Наталия Gemma - Чертовщина Страница 8

— А нашему повелителю Фархаду аль Суфайеду, да пребудет с ним солнце …э-э, –

тьфу, я уже заговорил, как здешние обитатели! Впрочем, главное, не нахвататься у

здешних обитателей каких-нибудь дурных привычек, все остальное ерунда. — Короче,

самолично ему впадлу было прощения попросить?

Лианэ удивленно на меня посмотрел:

— Ему по рангу не положено. И… ему стыдно.

Мы посмотрели друг на друга и громко расхохотались. Пьяные завывания хозяина

гарема слышали все. И, похоже, позабавили они тоже всех.

Однако Лианэ не только украшение от него принес, но и устное приглашение

навестить сегодняшним вечером. Я вздохнул, вот и кончилась моя лафа!

Утомительные игры в гляделки с аль Суфайедом почему-то не вдохновляли.

…Поймав себя на том, что с задумчивостью в лазоревом взоре прихорашиваюсь

возле покоев местного повелителя, я злобно шарахнул себя по лбу ладонью и,

тряхнув головой, чтобы волосы еще больше взлохматились, решительно дернул дверь

на себя.

— Тим, сокровище мое, проходи сюда, садись, — радостно прокукарекал мой

царствующий приставала, — я давно тебя не видел, соскучился… Давай сыграем в

шахматы, отдохнем, побеседуем.

Я недоверчиво взглянул на него, столь благодушное настроение у обычно

томящегося в любовной тоске Фархада настораживало не по-детски. Да и место для

игры — тоже, так как он сидел на противоположной стороне своего сексодрома, а

рядом с ним располагалась доска с фигурками и поднос с кувшином красного вина и

двумя кубками.

Я вновь с подозрением покосился на лучившуюся счастьем физиономию аль

Суфайеда, но рискнул аккуратно пристроиться на самый краешек громадной кровати,

готовый, однако, в случае чего, либо припечатать своего визави по султанскому

челу, либо спасаться бегством.

— Вина? — любезно осведомилась потенциальная жертва моей предполагаемой

агрессии, и, не дожидаясь ответа, протянула мне полный кубок. Пришлось взять. Но

пить я не торопился, раздумывая о нехарактерном для султана поведении.

Он что-то задумал. Явно. Я попытался включить мозги на полную мощность, что

оказалось сделать не так и просто: из-за интенсивного охмурения меня

нетрадиционно ориентированным влюбленцем, они отказывались соображать. Редкие

мысли бегали в пустых извилинах, иногда сшибаясь друг с другом, но упорно не

желали складываться в стройную картину происходящей нелепицы.

С трудом мне все же удалось реанимировать умственную деятельность. Итак, что

мы имеем? Будем рассуждать логически. Суфайед сам мне сообщил, что собирается

зажечь во мне мифические чувства (я досадливо хмыкнул, зря старается, я никогда

не обращу внимания на такого не стильного чувака! тапки бы носатые поменял…да

вот, хоть и на белые!), и до сих пор слово держал…

Цветы-украшения-прогулки сыпались на меня, как подарки из мешка буржуйского

Санта-Клауса, выразительными взорами и вздохами я прямо-таки закидан по уши, а

недавно вот и признание в любви получил, причем за последнее еще и физически

пострадал. От стражников. Видимо, для усиления эффекта.

Вроде, все средства испробованы, а строптивая жертва и не думает сгорать от

страсти. Гм, а что бы я сам сделал? Так, силовые методы отметаем сразу, я

человек не воинственный, в армию не пошел только потому, что пофигист… то есть,

пацифист! Нет, грубость не в характере сладкоголосого (я невольно передернулся,

вспомнив серенаду под окном) Фархадушка. А вот что-то подстроить…эдакое…в самый

раз…черт…как узнать??

Мои напряженные размышления внезапно прервал стук в дверь, и тонкий голос

знакомо проблеял:

— Мой повелитель, да пребудет с вами солнце, не могли бы вы снизойти до

вашего смиренного слуги…

Маг Батри!

Я клацнул зубами, добраться бы до тебя, козлоногое! Бороденку бы повыдергал

по волосинке, физиономию отрихтовал по своему вкусу, да еще по лысине бы

настучал…ломиком! Сквозь сладкие грезы про месть до меня донеслись учтивые слова

восточного правителя:

— Тим, я на минутку, ты пока ходи, твоя очередь.

Но как только он повернулся ко мне спиной, я шустро перелетел через кровать

и поменял кубки местами. Сам не знаю, что на меня нашло! Так, на всякий

пожарный! Но и свое вино пить не стану! Вот так и станешь убежденным

трезвенником, уныло подумал я, дома не поймут!

Вдоволь нашептавшись с Батри, султан вернулся обратно, и какое-то

непродолжительное время мы спокойно играли.

Я рассеянно вертел в руках шахматную фигурку, обдумывая очередной ход,

когда, откашлявшись, Фархад вдруг произнес странным тоном:

— Тим, я чего подумал… Играем давно… Может, нам отдохнуть немного?

Моя задница тревожно заныла. К хорошему пинку? Нервно предположил я про

себя. Или… Нет-нет, про другое «или» я думать не буду!!

— Давай, полежим? — Выдал новую сногсшибательную идею мой собеседник.

Хорошо, что я сидел, а то бы упал. Я мгновенно подобрался и внимательно

посмотрел на султана. Ой, чтой-то не то, граждане хорошие… Глаза у него блестели

уж слишком ярко, скулы порозовели, да и дышал он как-то тяжело.

Что с ним приключилось? Перепуганно подумал я, мучительно соображая, пора

впадать в панику или еще рано. Я перевел взгляд на кувшин с вином, на Фархада,

опять на вино…

И допер!

Это же восток! Здесь на каждом шагу — коварство и хитрость! Кубки-то я

поменял правильно! Они добавили что-то мне в алкоголь, типа афродизиака!2 Вот

почему правитель так странно выглядит, он просто … перевозбудился.

Мама дорогая! Вспомнил я вдруг любимое выражение няньки всея страны

российской. Надо уносить конечности!!!

— Тим, сладкий мой, ты что-то далековато от меня забрался…, — облизнувшись,

как кошка при виде сметаны, пробормотал аль Суфайед, поднимаясь со своего места.

С диким воплем я скатился с кровати и бросился к двери. Султан рванул за

мной, топоча, как стадо бизонов на водопое. А я вдруг неожиданно вспомнил, что

дверь-то заперта, и чтобы не влететь в нее со всей дури, резко затормозил.

Фархад тоже остановился, едва не врезавшись в меня, но пока он соображал, что

делать, я шарахнулся от него в противоположную сторону, и теперь переводил дух

возле кадки с вечнозеленой пальмой.

Отдыхали мы недолго: упрямо выпятив губы, с нешуточным азартом в глазах,

взбудораженный правитель кинулся ко мне.

— Ты ж хотел, чтобы я чувствами воспылал! — орал я, уворачиваясь от ходкого

влюбленца.

— А ты и так воспылаешь, — многообещающе пропыхтел он, — вот сейчас побегаем

немножко, размяться никогда не помешает, и любиться будем…

— Отстань от меня сульфазол3 проклятущий!! — взвыл я в полнейшем ужасе от

обрисованной перспективы.

Наши оригинальные сексуальные игрища явно затягивались! Что он такое сожрал?

Скачет, как сайгак по степи! Я далеко не рахитик, но и то устану скоро! В этот

момент султану удалось подцепить меня сзади за рубаху, я дернулся, как

припадочный, и она осталась у него в руках! В шоковом состоянии от

незапланированного стриптиза я ломанулся к фонтанчику, а, ободренный победой

Фархад, издав боевой клич, бросился следом, потрясая отвоеванным у меня трофеем.

Позвать на помощь? А что, здесь люди отзывчивые, помогут! Ага, конечно,

помогут — правящему извращенцу! Выловят меня — и растает моя нежно лелеемая

ориентация в голубой дымке!

И тут меня осенила поистине чудная идея! Я отпихнул пяткой почти догнавшего

меня повелителя, метнулся к ложу и, словно чумной, за считанные секунды забрался

по балдахину наверх! Устроился с удобством на перекладине и скорчил ехидную

рожицу хозяину гарема.

Тот, раскрыв рот, в изумлении таращился на меня, видимо, опешив от такого

коварства.

— Тим… — дрожащим голосом позвал он меня, — дорогой, любимый! Слезай оттуда,

скорее! Там высоко! Ты упадешь! Ах, не разбивай сердце своего господина!

Я весело хмыкнул. Щаз! Психика, конечно, у меня слегка пострадала от атак

этого любителя мальчиков, но котелок еще варит! Ни за какие пряники не спущусь!

Любоваться на переполошенного султана оказалось очень интересно! Он нарезал

круги вокруг ложа, рождая ассоциации с акулой, обхаживающей свою жертву в

океане, умолял меня спуститься, заламывал руки в непритворном горе, только что

не рыдал!

«А вот хрен тебе, — весело думал я, — не слезу. Главное, чтобы не догадался

позвать охрану. Они-то меня быстро снимут…».

Тут мне показалось, будто я услышал какой-то треск. Я встревожился: точно!