Эла Бо - Баба Яга, костяная нога Страница 9

–Кажется я знаю, чего мне сейчас не хватает! Мне надоели эти унылые обои! Я хочу другие! Чтобы птицы там были и цветы, и бабочки! И чтобы все это блестело, сверкало как новогодняя елка! Хочу! Хочу! Хочу!– Я запрыгала, захлопала в ладоши и, хохоча, снова плюхнулась на свой диван.

–Тамара, ты уверена, что сможешь теперь здесь жить?– Осторожно спросил Рудольф.

Я…такое ощущение было… будто слегка протрезвела. Оглядела последствия своих хотелок и тихо охнула.

–Что сегодня будет!– Хихикнула.– Лягу-ка я лучше спать. Скажу своим, что ничего не видела и не знаю.

–Наблюдаешь?– Куратор, по своему обыкновению, появился неожиданно.

–Она тебя видит?

–Нет. Ей не дано. Да и не до нас ей сейчас. Можем говорить свободно.

–Куратор, что случилось? Что с ней происходит? Это не опасно?

–Опасно это сейчас для окружающих. До тех пор, пока все не уляжется и она не научится контролировать себя. Человек, впервые сбрасывающий оковы тяжелой материи и почувствовавший вкус силы, какое-то время пребывает в эйфории. Это вскоре пройдет, но пока она… не могу подобрать подходящее слово в земном языке… она заразна и может заразить других… предрасположенных к изменению.

–Не понял. Значит все же это опасно?

–Нет. Для нее нет. Раньше надо было беспокоиться о безопасности. Сейчас это уже… не актуально. Ты возможно знаешь, что каждая планета диктует свои условия. Для Земли их тела– самая подходящая форма. Принятый стандарт для всех жителей. Некоторая разница допустима, но она не существенна. Этого и драконы не избежали, что живут внутри. Тяжело принять, знаю. Сам видишь: даже здесь мы похожи на людей или люди на нас.

–И кем этот стандарт принят?

–Ясно, что не нами. И не все эту форму приемлют. Иногда она очень неудобна. Знаешь ведь: на планете много чего намешано. Как это у них говорится… каждой твари по паре. Чтобы соблюсти хотя бы видимость однообразия и не допустить своеволия, каждый земной организм снабжен предохранителем.

–Каждый?

–Да. С той лишь разницей, что индивидуальный предохранитель имеют лишь высокоорганизованные существа. Для более примитивных достаточно одного на целую популяцию. Особей с отклонениями они сами выбраковывают. Что бы ни случилось, форма должна быть неизменной… до определенного момента.

–И кто же определяет, что момент наступил? Вожак стаи или президент?

–Приказ сверху. У нас у всех общий Создатель. На подпитку предохранителя, отвечающего за сохранность формы, тратится много энергии, особенно если сущность пришла с другого уровня.

–Хорошо. К Тамаре это имеет какое-то отношение?

–Самое прямое. Ты разрушил ее предохранитель. Душа, вырвавшись на свободу, теперь сама подберет для себя более подходящий вариант. Не беспокойся. Внешне она вряд ли сильно изменится. Разве что плоть станет более легкой. Но в период неконтролируемого выброса она, не ведая этого, будет делать то же самое с другими.

–Как долго продлится период?

–Пару недель. Ты должен постараться сделать так, чтобы она не догадалась об этом. Пусть думает, что это ты все устроил… для ее же блага.

–Вау!– Восхитился Владимир.– Мам, пап, идите сюда! Бабахен, кажется, премию получила или самолет ограбила!

–Владимир, не болтай глупости,– раздраженно отмахнулась Лариса.– Давай, переодевайся, мой руки и за стол.

День выдался на редкость суматошным. Куча работы, конец месяца, начальство нервное, капризные заказчики. Виктор сразу спрятался за газету, старательно изображая интерес к текущим новостям. Владимир же не унимался.

–Пап, газету переверни. Ты че, по-китайски читать учишься?

–Почему по-китайски?– Рассеянно спросил Виктор.

–Откуда я знаю. Раз вверх ногами, значит по-китайски. Пойдемте ко мне в комнату. Там такое! И бабахен пора уже будить, а-то на работу свою опоздает.

Виктор вошел первым и присвистнул от удивления. Цветы, вино, одежда на люстре, а самое главное– это обои. Он даже замигал от невероятных, фантастических переливов. Подошла Лариса, ахнула.

–Мама, немедленно вставай! Что здесь происходит? Ты что, пьяная?! Скажи что-нибудь!

Я открыла глаза, села на диване.

–С чего мне пьяной быть? С двух бокалов вина! Что за моду взяли врываться в комнату и зверски трясти спящего человека! Так заикой недолго остаться!

–Извините, Тамара Николаевна,– зять попытался как-то сгладить неловкий момент.– Так уж получилось. Но и вы нас поймите. Мы были удивлены. Откуда здесь вино, причем дорогое. И столько цветов…

–Подарили. Вы что, считаете, что мне никто не может цветы подарить?

–Что вы! Что вы! Конечно же мы так не считаем. Вы замечательно выглядите. А что… у вас гости были?

–Да. Заглянул тут один… ненадолго. Выпили по бокалу и разошлись. Мне же на работу.

–Мама, а обои кто клеил? Ты или этот один?

–Вместе, Ларисочка, вместе. Мне надоела ваша серо-бурая обстановка. Захотелось мне праздника, да и вас решила порадовать.

–Тебе это удалось…

–А че, мне нравится! Прикольно! Мам, можно я ребят приведу? Они офигеют!

–Можно, можно, Владимир. Раз тебе так хочется, то пусть фигеют,– Лариса развела руками, покачала головой.– С ума можно сойти… Ну, пойдемте… перекусим… пока не остыло…

Максим, вроде как чей-то двоюродный племянник, принес местным дамам небольшой подарок: пакет с дармовой косметикой. Сам он работал на одной из городских свалок и частенько, даже щедро баловал жителей коммуналки своим вниманием, совсем не обременительным для него. Но чувствовал себя при этом если уж не Дедом Морозом, то, как минимум, великим благодетелем. И это приятно грело самолюбие. В большом городе свалки богатые: там есть все, что душа пожелает. Пусть слегка просрочено или чуть помято– это ведь ничего не значащая мелочь.

Лучшая подруга, понятно, встретила его как родного.

–Максимушка! Какая радость! Молодец, что зашел. Ну, проходи-проходи. Людочка, давай, вытаскивай свои пироги, сейчас гостя угощать будем.

–Да вы не беспокойтесь, я так, ненадолго. Вот, возьмите, поделите на всех. Товар нам сбросили, а я уж вам отобрал кое-что, так, по мелочи.

Как только дверь за Максимом захлопнулась, сладкая улыбка моментально исчезла с лица лучшей подруги, уступив место жадному блеску в прищуренных глазах.

–Людка, ну-ка, иди сюда. Посмотрим, чего он тут натащил.

–А чего это вы тут вдвоем, а? Все себе захапать решили?!– это уже Карлитос, подслушивающая под дверью, встряла, выбрав подходящий момент.– Чего вылупились? Я все слышала. Ну-ка, быстро поставили пакет. Принесли для всех, а не только для вас.

–Ну что ты шумишь? Мы же только посмотреть хотели.

–Знаю я ваше посмотреть! Я тоже смотреть умею и уж точно высмотрела что надо. У, хапуги! Только бы все себе тянули.

–На себя взгляни!

Лучшей подруге очень хотелось нахамить как следует зловредной старухе. Косметика ей, видите ли, понадобилась! Этой недомерке из всей косметики разве что покрывало темное и плотное на морду подойдет. Красота прямо-таки нечеловеческая, переданная ей в наследство нашими далекими предками, до сего времени в чистом виде сохраненная! Как же не хочется опускаться до примитивного уровня недалеких людишек. Она ведь из интеллигентной семьи, хорошим манерам обучена… Господи, с кем жить приходится. Доколе ей еще терпеть столь чуждую ее духу среду?..

Вот только Карлитос запросто способна довести до истерики любого за тюбик помады. Хотя… смешно даже… эта придурочная всерьез себя красоткой считает, зеркал в своей квартире понаставила. Так что делиться с этой скандалисткой все-таки придется, не отвяжется ведь. Она бы и толстозадой Людке указала место, где той положено постоянно находиться, как раз на одном уровне с ее бабским рабочим инструментом, да где еще взять такую дуру, которая способна переделать всю домашнюю работу за так, простое спасибо. Достаточно польстить слегка этой сексуально озабоченной буренке… Ладно, я все равно возьму то, что мне причитается по рангу…

Примерно такие же мысли витали в головах ее напарниц, ну… разве что попроще, да повульгарнее или злее.

Я в это время как раз на кухне была, ужин для своих готовила. Конечно же все слышала. И опять появилось старательно задавливаемое неприятное гадливое чувство по отношению к хамоватой троице коммунальных фурий. Вот что, казалось бы, проще подойти по-человечески и сказать: « Так, мол, и так, принесли на всех. Посмотри, может чего выберешь». Так нет ведь, не выходит у них по-человечески никак, хоть и мнят о себе невесть что. Мне лично не нужна эта косметика. Я вообще редко крашусь. Лариска моя такой подарок моментально в мусорную корзину выкинет, да еще выговаривать мне начнет насчет того, чтобы я не тащила всякую заразу в дом. Так что эти красотки могли бы и не прятаться. Уж я-то точно не стала бы устраивать свару из-за просроченного помоечного барахла. Вот только обидно. Почему такое отношение? Ну, повезло им прижиться в столице– и что? Чем они лучше меня? Я всю жизнь работала, сама себя обеспечивала, не побиралась, не клянчила ни у кого, дочь вырастила… И что? Теперь я должна считать себя человеком второго сорта? Да и человеком ли? И лишь потому, что я из провинции? Так я сейчас тоже живу в столице. Даже в этом у них нет преимущества… Настроение испортилось. Вот сейчас нахапают себе, а потом то, что даже Карлитос забраковала лучшая подруга начнет назойливо впаривать всем, кто ей встретится. А то как же, она ведь лучшая, местная благодетельница. Она, якобы, обязана проявлять щедрость ко всем сирым и убогим, поддерживать свою репутацию на недосягаемом для простых смертных уровне… стервозина местная. Благо, что ей это не влетает в копеечку, да и жалует она с барского плеча лишь то, что… короче, все равно выкидывать.