Андрей Рябиков - Кровь Вампира Страница 7

Прошла вся ночь и половина следующего дня, а Уткин и отец Василий все еще не могли прийти в себя от произошедшего прошлым вечером. И именно священник никак не мог поверить в нереальность происходящего, в нечистую силу, противостоящую им. Он все жалел, что срезал дорогу через кладбище и пытался найти логическое объяснение.

— Может, он просто обкурился?

— Интересно, чего? — спросил студент, — Папирос с ураном? Почему у него глаза светились? А как насчет молнии?

— Она ведь ударила из проводов!

— Да, но только после того, как в его глотке оказался крест! Кстати, не мешало бы и мне покреститься — это должно помочь.

Священник начал сдаваться:

— Покреститься — это дело нужное. Но это все так неожиданно! Неужели все эти испытания посланы мне? Сначала — церковь, потом видение, теперь — вот это… Что вообще с ним произошло?

— Похоже на классический случай вампиризма. Хотя, верится с трудом.

— Я уже во все поверю. Слава Богу, мы с ним покончили.

— Не совсем, — ответил студент. — Если он стал вампиром, то только после укуса другого… такого же.

Поп подскочил.

— Неужели нам придется снова пройти через подобное?

— Наверняка. Но теперь-то мы знаем, что нас ждет. Предупрежден — значит вооружен, кажется так древние говорили.

— Чем же мы вооружены? — рассердился батюшка, — Вот этими… — он чуть было не сказал "погремушками", имея в виду церковные святыни, но вовремя сдержался.

— Нужно подумать, что мы знаем о них, — пытался сосредоточиться Уткин, — чеснок, кресты, осиновый кол в сердце, выходят по ночам, кажется, могут летать… — Что у вас в церкви, ну… самое сильное что ли?

— Икона византийская, VIII век. — не задумываясь ответил священник.

— Возьмем ее с собой. А еще кресты, лучше побольше…

В тот же день произошло еще одно малопримечательное, но важное событие. С одного из поездов, неторопливо проползавших лесогорский перрон, сошел высокий мужчина с легким плащом, перекинутым через локоть одной руки, и потертым чемоданом в другой. Окинув цепким взглядом привокзальную площадь, он направился к стоянке такси. Хотя выглядел он и немолодо, но походка его была упругой и уверенной, в ней чувствовалась сила. Поймав «мотор», он направился в центр.

Через десять минут он вышел из машины, значительно отягощенный информацией о городе. Таксисты — одна из самых болтливых людских пород, стоит лишь завязать разговор.

Купив газету с объявлениями, он пробежал глазами по строчкам и нашел то, что ему было нужно — недорогую квартиру на окраине города. Главным ее достоинством для него было то, что другие клиенты сочли бы явным недостатком — из окон открывалась широкая панорама городской свалки, за которой виднелся жидкий частокол ельника. Когда он увидел этот вид своими глазами, на его худом, желтоватом лице появилась довольная ухмылка. Не торгуясь, он расплатился за месяц вперед. Впрочем, он намеревался завершить свою работу раньше.

Дачи, выкупленные Волком в окрестностях контролируемых им городов, называемые «точками», выполняли ту же роль, что и замки средневековых рыцарей — опорные пункты для грабительских вылазок, склады награбленного, укрытия на случай подхода сильного противника. Точка Љ7, на которую он вызвал Марсика, была наименее посещаемой. Находилась она довольно далеко от Лесогорска, дорога к ней была очень плохой. Вокруг — дремучий лес. Однако Марсик не привык обсуждать распоряжения шефа — это и помогло ему выдвинуться.

В назначенное время новенькая девятка остановилась перед невзрачным деревянным охотничьим домиком, которым и была очка Љ7, до того как попала в лапы Волка. Он позаботился больше о внутреннем убранстве, так как в отличие от многих себе подобных, не любил выставлять на показ свое богатство. После ремонта рядом с домиком появился и небольшой гараж, бывший главной частью «точки». В нем стояла новенькая «Лада-08», в бардачке которой лежали новые документы, а в багажнике — двадцать тысяч долларов.

Эти меры были приняты Волком, когда он еще только «поднимался», на случай поспешного отхода. Все то ему не пригодилось, тем не менее, машины всегда была готова сорваться с места, унося хозяина от неожиданной опасности.

Марсик не спешил выходить из машины. Даже в самой безопасной ситуации он всегда был осторожен.

Немало его знакомых жестоко поплатилось за свою беспечность. Марсик же предпочел бы, чтобы его сочли трусом, чем умирать по-геройски.

И сейчас он подождал, пока из машины вывалились трое быков, убедившись что их никто не изрешетил и не забросал гранатами из-за вековых сосен.

— Жди здесь, — бросил он водителю и двинулся к дверям дома.

Непривычные лесные запахи и звуки казались зловещими, в темнеющем вечернем воздухе повисла какая-то напряженность.

Марсик тряхнул головой и взялся за ручку двери. За ней он попал как будто в другой мир.

Волк сидел, утонув в глубоком кресле. Лицо его было скрыто в тени, но Марсику показалось, что он увидел его глаза — какие-то другие, как-будто отсвечивающие тусклым голубоватым светом. Наверное это отражался экран телевизора — единственного источника света в комнате.

Один боец, который и должен был быть с Волком, сидел, уткнувшись в телевизор. А вот за спиной шефа маячила еще одна фигура.

Марсик не любил таких сюрпризов и попятился к своим мощным спутникам. Он уже готовился к самому худшему, но Волк заговорил довольно дружелюбно:

— Ну что встал как неродной? Заходите…

Марсик помялся, но протестовать было глупо.

— Я думал, ты один… — неуверенно буркнул он, но тут же стушевался под недовольным взглядом шефа, который он просто почувствовал на себе.

— Тут все свои. Пацан со мной из Лесогорска, — просипел Волк, кивая в сторону незнакомца, — Саней звать. Я его поставлю над барыгами местными, давно им пора с нами поделиться.

Марсик пожал руку новому знакомому. Она была худой и бледной.

— Наркоман что ли? — мелькнула мысль, которую он тут же отверг: в серьезном деле Волк никогда бы не положился на «макоеда». Несмотря на сильное пожатие Марсика, незнакомец отреагировал спокойно — его большой рот приоткрылся в улыбке, обнажая редкие желтые зубы.

— А как же Папа? — спросил Марсик в ответ на заявление Волка. — Он ведь там кормится?

— А вот об этом и будет разговор. — проворчал Волк, срывая крышку с бутылки "Смирнова".

Через несколько часов Волк, Марсик и Саша сидели перед уже приконченной бутылкой водки и горой окурков. Остальные «пацаны» спали вповалку перед экраном телевизора — мягкой мебели хватило на всех.

Марсик поймал себя на том, что ему начинает нравиться этот парень. Говорил он немного, но всегда в точку. План, изложенный им, был бы понятен самому последнему быку, и к тому же, казался идеальным.

— Ну ладно, — потянулся Волк. — Заночуем здесь…

Марсик проснулся от требовательных позывов мочевого пузыря. Уже приближался рассвет, но в комнате было еще совсем темно. Несколько секунд Марсик размышлял, что удержало его того, чтобы сразу встать. Ответ пришел сам: какая-то возня в углу комнаты. Он прислушался, потом осторожно повернул голову, но разглядеть что-либо ему не удалось. Марсик осторожно просунул руку под подушку и с облегчением нащупал холодную рукоятку своего пистолета. С ним он почувствовал себя как всегда уверенно.

Резко приподнявшись, он достал до выключателя, и зажег свет.

Взгляду его предстала какая-то совершенно безумная картина: один из быков, по кличке Заяц, полученной за сильно выступающие передние зубы, лежал на диване, разбросав руки и откинув голову, а к его шее в страстном засосе присосался этот самый Саня. Глаза Зайца были открыты, но зрачки закатились почти под самые брови, на губах пузырилась слюна, кожа его была белой, как бумага. Но самым жутким была поза, которую занял над ним Саня. Он стоял на голове, опираясь руками о спинку дивана, ноги его были поджаты к животу. Сейчас, при ярком свете, бросалась в глаза непропорциональность его тела — ноги были тонкими и маленьким, тело — длинным, а руки — большими, с огромными кистями.

Мозг Марсика постарался найти самое простое решение в этой ситуации:

— Ах ты педрила, — рявкнул он, но тут же пожалел, о том, что подал голос. Саня оторвался от Зайца, резко кувыркнулся через голову и встал лицом к лицу с Марсиком.

Вид его лица был еще хуже. Голова его раздулась и стала похожа на огромную тыкву, как размером, так и формой. Огромный рот широко открылся, обнажая ряд желтых зубов, среди которых выделялись длинные клыки. От углов рта под кожей проходила густая сеть сосудов, вздувавшихся и пульсировавших. Эта сеть соединялась в две больших жилы, уходивших куда-то за уши. Губы его были в крови, и длинный черный язык сейчас слизывал ее к углам рта. Волосы, откинувшиеся назад, позволили Марсику заглянуть в его глаза.