Михаил Высоцкий - Иноземия, или туда и снова туда Страница 59

— Нет, — признался откровенно заинтересованный Менский.

— Зак, — не томил его больше Ав, — Я не понимаю, как ты этого не видишь, но лично я на картине вижу тебя, каким ты наверняка станешь лет через тридцать. Это твое лицо, Зак! Черты настолько характерны, что перепутать их…

— Но откуда тут мог взяться мой портрет… — до Менского наконец дошло, что Ав и Она имели ввиду, — Вы что, хотите сказать, что это мои родители?

— Да, Зак, именно это мы и хотим сказать! — подтвердила Она, — Потому что сходство просто уникальное! Случайно такого быть не может!

— Да? — Зак задумался, еще раз, более внимательно, осматривая портрет.

И действительно, эти два человека, что призывали к чему-то народ Отсилы, вполне могли были бы быть его родителями. Конечно, во дворце в Мене осталось много их портретов, но все они были сделаны много лет назад, а за прошедшие десятилетия время не могло не оставить след на людях. Да еще и одежда, прическа — Зак морально готовился встретить отца с матерью если и не такими, как они были когда-то, то хотя бы сохранившими все то, что их связывало с родиной, а тут… Тут были два человека в совершенно невозможных в Мене длиннополых халатах; остроносых сапогах с высокими каблуками; с длинными волосами, развивающимися от ветра; загоревшие от солнца лица… При всем этом, конечно, угадывались те черты, что перешли от Квэрта Менского и его жены к Заку, но так прямо сказать, что эти двое — его родители… Зак бы этого делать не стал, однако он прекрасно понимал — его спутникам намного виднее, у них нет предрассудков, что такие-то люди должны выглядеть так, и никак иначе. Они каждый день уже долгое время видят перед собой физиономию Зака, и если они в один голос говорят, что на картине именно его родители… Что ж, значит так оно и есть. Тем более сердце у Зака вообще служило только для того, чтоб качать кровь, и никоим образом не билось сильнее при виде давно пропавших родителей, и уж тем более не служило советчиком и не давало почем зря подсказки. Итого, приняв к сведению, что тут, среди мусора, Ав нашел именно портрет его родителей, Зак предложил:

— Ну что же, у кого будут какие идеи по поводу того, что все это значит?

— Я думаю, что тут все понятно, — пожала плечами Она, — Твои родители зачем-то решили попасть сюда, для этого они засели в доме в Ропе, просидели там два года, узнали, как через склеп в Этросгасте можно попасть в Отсилаказ, добрались сюда, тут организовали что-то вроде революции, два года занимались подрывной деятельностью, каким-то образом передавая указания по руководству концерна Мен, попались, дома их союзников были обысканы…

— Ух ты! — Зак даже удивился, — Она, от тебя я такого, честно говоря, даже не ожидал! Выстроить такую логическую цепочку…

— Это не я, Зак, — призналась девушка, — Это сделал уже давно один из наших писателей, а тут просто такая сложилась обстановка…

— Писателей? — не понял Менский.

— Праслав Вонау, — пояснил Ав, — Да, Она, я его тоже вспомнил, но не думаю… Ладно, Зак, ты все равно потребуешь пояснений. Понимаешь, был такой легендарный таинственный писатель, который уже в зените своей славы вдруг решил, что он просто обязан побывать тут, в Южном мире. Сколько его не отговаривали — он стоял на своем, и… Кх-кх…

— Ав, давая я, ты еще не достаточно отошел, хорошо? Хорошо. Итак, Праслав никого не хотел даже слушать, и он действительно отправился в путь, побывал в Южном мире и вернулся назад. После чего написал свою самую знаменитую книгу — «Путеводство по дальней земле», где и описал Южный мир, но не так, как все остальные, а совершенно с другой стороны. Он не писал ни про гигантов и демонов, ни про Граничный Мыс, а описывал нечто вообще невозможное. По его словам, тут, в Отсилаказе, находится юго-западный полюс мира, тут находится вся та энергия, что позволяет нашему миру существовать, и она сосредоточена не где-то там, а во дворце хана-падишаха. И именно тот, кто правит Отсилаказом, является настоящим правителем всего сущего, способным менять законы природы и творить любые чудеса. Причем не имеет никакого значения, из какого здешний правитель рода-племени, кто бы ни пришел к власти, именно ему и будет дана эта мистическая сила. Причем Вонау не просто описывал, что есть такие и такие силы, он явно предложил — если ты хочешь стать богом, иди в Отсилаказ, устрой тут революцию и захвати власть. И все. Больше ничего делать не надо. Ты уже и так станешь богом. Если победишь, если же тебя будет ждать фиаско — приготовься с жизнью своей расстаться…

— Зак, Она тебе все очень упрощает, — вмешался Ав, — Если бы все было так просто — Вонау не был бы Вонау. Там все намного глубже, «Путеводство», это не просто книга, это глубокий философский трактат. Все, что рассказала Она — это только фон, на самом деле там идут рассуждения, может ли человек стать равным богу, может ли человек свершить невозможное, на что человек может пойти в поисках славы, куда его может это завести… Книге этой уже почти полторы сотни лет, а она до сих пор служит поводом для споров…

— Да, Зак, это действительно так. А то, про что я тебе рассказала — просто сказочный фон, никто из серьезных людей не воспринимает сказки про то, что человек может стать богом… Пусть даже захватив власть в далеком Южном мире…

— Мои родители восприняли, — перебил рассказ Оны Менский.

— Да, очень похоже на то, что твои родители именно так и поступили. Насколько я их узнала, они вполне могли решить проверить, правду ли писал Вонау, и отправиться сюда в погоне за старой легендой…

— Легендой? — Зак задумался, — Она, а этот, как его… Прас… Праслав, он ничего не писал по поводу второго, северо-восточного полюса?

— Северо-восточного? Дай припомнить… Вроде что-то было… А, ну да, конечно! Писал. Он писал, что наш мир — двойной, причем мы живем не в основном мире, а в мире «присоединенном», а с настоящим нас связывает тонкая пуповина, «ось», или «порт», еще он его «каналом» называет, который идет из северо-восточного полюса в юго-западный… И если тот, второй, это основа всего сущего, то этот — основа нашего мира, хотя по силе они равны, как равны два колеса на одной оси…

— Это все? — упорно стоял на своем Зак.

— Да, вроде как… — задумалась Она.

— И еще он писал, — дополнил Ав, — Что второй полюс находится по ту сторону гор. Что там, в северных снегах, стоит замок, который старше нашего мира самого, и в глубинах его катакомб спрятан ключ. Лишь избранный может тот ключ повернуть, и сделай он это — поток силы и власти обрушиться на него…

— Было такое, — подтвердила Она, — Но, Зак, ты сам понимаешь, что это лишь сказка, и…

— Ав, Она, теперь я знаю, что мои родители действительно хотели тут захватить власть. Как и то, что мы больше не занимаемся их поиском, вернее занимаемся, но ровно настолько, насколько это не будет мешать нашей новой задаче.

— Только не говори, что ты собираешься захватить тут власть, — ужаснулась Она.

— Именно это я и сделаю! — кивнул Менский, — Потому что я просто обязан это сделать. Если Вонау писал правду, то те, кто тут правит, может такого наделать… Мы обязаны эту угрозу устранить. А если для этого нужно свергнуть местного главаря — сделаем. Мне не привыкать.

— Твоим родителям этого не удалось, Зак Менский. И если ты действительно Менский, как и твой отец, а ты похож на него и речью, и мыслью, то ты тех, кто жизнь тебе подарил, от казни смертной спасешь, лишь коли верно и мудро будешь продолжать их святое дело, — как можно было бы догадаться, в диспут Зака с его спутниками встрял некто четвертый.

Реакция Зака оказалась быстрой — уже через десятую долю секунды после начала речи незнакомца меч Менского на всякий случай покинул ножны и приготовился к бою. Но и тот оказался не так прост — оружие Зака встретило сталь другого меча. При этом незнакомец ни коим образом не прореагировал на инстинктивное движение Зака и, удерживая меч на расстоянии, спокойно продолжал свою речь.

Дослушав ее до конца и видя, что враждебности со стороны незнакомца пока не ожидается, Зак задал тот вопрос, от которого в самом начале своего пути пытался отучить Ава.

— Ты кто?

— Я? Я тот, кто последние два года бок о бок стоял с твоими родителями за правое дело и за свободу. Я тот, кто наблюдает за тобой с того момента, как ты пересек границу и проник в город. Я тот, кто слушал твои речи, речи твоих спутников, кто смотрел на вас, кто оценивал вас. Я тот, кто пришел предложить тебе помощь. И я, наконец, тот, кто нуждается в твоей помощи. Зак Менский, только ты можешь нам помочь, и если ты сделаешь это — мы поможем тебе.

— Почему ты так…

— Я решил так, потому что ты — сын Квэрта. Ты — кровь Квэрта, ты — сила Квэрта, ты — молодость Квэрта. Квэрт допустил ошибку, Квэрт проиграл, ты можешь стать на его место. Тебе поверят все те, кто верил Квэрту, тебе поверят все те, кто никому, кроме Квэрта, не верил. Ты — тот, за кем пойдут, тот, кто может опять объединить нас. Ты — единственная наша надежда, без тебя мы никогда не сможем стать едиными, в тебе все те, кто знал Квэрта, кто помнил и верил ему, увидят все свои чаяния и упования. Мы все принесли присягу крови твоего отца, а значит твоей крови.