Людмила Астахова - НЧЧК. Командировка Страница 58

Заголовок гласил: «Отворот от Любви. Инструкция» И дальше шло полное описание технологии изготовления зелья (честное слово, лучше не знать, из чего оно делается), показания к его применению (Неразделенная Любовь), способы применения (внутрь, перорально), дозы (5 мл однократно) и побочные эффекты (от поноса до коллапса). Но самое интересное содержал в себе пункт «Противопоказания» – Любовь Взаимная.

Тут было над чем призадуматься. И Эрин призадумался.

– Так тоже бывает, красавчик, – молвила Эфа. – Редко, но бывает. Только ты руками не держи, не удержишь. Ты Любовью держи и… Свободой.

– А так можно? – тихо спросил эльф.

– Нужно, – ухмыльнулась ведьма.

Вот и понимай, как хочешь.

Отойдя на некоторое расстояние от домика Эфы Горыниевны, энчечекисты услышали, благо никто на остроту слуха не жаловался, зычный голос гоблинши, ничем не напоминающий недавнее старческое дребезжание:

– Кассия, милочка! Перенесем мой педикюр на следующую среду! Да! На семь часов… как обычно… Чмоки-чмоки, лапушка!

– Эрин, – вдруг сказал Меноваззин. – Чего-нибудь выпить у тебя будет? «Черная чайка» с тобой?

Капитан только руками развел. Мол, нету ничего.

– Жаль. За знакомство с Праматерью Всех Гоблинов стоит выпить.

А Эрин подумал: «Интересно, а товарищ Шрак знает?» И пришел к выводу, что знает. Чтобы Шрак оставался в неведении?

– Мэр точно замешан, – сказала Нолвэндэ. – Если не в убийствах, то в истории с вилами.

– А ему-то они зачем? – удивился дроу.

Мыслечтица несколько смущенно хмыкнула, но ответила:

– Судя по словам Эфы, у него проблемы с… мужской силой. Видимо, рассчитывает на волшебство артефакта.

Меноваззин похабно расхохотался:

– Ну да, ну да. Если привязать покрепче, то очень помогает, очень.

Эрин ответил коротким смешком, но вовсе не из скромности, а потому что вдруг вспомнил свой разговор с мэром. И остановился, как вкопанный.

– Едреные пассатижи! А ведь не зря он мне показывал эту статью из «Тиф-ИНФО».

Капитан подробно пересказал коллегам о визите газетчиков и о статье в скандальном таблоиде про сексуально-эротические свойства колдубинских вил.

– Давайте повяжем и расколем этого похотливого урода?! – азартно предложила Нолвэндэ, глядя на мужчин с подкупающей надеждой во взоре. – А?! Ну, давайте! За приставания к девушкам этого старого осьминога надо бы подвесить за ноги и выпотрошить.

Кровожадная энчечекистка рвалась в бой за девичью честь, и в чем-то Эрин её понимал. Допустить, чтобы какой-то отвратительный гад и дальше портил кровь славной девочке Кате, просто нельзя.

– Возьмем Каракатицу… тьфу ты!.. Кальмара, за жабры его, и расколем как миленького. Он нам все расскажет – и про Вилы, и про Кругера, и про убийства.

– Если он в них замешан, – заявил Эринрандир. – В чем лично я до конца не уверен. Где мотив? Зачем ему выводить монстров и убивать магов? Его желание заполучить Вилы имеет вполне простую и прозаичную причину.

– Да уж, – согласился дроу. – Чего уж проще и прозаичнее.

– И все же мэр может нам рассказать много чего интересного, – не унималась Нол.

– Он и расскажет. Но не сейчас, – отрезал Эрин. – Нам бы с болотами и Вилами определиться. Они сейчас самое главное, а вовсе не потенция Кальмара Карповича.

Мыслечтица еще немного посопротивлялась неизбежному, соблазняя перспективами наказать негодяя и одновременно стращая потенциальной угрозой срыва операции, но потом смирилась с решением старшего по званию. Тем более, что на него не действовали никакие уговоры.

– Какой ты упрямый! – буркнула она в сердцах.

– Есть немного, – улыбнулось начальство с самым невинным видом.

– Вы оба хороши, – резюмировал спецназовец.

Какое-то время шли молча, прислушиваясь к шорохам, и каждый размышлял о своем. О чем думал Меноваззин, то тайна за сорока семью печатями, а Эринрандир маялся отловом постоянно ускользающей мысли, которая все утро не давала ему покоя. Что-то такое крутилось на языке. Весь этот лес, болота, чудовища и вилы имели простое и, что самое странное, достаточно знакомое объяснение. Но, то ли давали о себе знать последствия гоблинского отворота (теперь понятно, почему он не подействовал, и это радует), то ли наведенное безумие столь пагубно отразилось на умственных способностях капитана ап-Телемнара – он так и не смог собрать воедино эту затейливую мозаику.

– Надо бы на болота сходить. Хотя бы с края поглядеть, что там и как, – предложил Эрин. – У кого карта с собой? – и поглядел на мыслечтицу.

Девушка с самодовольным видом достала искомый предмет. Мол, а вы что хотели от дочери леди Аэриэн? То-то! Не дождетесь!

– А это что за значки? – спросил дроу.

– Я версию проверяла. Места расположения трупов и подвигов Фреда Кругера почти совпали, и если нарисовать круг… Короче, вычисляла местоположение утерянных Кругеровских Вил, – пояснила Нол. Тоже кстати, получается, что где-то на краю болота.

– Боюсь, что они все-таки найденные.

Эрин довольно быстро сориентировался по карте. Прикинул расстояние, сверился с часами и сказал:

– Смысла нет идти. Будем там уже к темноте. Да и надо проверить, что там сделал в наше отсутствие Зарин. Может быть, еще и мэра застанем.

– Сегодня суббота, выходной, – напомнил дроу. – Кальмар как-его-там пиво пьет. И нам бы пожрать не помешало.

– Тогда ты – обратно в коровник, а мы поедем в город. До машины уже рукой подать.

Эрину по-прежнему было очень неуютно в колдубинских чащах. Давило виски, ныла шея и шумело в ушах. Гадс-с-с-ский лес! Уже даже не верится, что есть на свете залитые солнцем сосняки, где лишь свист теплого ветра, горячий песок оврагов, запах смолы и сладкая знойная тишина летнего полдня, запутавшаяся среди золотисто-рыжих корней. Хрустят шишки под подошвой кроссовок, трава выше колен, а потом вдруг – раз! и обрыв прямо к берегу синего-синего озера. Пока спустишься с откоса, скользя по сухому песку, успеваешь сбросить рубашку, штаны и обувь. Какое блаженство потом с разбега сигануть в прогретую воду. Там ведь сразу глубоко. Делаешь всего несколько шагов и уходишь с головой. Когда-нибудь они с Нолвэндэ обязательно приедут туда с палаткой… летом… чтобы только сосны, озеро и они вдвоем.

Размечтавшись, Эрин едва не споткнулся о пенек.

– Кстати, как на тебя сейчас действует лес? – спросил он у Нолвэндэ. – Не тянет раствориться в тишине и покое?

– Не-а. У меня щиты стоят. Ничего не чувствую, совершенно. Лес как лес, – заверила шефа девушка.

– А у меня голова болит, – признался капитан.

– Это потому, что ты не жрал ничего.

У Меноваззина на все случаи жизни одно объяснение – либо не поел, либо перепил. И так как вчера с пьянкой не сложилось, значит, вариант номер один.

Зарина они на рабочем месте не застали, и куда запропастился неугомонный сын Иприта, никто в магистрате не знал, его телефон не отвечал.

– А давай, действительно, поедим, – предложила Нол, услышав, как в животе у напарника урчит от голода.

И так как от батончиков и энергетиков энчечекистов уже мутило, а прогресс в виде ши-урмы до Колдубинска еще не добрался, они остановили свой алчущий взор на привокзальном кафе, где меню состояло из четырех пунктов: солянка, картофельное пюре, котлета диетическая (свекла плюс морковь минус мясо) и сливовый сок (неразбавленный, кстати). Умяв две порции солянки и в ожидании пюре с чудом котлетного искусства, Эрин позвонил Зарину. Просто наудачу. Но достойный сын подгорного народа и верный соратник неожиданно отозвался.

– Привет. Где тебя носит? – спросил эльф, делая официантке знак, чтобы поторопилась с заказом. – Ты все сделал, о чем я тебя просил?

– Привет. Все сделал, – буркнул Зарин и безрадостно добавил: – Тут с тобой кое-кто хочет поговорить.

– Кто?

– А ты где?

– В кафе на автовокзале.

– А что ты там делаешь? – допытывался гном.

– Ем, что еще?

– Леди Анарилотиони с тобой?

– Да. А зачем она тебе?

– Не мне. Тут и с ней кое-что обсудить хотят.

И тут Эрин догадался, кто именно так жаждет общения с командировочными энчечекистами. Разумеется, Кальмар Карпович, едва заслышав о знаменательном открытии, сделанном приезжей эльфийкой, поторопился навести мосты.

Пока капитан объяснялся с коллегой тар-Ипритом, к Нолвэндэ подошла какая-то незнакомая старушка-дриада. Если бы не парик голубого цвета, то Эрин и внимания бы на неё не обратил. Бабулечка-одуванчик о чем-то спросила Нол, та ответила. Причем разговаривала с ней мыслечтица очень вежливо и, можно сказать, почтительно. А ведь только что утверждала, что на дриад любого возраста у неё развилась тяжелейшая аллергия.

– Зарин, мне пока не о чем с ним разговаривать, – прохладно молвил эльф в ответ на весьма настойчивую просьбу старшего лейтенанта. – Когда я сочту нужным, то сам вызову его на допрос.

– Эрин, ну не дури.