Михаил Высоцкий - Иноземия, или туда и снова туда Страница 60

— Не понял, — совсем запутался Зак, — А если попроще?

— Если попроще, — согласился незнакомец, — То мы — революционеры, твой отец был нашим вождем и идейным вдохновителем, после того, как его поймали, у нас начались разброд и шатания, наша временная власть слишком слаба, и если не появится опять фигура, за которой люди захотят идти — всему нашему делу скоро придет конец. Ты — сын Квэрта, и если ты скажешь — «идите за мной» — за тобой пойдут. Как за сыном твоего отца. Так понятнее? Люди увидят в тебе ожившего Квэрта.

— Ожившего? Но ты же…

— Да жив он, жив. Пока жив. Но ему ничего, кроме как смертная казнь, не светит, и жене его то же самое. Так что если мы не сможем свергнуть нынешнюю власть, а тогда и освободить всех невинно заключенных — не видать тебе больше никогда своих родителей. А потому прячь свою железку, тебе еще с ней обращаться учиться и учиться надо, и давай поговорим серьезно. Не тут. Иди за мной.

Незнакомец был Заку нужен, он знал многое, а потому Менский решил не обижаться на «железку», и последовал вслед за незнакомцем в тайный проход, возникший прямо посреди соседней комнаты. Меч, тем не менее, все же спрятав.

Ав и Она, хоть и имели что сказать, разумно промолчали, решив, что пока они не останутся одни лучше придержать свои мысли при себе. Тем более, куда бы их не вели — хуже уже все равно не будет, а так — хоть какая-то надежда есть.

А тем временем, следуя за незнакомцем по узкому темному проходу, освященному единственным факелом в руках их проводника, Зак все же решил выяснить хотя бы один интересующий его вопрос.

— И все же, как мне тебя называть? Просто мое имя ты подслушал, моих спутников, наверняка, тоже, а сам представиться…

— Стимхэмстэр, Дайм Стимхэмстэр. Но запомни — это имя лишь для тех, кто вне нашей организации. Потому что вступая в сопротивление мы отказываемся от своих настоящих имен, и общаясь друг с другом используем лишь имена из нашего братства. Братское имя мое — Ивл, и если пожелаете вы вступить в наше содружество, вам тоже будет дано такое имя.

— Нет уж, я не Мгбгнгав, чтоб Лорпом становиться… — буркнул Зак, — Меня мое имя вполне устраивает, потому я буду и дальше Заком, а Ав и Она… Это и так не настоящие их имена, так что они тоже так и останутся.

— Посмотрим, — бросил Ивл, на чем разговор и закончился.

А тем временем оказалось, что тот ход, которым вел наших героев Ивл, был отнюдь не единственным, а лишь одним из многих десятков, или даже сотен, которыми было так и пронизано все пространство под городом. Причем все они пересекались не просто так, а каждый раз, переходя из одного прохода в другой, Ивл открывал очередную тайную дверь, каким-то шестым чувством находя их в полной темноте. Тут был настоящий второй город, причем, как выяснилось чуть позднее, со своими обитателями. Хотя, почему позднее? Уже минут через пять на встречу нашим героям прошла двойка подозрительного вида личностей, благо ширина прохода позволяла двум людям в нем разминуться. Потом еще один подозрительного вида мужик нес что-то дергающееся в подозрительного вида мешке, две крайне подозрительный ведьмы вершили весьма подозрительны ритуал, подозрительного вида молодая девчушка прогуливалась под руку с подозрительного вида пожилым и крайне состоятельным джентльменом… При этом все, и Ивл, и те, кого наши герои встречали, упорно делали вид, что тут ничего не происходит, и вздумай кто тут с кем-то поздороваться… Это было бы крайне неуместно, потому что, как понял Зак, проводник-революционер вел их не где-нибудь, а по убежищу всех, кто был не особенно в ладах с законом. При этом совершенно не имеет значения, по какой именно причине. Тут явно находили себе приют и те, кто бежал от злобных кредиторов, и те, кто порезал пятерых сборщиков налогов, присвоив себе принадлежащие государю деньги, и те, кто хотел совершить государственный переворот и изменить всю жизнь в государстве в лучшую сторону. При этом подземному городу было совершенно без разницы, кого именно принимать, и хоть наверняка гвардия тут проводила иногда рейды, отыскать даже малую часть местных ходов без помощи местных жителей было невозможно. Неплохо ориентирующийся в лабиринтах Менский чувствовал — попади он сюда второй раз, и ничего бы не смог найти…

— Ивл, — не выдержал Зак, — А кто все это построил? Мы уже идем часа пол, и пока ни конца, ни края не видно этим ходам… Это что, все вы?

— Нет, Зак, — снизошел до ответа проводник, — Мы к этому не имеем никакого отношения. Град Отсилаказ древний, но даже в дни его основания жившие тут люди знали о подземном мире. И то, что ты видишь вокруг себя, сотворено не руками человека, а самой природой… Конечно, люди тут тоже приложили свои силы, мы составили карты этих подземных лабиринтов, построили тайные ходы, но никто, ни единая живая душа, не знает, куда они могут любопытного завести.

— Ну надо же… — задумался Зак, — Надо бы этим тоже заняться… Ладно, ладно, Ивл, согласен — сначала дело, тем более у меня есть свои причины спешить, но потом — обязательно надо. Кстати, нам еще долго идти? А то мне то ничего, я и не такое могу выдержать, а вот Аву с Оной, похоже, скоро совсем плохо станет… Они, бедняги, совсем раскисли… Ав, может тебе помочь? Что ты так об Ону оперся, ей же тоже нелегко?

— Ничего, Зак, ты о нас не беспокойся, мы сами о себе позаботимся, — заверила Менского девушка, на плече которой действительно тяжело опирался Ав, у которого, теперь уже в этом не было никаких сомнений, был хороший жар.

— Точно? Ну, как хотите… Так, Ивл, долго ли…

— Любопытство — корень всего зла, Зак Менский. Если ты хочешь победить, ты должен отказаться от любопытства. Пытливость в нашем деле лишь вред может принести. Но так как ты еще не член нашего братства, и еще не принес нашей присяги, я отвечу тебе — нет, путь уже пройден, и последние метры остались до нашей цели.

— Это хорошо. Если, конечно, правда…

Неизвестно, как относительно всего остального, но в этом Ивл ни на капельку не солгал. Пусть не последние метры, по последних сотни три с половиной метров, и вот уже наши герои поднялись из подземного града в надземный, оказавшийся почти копией того, из которого они вышли. За исключением того, что тут все было целым и невредимым. Ивл, потушив факел, открыл дверь одной из комнат и предложил:

— Отдохните тут. Мне нужно собрать тех, кто имеет право вершить слово. Вечером будет совет, на котором ты, Зак Менский, скажешь то, что нам должно знать, а мы скажем то, что тебя терзает. Пока же вам доставят все то, в чем вы нуждаетесь, чтоб вы не испытывали страданий тела.

Не попрощавшись, без всяких дополнительных комментариев по поводу и без, Ивл просто повернулся, и опять исчез в подземном проходе. Вслед за ним сама собой закрылась дверь, которую, даже точно зная, где она находиться, наши герои никогда не смогли бы найти. Впрочем, пока в подземный мир они и не собирались. Еще немного, и Ав бы просто потерял сознание, Она была в ненамного лучшем состоянии, так что даже захоти Зак продолжить путь… Впрочем, Менский тоже был не прочь отдохнуть, так что, отбросив частично сомнения, тройка путников зашла в предложенную Ивлом комнату и приготовилась ждать.

Однако долго ждать не пришлось — буквально через минуту в дверь вошел некто, большой, черный и в одной набедренной повязке, с умением настоящего гимнаста несущий сразу три подноса — два на руках и один на голове. Сгрузив все это на стол посреди комнаты, большой и черный столь же тихо, как зашел, покинул комнату, даже не подумав хоть каким-то образом прореагировать на наличие в комнате еще трех особ. Впрочем, как раз сейчас поведение черного гиганта никого не волновало — Она тут же принялась отхаживать больного Ава, кормить и поить его с ложечки да прикладывать холодные компрессы, Зак же просто занялся употреблением пищи, решив, что если Ав не просит его о помощи — значит не надо навязываться. Наевшись до отвала, то есть съев примерно четверть содержимого подносов, Зак наконец пришел в правильное настроение. Убедившись, что никому из спутников сейчас не до него, Менский лишь пожал плечами, решил, что если что — его разбудят, и завалился спать.

А пока он спит, как раз самое время описать, как именно Менский обычно спал. Потому что это нечто совершенно особенное. Начать надо с того, что спал он всегда крепко. Такое слово, как «бессонница», Заку вообще было неведомо. И вне зависимости от того, ложился ли он спать на всю ночь, или лишь решал прикорнуть на минутку, разбудить его обычными способами было достаточно проблематично. Ни шум, ни тряска н действовали, Зак мог спать и под грохот барабанов, и верхом на диком завзе, да и вообще везде и всегда, где только могла попасться такая возможность. При этом стоило возникнуть хоть малейшей опасности, стоило хоть вдалеке показаться призраку угрозы — и все, сон моментально уходил, и Зак, без долгих потягиваний и зеваний, был готов с мечем наголо встретить любую угрозу. Откуда именно такое чутье на беду — Зак и сам не мог толком объяснить, вроде от рождения, но пользовались все его знакомые этим по черному. Если кто-то путешествовал с Заком, то никогда не надо было выставлять на ночь никаких дозоров, потому что Зак сам по себе лучший дозор, даже когда он спит. Кроме всего прочего, Зак всегда мог точно себя настроить, сколько времени он должен проспать, и проснуться не позже, чем требовали обстоятельства. Однако если он этого не делал… Если просто ложился спать, до тех пор, пока сам не проснется или что-то не случиться… В таком случае разбудить его было настоящим искусством, и именно этим, трудоемким не неблагодарным занятием, и занимались дружно Она, оклемавшийся Ав и вернувшийся Ивл добрых пол часа. Наконец Менский соизволил открыть свои веки.