Сергей Пономаренко - Колдовской круг Страница 24

Всматриваюсь в репродукцию картины, изображающую Катарину Сфорца. Здесь она очень юная, вряд ли ей больше семнадцати лет. Расчесанные на пробор медно-красные волосы, слегка завитые на концах, не достигают плеч и открывают тонкую, лебединую шею. Черты лица классически пропорциональны, взгляд спокойный и твердый. Не верится, что эта хрупкая девушка в недалеком будущем станет мужественной воительницей, уговорить которую освободить папскую крепость смогла лишь делегация кардиналов.

Мне предстоит отправиться в 1495 год и встретиться с тридцатидвухлетней Катариной Сфорца, уже познавшей вкус власти и ценящей ее превыше всего на свете.

Закончив читать, я посмотрела на часы — без пяти минут полночь. Отведенное мне время заканчивалось, надо было готовиться к переходу. Я легла на застеленную покрывалом кровать (пусть меня простят горничные), держа в руке анкх, который должен был помочь мне отправиться в прошлое. Я не новичок в путешествиях во времени, но никогда не забиралась так далеко. Как встретит меня мрачное Средневековье, ассоциирующееся с бесконечными войнами и кострами инквизиции?

Только я закрыла глаза, как кровать словно разверзлась, и я стала стремительно куда-то проваливаться. В этот самый неприятный момент при переходе меня обычно начинает мутить чуть ли не до рвоты. Падение непостижимым образом перешло в полет ввысь. Когда движение прекратилось, я еще некоторое время приходила в себя и лишь затем открыла глаза.

2.3

Форли, апрель 1495 года от P. X.

Узкая мрачная улочка безлюдна, с обеих сторон нависают и теснятся серые двух- и трехэтажные дома с вытянутыми окнами, крутыми крышами, крытыми потемневшим от времени гонтом, отчего улочка похожа на каменное ущелье. Все необычно и ново для меня. Нервничаю, хотя опасаться мне, невидимке-астралу, некого и нечего. По крайней мере, пока я не обрела телесность.

На ближайшем доме — щит с изображением серебряной шпоры, на другом доме вижу весы на красном фоне, с коромыслом-равновесом, так называемые аптекарские, еще дальше — голубого оленя. Такое изображение играет роль номера дома, как по мне, это довольно прикольно. Приглашая в гости, местные жители не используют сухие цифры, а говорят нечто романтичное: «Я буду ожидать тебя у „Белого лебедя“ или „Пивной бочки“». И само название дает понять, на что рассчитывать — на романтическую встречу или дружескую попойку.

Вместо асфальта — неровная мостовая, не для шпилек современных модниц. Тротуара нет, с двух сторон — подобие узких желобов, заполненных серо-бурой дрянью. Вдруг передо мной мгновенно пронесся водопад, и я в испуге отскакиваю в сторону. Замечаю на втором этаже в открытом окошке круглолицую девицу с каким-то широкогорлым жбаном в руках. Теперь я понимаю, каково происхождение гадости, заляпавшей мостовую и стекающей по желобам, и меня передергивает от отвращения. Хотя мне-то что, астралу-менталу? Ноги в дерьме и помоях не запачкаю, вони не ощущаю, но все же неприятно.

Слышу цокот копыт, в конце улочки показывается карета, запряженная четверкой лошадей попарно. Карета полностью перегораживает улочку, и когда она неспешно проезжает мимо, я в испуге прилипаю к стене. На передней лошади сидит форейтор[17] — мужчина в широкополой шляпе, в руках у него факел, хотя уже довольно светло. Поравнявшись со мной, лошади всхрапывают, словно чуют мое присутствие, и мне вспоминаются слова песни: «…косит лиловым глазом». Неуклюжая деревянная карета скрипит и раскачивается. Несмотря на то, что мне, астралу, материальные тела не могут причинить вреда, все равно терпеливо ожидаю, пока карета проедет мимо. Узкое окошко плотно закрыто занавеской, карета до середины заляпана жирной грязью, видимо, даже корявые мостовые тут редкость, больше грунтовых дорог, раскисающих после дождя.

Мне очень помогло то, что я ознакомилась с картой города, — ориентироваться здесь довольно просто: большинство улиц начинаются от центральной Рыночной площади и тянутся к городским воротам, которых всего четыре. А вот в многочисленных узких переулочках, более похожих на щели между домами и имеющих невероятные конфигурации, можно заблудиться, словно в лабиринте.

По пути попадаются прохожие: серые личности с перекошенными лицами, как будто сошедшие с картин Иеронима Босха. Подобные костюмы в кино выглядят более живописно и красочно. В жизни они грязные и поношенные. Через десять минут я оказываюсь на центральной площади и не узнаю ее, хотя многие здания этой эпохи сохранились до наших дней. Площадь теперь гораздо меньше, несколько сместилась в сторону и имеет вытянутую, эллипсовидную форму. Аббатство Меркуриале оказалось за пределами площади, его заслоняют жилые дома, но оно угадывается по остроконечной крыше церкви и кампаниле[18], гордо вздымающейся ввысь. Ратуша стала меньше, приземистее, я узнала ее лишь по башне с часами. Напротив — каменные портики рынка, а рядом с ними — деревянные лавки. Палаццо городской знати выглядят роскошнее и их значительно больше, чем в наше время.

Город только просыпается, а в рыночных рядах уже вовсю кипит жизнь: раскладывая товар, торговцы громко переговариваются между собой. Я едва удержалась от соблазна пройтись по торговым рядам, но шопинг для астралов — занятие бессмысленное, да и не для этого я здесь нахожусь. За площадью, вдали, видны зубчатые стены и круглые башни внутренней городской крепости — Рокка ди Равальдино. Особенно грозно смотрится вздымающаяся выше всех главная башня — донжон. Она имеет четырехугольную форму, и в ее силуэте есть нечто хищное, напоминающее нахохлившегося орла, который высматривает добычу.

Люди, прогуливающиеся по площади, очень отличаются от тех, что встречались мне по пути: они выглядят живописнее, наряды пестрят красками и драгоценностями и весьма нелепы. У мужчин длинные с узкими загибающимися носками туфли, в которых резво не побежишь — это то же самое, что бегать с лыжами на ногах; плотно обтягивающие ноги брюки-чулки, состоящие из двух половинок, часто разного цвета, с выпуклым мешочком-гульфиком для мужского достоинства; короткие камзолы, линия низа которых повторяет зубчатый верх крепостной стены; буфы выше предплечий и пристегивающиеся рукава, такие длинные, что даже волочатся по земле. Местные модники щедро обвешаны золотыми, серебряными цепочками и множеством колокольчиков, издающих при движении мелодичные звуки. Догадываюсь, что это городская знать — дворяне и зажиточные горожане. Они громко разговаривают между собой, смеются, показывая всем своим видом, что они важные особы. Из женщин попадаются только простолюдинки, по-видимому служанки, спешащие с пустыми корзинами на рынок. У них колоколообразные платья, на головах чепчики, полностью скрывающие волосы.

Как себя ни убеждаю, мне все равно не верится, что это реальность, а не происки киношников, подготовивших декорации для съемок фильма о Средневековье. Наконец я подхожу к конечной цели моего путешествия — дворцу Подеста. Здесь обитает графиня Катарина Сфорца с любовником Джакомо Фео.

Внешне дворец Подеста в XV веке сильно отличается от того, который я видела в XXI. Теперь он смотрится как настоящий дворец, а не сжатый со всех сторон трехэтажный домишко. Он очень нарядный и стоит особняком. На месте будущего Палаццо Альбертино — большой ухоженный сад. Дворец и сад окружает металлическая ограда, напоминающая частокол пик, а у ворот охрана — двое солдат в приталенных коротких кафтанах, надутых шортиках с гульфиками и цветных панталонах. Их можно было бы принять за клоунов, если бы не их зверские заросшие физиономии, алебарды и длинные кинжалы на поясе. Это наемники, «солдаты удачи», так как регулярной армии в это время еще нет. Верность командиру гарантировала своевременная оплата воинских услуг.

Хорошо, что мне не требуется спрашивать у них разрешения пройти. Я проскальзываю мимо них, дружески похлопав самого страшного по щеке. Интересно, как он отнесся бы к такой фамильярности, если бы я внезапно стала видимой?

Внутри дворца — анфилада комнат, стены задрапированы шелком разных цветов. Как при уборке они обходятся без пылесоса?

Я поднимаюсь на второй этаж, прохожу по широкому коридору с естественным освещением — свет проникает сюда через широкие мозаичные окна. Вот и комната, которая мне требуется, и, чтобы туда попасть, астралу не надо пользоваться дверью.

Большую часть комнаты занимает громадная кровать под зеленым балдахином, сейчас ткань поднята и собрана с помощью золотистых шнурков. Обстановка простая: шкаф с посудой, большой коричневый сундук, небольшой резной столик и два стула.

Хозяйка, молодая девушка лет двадцати, в длинной шелковой рубашке-котт стоит посреди комнаты; служанка с рябым от оспы лицом помогает ей облечься в платье-роб, а затем надевает верхнее бархатное платье-сюркотт цвета граната с вышитыми крупными цветами. Служанка сзади шнурует платье-роб, прилагая для этого немало усилий.