычно сведения об авторе, технические характеристики издания и собственно координаты издательства.

Ответа ни от одного издательства я, как водится, не получил. Совсем я было хотел отчаяться и, конечно, отчаялся, если бы судьба не свела меня с самым настоящим заслуженным коммерческим автором, который, проливая бессонными ночами на бумагу капли творческого пота и литры хромолитографической крови, ежемесячно публиковал очередное свое произведение. Я поинтересовался секретом его успеха, и автор великодушно свел меня с фирмой-посредником. Фирма-посредник охотно взяла мой роман, дала взамен немного денег и быстренько определила рукопись куда-то. И вот меньше чем через полгода я уже держал в руках толстую книжку в яркой суперобложке с шикарным грифом на корешке — «Бестселлеры юмористической фантастики». Это был мой триумф! Правда, больше никаких денег за публикацию я не видел, презентации по поводу удачного дебюта мне никто не устраивал, в газетах объявления о появлении нового дарования я не нашел, как ни искал, фамилия на обложке была не моя, и фотография на форзаце тоже. Так что никто из моих знакомых не верил, что книжку написал я. Но это все были, разумеется, пустяки. Я успокоил себя тем, что многие писатели пользуются псевдонимами, а деньги и мирская слава меня всегда интересовали очень мало. Главное — я мог теперь подойти к первому попавшемуся книжному развалу, взять в руки тяжеленькое и приятно холодное издание, небрежно пролистать и положить на место со словами:

— Надо же, какое бездарное оформление… В следующий Раз ни за что не отдам рукопись этим халтурщикам… — и с Достоинством удалиться.

Вдохновленный успехом, я засел за новое произведение. Фирма-посредник вскоре разыскала меня сама. Я подписал договор, по которому обязывался сдавать каждый месяц новое произведение, а фирма в свою очередь обещала платить мне что-то вроде зарплаты. Да, по тем временам деньги совсем неплохие.

Но период везения продолжался недолго. Года три. Мой герой путешествовал по Загробным Мирам на протяжении пятидесяти двух книг, после чего созданный мною сериал прикрыли как изживший самое себя, и я прогорел. В отличие от того самого коммерческого писателя, моего, так сказать, крестника. Он собственноручно разработал модель идеального романа, легко членимую на ключевые эпизоды: «завязка», «интрига», «любовный треугольник», «пример противостояния героя окружающей среде» и более мелкие кусочки «драка», «погоня», «внутренний монолог №1», «внутренний монолог №2», «объяснение в любви», «временное торжество злодея»… Создал таблицу взаимозаменяемых эпитетов, метафор, имен собственных и афоризмов. Короче говоря, довел технологию создания романа до довольно простого процесса соединения в произвольном порядке уже существующих абзацев текста по созданной им же общей схеме среднестатистического современного произведения. Теперь, для того чтобы написать полнообъемный роман или повесть в любом жанре, у него уходило два-три дня. Писатель процветал, а меня перестали публиковать, фирма-посредник прекратила выдачу денег и посоветовала из фантаста переквалифицироваться в, например, мастера детективного или приключенческого романа. Или хотя бы найти для эксплуатации новый сюжет. Я честно пытался, но ничего у меня не получилось. Видимо, идея созданного мною на страницах бесчисленных произведений загробного мира, где умершим позволено все, чего не было позволено в мире живых, так прочно оккупировала мое сознание, что ни на какую другую тему я творить не мог. Фирма-посредник разорвала со мной отношения.

Армия мне не грозила, так как, не имея прописки, я в списках военкомата не значился. Тетка Нина предоставила мне угол в своей однокомнатной квартире и безропотно делила со мной однообразные и невкусные старушечьи обеды. Когда престарелая тетка надолго уезжала в деревню к своей не менее престарелой золовке, я на время ее отсутствия возобновлял давно перешедшие в вялотекущую стадию секретные интимные отношения с соседкой Катериной, некрасивой, а потому незамужней и бездетной женщиной, проживающей этажом ниже с родителями-иждивенцами и братом-инвалидом.

Я еще год помыкался без работы, пробавляясь копеечными репортажами в местной газетке, которая не брезговала и десятистрочными информациями о случаях бешенства среди бродячих городских собак или юбилеях мелких чиновников городской администрации, потом решил навсегда оставить творчество и поступил на службу — вторым заместителем редактора отдела доставки бесплатной газеты «Рекламный тилибом в каждый дом». Вот тогда-то меня и поразила странная болезнь, которой я, не обращаясь к медицине, самостоятельно дал название — избирательная ретроградная амнезия. А следствием течения болезни стали все вышеописанные, а также нижеприведенные события.

Глава 2

Его дыханье

Сорвало и унесло

Желтые листья.

Оттого горный ветер

Зовут разрушителем?

А свет в конце тоннеля ты видел? — Нет, — ответил сторож Семенов. — Не видел. Видел, как тараканы по плинтусам бегают.

— А жизнь промелькнула перед глазами?

— Это — да. Жизнь промелькнула. С самого начала. Как папка мне велосипед купил, как я три раза в пятом классе на второй год оставался. Как восемь месяцев в колонии сидел, как на Люське женился и как потом едва под трамвай не угодил, когда от нее убегал…

— Страшно было?

— Последнее, что я запомнил, — сказал сторож Семенов, — это как доктор говорит — мы его потеряли. Меня, значит.

— Тебе операцию делали? — осведомился внимательно слушавший охранник Леонид Переверзеев, которого все называли просто Ленчик.

— Нет, — помотал головой сторож Семенов. — Только еще везли на операцию. Я с каталки упал. Башкой треснулся, ты себе не представляешь. Главное — все сначала видел, слышал и ощущал. Как врачи вокруг меня суетились, как обратно на каталку втащить пытались… Не сразу у них это получилось, надо сказать. Я же тяжелый…

Ленчик хмыкнул, окинув взглядом Семенова. Семенов всю жизнь проработал тренером по дзюдо в женской гимназии и габариты имел соответствующие. Выйдя на пенсию, Семенов по знакомству устроился сторожем в морге городской клинической больницы номер один и считал, что ему здорово повезло. Работы, считай, никакой. Хочешь, спи, хочешь, пей — вверенное помещение все равно вряд ли кому придет в голову ограбить, да и охраняемые жмурики разбежаться тем более не могут. Семенов блаженствовал, бездельничая круглые сутки, но все равно часто долгими бессонными ночами вспоминал женскую гимназию. Охранник Ленчик, заходя на смену, дожидался того часа, когда персонал больницы отправлялся по домам, а больные засыпали неспокойным сном; наскоро делал обязательный обход территории, затем на всякий случай замыкал провода сигнализации, запирал входные двери и направлялся в комнатушку сторожа Семенова, прихватив с собой бутылочку, а то и две. С Семеновым Ленчик нескучно проводил время до самого утра, попивая принесенную водку и слушая рассказы пенсионера о былом. Особенно нравилось Ленчику, когда Семенов, захмелев, вскакивал со своего топчана и, размахивая руками, показывал, каким приемам он подвергал воспитанниц, дабы разжечь в них непристойную страсть к собственной персоне, Ленчик, несмотря на то что работал охранником, был робок, хил и немолод. По этой, кстати, причине от него на протяжении последних десяти лет Ушли одна за другой три жены, и ему, три года проживавшему в полном одиночестве, вовсе невыносимо было слушать Россказни престарелого сладострастника, но не слушать Семенова Ленчик не мог.