Юрий Леж - Черный дом Страница 27

— Выходит, что нет, — ответил мужчина, шагнув чуть поближе к кострищу так, чтобы видеть всех сразу. — Говорить — это вы будете, а я — спрашивать, потому как — через мой район идете. Или не знали?

— Не знали, — честно признался Голицын, понимая, что теперь основная тяжесть возможных переговоров ложится на него. — Мы в город только-только приехали…

— Тогда себя назовите, — потребовал незнакомец, однако, сам представляться не спешил. — Да только без всяких там чинов и регалий, как у вас заведено, просто прозвища назовите.

— Я Князь, а это Ворон, — кивнул на Алексея подполковник. — А это…

— Девки не в счет, — оборвал его мужчина. — Надо будет, сам спрошу…

— И твоя тоже не в счет? — с легкой подковыркой уточнил Ворон.

В углу дворика, там, где решетка должна была смыкаться с обветшалой стеной особнячка, но была кем-то безжалостно выломана, на гранитном бордюре вырисовывалась длинноногая тонкая фигурка в коротенькой, едва прикрывающей пупок курточке, брючках в обтяжку и полусапожках, поблескивающих металлом блях. Какое оружие она держала в руках, разобрать глядя против света было трудно, но то, что это явно были не шпильки для волос, Алексей сообразил сразу. И еще он почувствовал, как неожиданно гулко забилось сердце в предвкушении чего-то непонятного, загадочного, но — вряд ли опасного для него и его спутников.

— Так это ж Жанетка, — с легким удивлением в голосе сказал незнакомец и тут же осекся. — Вы что же — совсем пришлые получается?

На лице его отразилась молниеносная работа мысли, череда каких-то расчетов, прикидок, догадок, даже фантазий. Чуть более внимательно незнакомец оглядел напрягшихся мужчин — одного в солдатском, простеньком мундире, слегка измазанном кровью на рукаве, второго — в вечернем, дорогом, но неброском костюме с пронзительным взглядом опытного дознавателя. И вслед за ними женщин. Нина во время разговора Голицына с неизвестным успела сбросить усталые ноги с ветки, оправить кое-как подол коротко обрезанного, но все еще выглядевшего шикарно платья, а Сова в своем цветастом одеянии так и продолжала лежать у стены неподвижно, с плотно закрытыми глазами.

"С какого-такого светского раута эта парочка сбежала? — думал незнакомец. — Да еще по дороге солдатика, а мундир-то явно не офицерский, прихватила, да еще где-то эту блеклую цыганку нашли… Не столичные штучки, точно, да и не поедет сюда из Столицы такая компания. Им и в Столице вместе собраться только светопреставление поможет. И вряд ли фокусы какой-то из спецслужб, слишком уж мудрено, не в их правилах так работать в городе. Неужели Маха была права и сюда, к нам, время от времени открывается какой-то портал не портал, проход не проход, но нечто, через которое проваливают и люди, и нелюди?"

Наконец, поразмыслив и приняв решение, он безо всякой опаски, сильно прихрамывая на левую ногу и пользуясь карабином, как костылем, прошел к кострищу и твердо заявил:

— Значит так, разговаривать будем не здесь. Если хотите уцелеть и дальше существовать в городе, пойдемте со мной, там, кстати, и поговорить можно будет спокойно. Никого не спрашиваю, согласия не жду. Уходим через пару минут, как соберетесь…

И тут же, повернув голову позвал:

— Жанетка, давай сюда…

Длинноногая девчонка легко и грациозно, как кошка, спрыгнула с бордюра и в десяток длинных, размашистых шагов пересекла дворик. Только тут Алексей понял, почему так разволновался, мельком взглянув на нее. Это была копия той самой мулатки из дальней африканской деревни, из другого полушария и другого мира. Копия настолько достоверная, что сердце Ворона не приняло на веру невероятность совпадения.

— Ты как здесь очутилась? — невольно вырвалось у штурмовика.

Наверное, он глазел на подошедшую Жанетку слишком удивленно и бесцеремонно по местным обычаям, и она демонстративно бросила взгляд на незнакомца, ища поддержки, тот молча кивнул, разрешая ответить.

— Дядя меня взял, в оплату, — сказала мулатка, уперевшись глаза в глаза Алексея, видно, почувствовав женской интуицией двойное дно его вопроса. — Я теперь всегда с ним. Это каждый знает.

— Какой дядя? — не понял штурмовик, уже приходя в себя от неожиданной встречи.

— Дядя — это я, — ответил незнакомец. — Просто Дядя и всё. А взял Жанетку за проход через район. Мой район. Все платят, кто чем, вот её и предложили…

…В маленьком, когда-то тихом и уютном дворике перед небольшим двухэтажным особнячком, подальше от обветшалых стен, упавших мертвых деревьев и куч неизвестно откуда взявшегося мусора пристроились возле горящей ярким, синим пламенем таблетки сухого спирта два добытчика, как называли они сами себя. Над пламенем они приладили небольшой котелок, наполненный водой, принесенной с собой во флягах, и сейчас терпеливо ожидали, когда можно будет погреться горячим напитком.

Оба добытчика были людьми опытными, сидели лицом друг к другу, на всякий случай контролируя пространство за спиной товарища, а свои тяжелые, громоздкие рюкзаки сложили в сторонке, добавив к ним еще и непонятную на первый взгляд кучку старого тряпья, явно представляющую для добытчиков ценность. А кто бы в Городе стал таскать с собой ненужные вещи?

— Тихий здесь район, пустой, — неторопливо рассказывал тот, что был на первый взгляд постарше, заросший густой пегой бородой, своему подельнику, известному под кличкой Морячок. — Вот дальше, левее от реки опять начнутся жилые кварталы, там надо будет ухо востро держать…

— А здесь кто хозяйничает? — полюбопытствовал Морячок.

— Да всякое говорят, — уклончиво ответил сивобородый, предпочитающий, правда, что б его называли Седым. — Но вот там, за дорогой, начинается хозяйство Дяди…

— Того самого? — полуоткрыв рот от удивления, спросил Морячок. — Из изначальных?

— Ага, того самого, который здесь роту бундесвера закопал…

— А ведь правду говорят, что он всегда один, или нет? как же он с целой ротой справился?

— Один он, один, — подтвердил Седой. — Здесь никто не живет, разве что в метро народец пристроился, но это на оконечных участках дядиного района… Да и не лезет народец из-под земли на поверхность, привыкли они там, в подземельях своих.

— А ведь ему ж поклониться надо чем бы? — спросил Морячок, намекая на обязательную мзду хозяевам тех районов, через которые они проходили в своем дальнем и опасном путешествии.

— Не торопись, — солидно ответил сивобородый, — земля его начинается за дорогой, там он и хозяйничает, а тута пока еще ничья территория…

— А почему ж ничья?

— Да не нужна никому оказалась, или руки ни у кого не доходят под себя ее подгрести, — пояснил Седой. — Таких мест в Городе больше, чем занятых, вот мы и пройдем мимо без приключений…

— А он-то нас не застукает? — с легким недоверием поинтересовался Морячок.

— Территория большая, — туманно ответил Седой. — А мы тут часок посидим, чаю выпьем и дальше тронемся…

— Чаем-то угостишь? — раздался за спиной сивобородого голос, от которого вздрогнули оба подельника.

Люди опытные, в своем деле не раз проверенные, они просто-таки не могли не заметить не то, что человека, даже кошки, водись они в городе, подбирающейся к ним поближе, но голос прозвучал совершенно внезапно, а главное, раздавался непонятно откуда, чуть не с небес, затянутых привычным серым туманом.

— Ох, угостим, — выдохнул из напрягшихся враз легких воздух Седой. — Подходи, вот, садись с нами, мил человек…

Левая рука добытчика уже скользнула под полу старенького черно-серого бушлата, нащупывая рукоятку мощного армейского пистолета, припрятанного на такой вот случай за поясом брюк именно справа, но голос опередил его движение.

— Руки перед собой, любой резкий жест, и вы оба покойники… теперь медленно повернитесь ко мне лицом…

Когда из-за спины говорят такие слова, да еще уверенным спокойным тоном человека, привыкшего, что его команды выполняются на счет "раз", то лучше для здоровья и безопаснее, по крайней мере, на первое время, команды эти выполнять. Оба добытчика, безропотно положив ладони на колени и медленно елозя задницами по пепельно-серой земле, начали разворачиваться.

Окликнувший их человек стоял чуть сзади и слева, каким-то хитрым образом не попав в поле зрения обоих до тех самых пор, пока не подал голос. Был он одет в привычное длиннополое черное пальто нараспашку, из-под которого блестела молниями кожаная куртка и такие же, чуть потертые штаны. Дядя опирался на старинный, еще дедами сотворенный небольшой армейский карабин с откинутым штыком. Но нарочитая беспечность в позе была обманчива, из левой руки, чуть скрываемой полой пальто, в сторону добытчиков смотрел настоящий монстр среди пистолетов, умеющий стрелять и очередями. С расстояния в три метра промахнуться из такого оружия не смог бы и слепой от рождения.