Олег Пелипейченко - Библейские страсти Страница 5

— А это кто? Ну вон те, маленькие, с камнями, привязанными к палкам. Главные обитатели? Смешные какие.

— Да что-то не особо смешные. Когда я их делал, то думал, что они сразу начнут домики строить и размножаться. А они попрятались в дырки в горах и ничего не строят. И почти не размножаются. Заболели, наверное. Затопить их, что ли?

— Да нет вроде, не похожи на больных. По-моему, им просто тяжело камни таскать. Ты туда крошек насыпь, которые остались от СЛОВА. Всё-таки идеальный материал.

— О! Точно! Так… Ещё горсточку… Всё, хватит. Закрывай крышку. Ну что, будем ждать?

— Да ну их, слишком долго сидеть придётся. Завтра посмотрим.

— Где ты бегаешь? Я тебя целое утро ищу!

— А что?

— Там эти маленькие такое построили! Бежим смотреть!

— Ого! Вот это домик! Почти до крышки достаёт! Так они, пожалуй, скоро наружу выберутся. А ты не смотрел, они внутри уже размножаются?

— Не-а. Надо будет размножение у них как-то простимулировать. Удовольствия добавить, что ли…

— А, вот вы где! А это что ещё такое?

— Ничего!

— Ничего!

— И откуда это ничего взялось? И что за крошки везде валяются? М? Чего молчите? Говорите, не брали СЛОВА? Значит, так: доступ во внешний континуум на две недели отменяю, сидите дома. Благо, заняться есть чем: постройку снести, поверхность от крошек тщательно очистить. Ясно? Чтобы ни единого СЛОВЕЧКА не осталось! А там посмотрим, что со всем этим делать. Тоже мне, строители — такое СЛОВО загубили…

Уже битый час Господь виновато топтался рядом с девушкой и приговаривал:

— Ну хватит… Ну не надо… Ну пожалуйста…

— Да-а, не надо… — выдавила из себя заплаканная девушка и вытерла слёзы сразу обеими руками. — Как это не надо? Мы же с Адамушкой одна кровь, одна плоть!

— В ребре крови нет, да и плоти, собственно… — опасливо заметил Господь и заранее втянул голову в плечи.

— И что с того? Всё равно я его люблю! А вместе мы быть не можееееееем… — заревела девушка и в отчаянии замолотила кулачками по коленкам.

— Ну да… Моя недоработка, — вздохнул Господь.

— Теперь он… хлюп… с этой дурой глиняной… хлюп… всю жизнь… а со мной… хлюп… ааааа…

— Ты же умная, сама всё понимаешь… — Господь покосился в сторону недолепленной Евы, осторожно погладил рёву по голове и продолжил: — Адаму ведь нужно плодиться и размножаться? Нужно. А с тобой…

Он грустно посмотрел на девушку и развёл руками.

— Даже я не могу из части целого сотворить такое же целое. Ну как я из маленького ребра сделаю большую женщину?

— Ыыыыыыыы…

— Зато ты вон какая красивая получилась, — как бы невзначай заметил Господь.

— Ыыыы… Да?

— Конечно. Резьба по кости всегда эффектнее смотрится, чем гончарное изделие, а миниатюра — это вообще верх мастерства! Это тебе кто угодно… хм… короче, просто поверь.

— Ыы… Это Ты говоришь, чтобы меня успокоить, я знаю!

— Да ты что! — возмутился Господь, добыл из складок хламиды маленькое зеркальце и прислонил его к стеблю ромашки. — Сама посмотри!

Девушка оглядела себя с ног до головы и наконец улыбнулась сквозь слёзы.

— Ну вот, наконец-то… И здесь посмотри… А теперь сюда, голову поверни налево, руку подними… — ворковал Господь, медленно вертя зеркальце вокруг девушки. Та зачарованно следила за отражением и изгибала тело, принимая самые соблазнительные позы. — И вообще зачем тебе этот увалень? Давай я тебе кого-нибудь в пару из ребра вырежу! Вон сколько кусков ещё осталось — на дюжину таких, как ты, хватит, не меньше. И ты с ними тоже будешь одна плоть и кровь. Вернее, одна кость. Сейчас ещё и другое ребро выну, чтобы беднягу не перекособочивало…

Девушка просияла, но её лицо тут же приняло озабоченное выражение:

— А как же Адам? Думаешь, до него не дойдёт, что Ева не из ребра сделанная, а такая же, как и он?

— Нипочём не дойдёт, — решительно заявил Господь. — Я знаю, я ему сам мозги лепил. Он всегда будет думать, что женщина ему обязана своим существованием и поэтому должна подчиняться. Ну что, успокоилась? Давай я тебе подарок сделаю, раз уж так опростоволосился. Одно желание за мной. Загадывай, чего хочешь..

Малышка в последний раз шмыгнула носом и расплылась в улыбке.

— Хочу крылья.

Приёмыш

Под плотной оболочкой раздавалось еле слышное ворчание.

— А я говорю — нет. Ты ещё слишком мал, — через некоторое время перебила его темнота.

Он притих и засопел. Темнота выжидающе молчала.

— Мне скучно. — Он закрыл глаза и обмяк. — Я больше не могу.

— Потерпи. — Голос зазвучал чуть тише. — Осталось совсем немного. Ещё недельки полторы — и я тебя выпущу.

— Я столько не выдержу. — Ему захотелось заскулить, но он сдержался. — Ты же видишь: я достаточно силён, смогу выжить и снаружи.

— Нет, я этого не вижу, — отрезала темнота. — Ты должен вырасти и окрепнуть, тебе надо овладеть разными полезными умениями, надо сделать…

— А почему ты всё время указываешь, что мне делать? — прошипел он зло.

— Потому что я тебя кормлю! И ты будешь делать всё, что я говорю, потому что ты мой…

Темнота внезапно запнулась на полуслове.

— Ты. Мне. Не родня, — отчеканил он негромко.

В наступившей тишине ему захотелось свернуться калачиком и спрятаться, но он упрямо молчал.

— Ты сам знаешь, кто поручил мне заботиться о твоей безопасности, — наконец прозвенела темнота.

— А мне-то что? Мне всё равно, — холодея от собственной смелости, проговорил он.

Оболочка чуть заметно вздрогнула и опять замерла. Чувствуя, что назад пути нет, он ожесточённо вгрызся в сочную кисловатую мякоть. Вскоре в толще темноты начало проявляться светлое пятно. Приблизившись к нему вплотную и прорвав жёсткую плёнку, он выглянул наружу и тут же отпрянул — по глазам больно ударило. Лишь через некоторое время он ещё раз просунул голову через отверстие и огляделся. Вокруг было море зелени, из которого выглядывали какие-то жёлтые и красные округлости. Он повертел головой, рассматривая внешнюю сторону кожуры — такую же жёлтую, в тёмно-розовых пятнышках, затем рывком высвободил хвост и пополз по гладкой коре к тому месту, где её касалась ветка соседнего дерева…

…Он в последний раз куснул мягкий бок груши, ощущая, как рот наполняется сладким соком, и с наслаждением глотнул. От удовольствия он даже выгнул спину, цепляясь хвостом за сучок. Затем он обвился вокруг изрядно полегчавшей ветви, просунул голову в петлю из собственного тела и рывком напряг мускулы. Древесные волокна хрустнули, словно кости, черенок с глухим треском обломился, и недоеденная груша сорвалась вниз, зашуршав мышью в траве.

Да, ему на редкость повезло, подумал он. Древо Силы росло рядом с яблоней, их ветви часто соприкасались, и сил у крохотного червяка как раз хватило на то, чтобы доползти до ближайшего плода и прокусить глянцевую кожицу. Живительный сок наполнил его тело мощью, помог вырасти за короткий срок в десятки раз, заставил работать крохотный мозг на пределе возможностей.

И многократно усилил тлевшее в нём яростное чувство.

Шелест листьев дерева, росшего невдалеке, заставил его очнуться. Он торопливо заскользил по ветке, зеленоватым ручейком перелился на яблоню, нашёл глазами знакомый отросток, умостился рядом и изогнул шею, вглядываясь сквозь листву.

Ну да, оно и есть. Это существо странного вида он часто здесь встречал. Сейчас оно обрывало сливы по одной и бросало их в рот, пряча косточки в кулаке.

Вспомнив вчерашнее, он ехидно усмехнулся.

— Тебе ведь приказали не есть плоды ни от какого дерева!

Существо испуганно повернуло к нему голову.

Кончик чешуйчатого хвоста неторопливо поглаживал чуть увядшую кожуру плода. Лёгкие касания раскачивали яблоко, и подгнившее отверстие, похожее на язву, то появлялось, то опять исчезало из виду.

— … и будешь томить мясо на слабом огне. Перед готовностью добавишь пару горстей чернослива — только косточки повынимай, знаю я тебя! — и капельку мёду.

— Но ведь…

— Молчи. Потом курочку. Даже две… три, короче. Покрупнее выбери. Оливковое масло с медком размешаешь, розовой водой чуть разбавишь, курочек натрёшь — и в печь! Чтоб с корочкой и душистые. Готовых птичек имбирём и орешками посыплешь, пока не остыли.

— Так я ж…

— Не перебивай старших. На вторую перемену — дичь. Начинишь тушки персиками, по бокам обложишь черносливом, притрусишь смесью из корицы, соли и имбиря, добавишь зелени, а потом всё время жирком поливай, чтоб сочная получилась. На сладкое сам чего-нибудь сообразишь: ну, там, лепёшек сладких с начинкой, груш, фиников, бананов побольше, я сильно придираться не буду. На запивку — красненького. Ещё в ледяную розовую воду выдавишь три апельсина, половинку лимона, и подсласти чуток. Пожалуй, этого будет достаточно.