Юрий Леж - Черный дом Страница 28

— Тебя я знаю, Седой, — не двигаясь с места, но тщательно ощупывая добытчиков глазами, сказал Дядя. — А кого ты теперь с собой водишь?

— Морячок это, Дядя, — отозвался сивобородый чуть подобострастно, как и подобает говорить с хозяином района. — Он в первый рейд со мной в этот раз…

— А Сверчок, стало быть, сгинул? — скорее утверждающе, чем вопросительно произнес Дядя.

— Да уж тому почти полгода, как сгинул, — подтвердил Седой, кивая.

— Хороший был добытчик, правильный, сразу к хозяину шел, на разговор — веско сказал Дядя.

— Да и мы к тебе собирались, — нагло соврал Морячок, без спроса влезая в чужой разговор. — Вот, думали, чайку попьем и к тебе сразу же. А то притомились, понимаешь, по дороге…

— Какой шустрый у тебя подельничек образовался, — неодобрительно глянул на Морячка Дядя.

— Ну, может мы того, руки-то с колен уберем? — попросил Седой.

— Сидите, как сидите, — строго сказал Дядя. — Тебя-то я хорошо знаю, помню, не стоит слабину давать, загрызешь, как раз плюнуть, а вот Морячка твоего вовсе не знаю. Так что — посидите так.

— Сейчас вода закипит, — выразительно скосил глаза на котелок над спиртовой таблеткой Седой.

— А да и пусть кипит, — легко согласился Дядя. — Нам она не помешает… А пока — рассказывайте, братцы-разбойнички, как дела у вас?

— Да какие дела, Дядя, — заерзал чуть нетерпеливо Седой. — Видишь, живые, вот то и слава богам.

— Откуда идете? — тон Дяди стал повелительным, категорически запрещающим увиливать от вопросов.

— С запада, почти от самой Реки, — убито признался Седой, понимая, что молоть языком, заговаривая зубы, теперь уже бесполезно.

— С Хранилища что ли? — вдруг повеселел Дядя. — С золотишком, с камушками? Или еще с каким ценным товаром? По заказу или сами по себе туда лазали?

— По заказу, Дядя, — вновь быстро вклинился в разговор Морячок. — Кто ж туда сам по доброй воле полезет…

— Да ты не расплывайся в горе, Седой, — насмешливо подбодрил добытчика Дядя. — Не горе это, так, мелкая неприятность в жизни. Да и мне ваше золото не нужно, что ж я его — есть что ли буду или в карабин заряжать…

— Да у тебя-то есть, чем карабин заряжать, — по-прежнему тускло отозвался сивобородый.

— Точно, в патронах у меня достаток полный, — согласился Дядя. — И с харчами порядок, потому и разговоры с вами веду, а не пристрелил на месте…

— Мы ж на нейтралке, — почти взмолился Седой. — За что стрелять-то? Твоя земля вон, чуток поодаль, не хотели мы туда идти…

— Ты это Морячку рассказывай, он, похоже, и в самом деле здесь в первый раз, — деловито посоветовал Дядя. — Как бы ты дальше прошел, добытчик? через овраг? тогда и впрямь, давай я тебя здесь пристрелю, всё мучений меньше будет.

— Ну, нечем нам поклониться, — наконец, покаялся Седой. — Золотишко есть, кольцами, монетами, парочка слитков, да камушки разные, а больше-то… пустые мы, под заказ сработали… своего нет, а чужое отдавать, сам знаешь, каково оно…

— А хочешь, мы тебе негру отдадим? — вдруг предложил Морячок, почему-то только сейчас сообразив, что это будет выходом из положения.

— Какую негру? — усмехаясь, поинтересовался Дядя.

— А вот, у мешочков наших лежит, сейчас подыму, если позволишь…

— Подыми, только без дури, — строго попросил Дядя. — Мне ваша кровь и жизни не нужны, зачем лишний грех на душу, и без того их там достаточно.

Стараясь не делать резких движений, но в то же время поторапливаясь, что бы Дядя не успел передумать, Морячок подхватился с земли к сложенным у бетонной балки рюкзакам и слегка пнул непонятную на первый взгляд кучу тряпья, лежащую возле них. Тряпье медленно, нехотя зашевелилось, и из-под ветхого одеяла, давно потерявшего свою первоначальную расцветку, поднялась невероятно тощая девица с темно-шоколадным цветом грязной кожи и короткой стрижкой кудрявых, жестких даже на взгляд волос на голове. То, что это девочка, а не мальчик, угадывалось только по мелькающим под распахнутой безрукавкой маленьким грудкам. Еще на необычно экзотической для города негре были фантастических размеров шаровары, какие-то разбитые босоножки на грязных, запыленных ногах и — кожаный в заклепках ошейник, от которого к торчащей из бетонной балки арматурине шла тонкая, но прочная стальная цепочка.

Морячок сноровисто отомкнул цепочку от арматуры и, сильно дернув за нее, подтащил девицу поближе.

— Вот, Дядя, гляди-кось, какая негра, настоящая…

— И зачем она мне?

Теперь, когда де-факто признание прав Дяди состоялось, он сменил позу, перехватив карабин за шейку приклада и забросив его стволом на плечо. Пистолет-страшилище он сунул куда-то за пояс, но указательный палец правой руки бдительно лежал на спусковом крючке карабина, не давая добытчикам шанса даже просто попробовать изменить ситуацию в свою пользу. Да они и не стали бы тягаться в скорости и меткости стрельбы с одной из городских легенд.

— Найдешь, на что пристроить, — зачем-то принялся уговаривать Дядю Седой. — По хозяйству, если сделать чего, да и попользовать можно с удовольствием…

— С удовольствием говоришь… — Дядя пристально оглядел девицу, отыскивая в ней признаки грядущего удовольствия, но так ничего для себя и не нашел, вздохнул. — А на цепочку ее зачем посадили? для удовольствия или что б не кусалась?

— Пугливая очень, — бойко соврал Морячок. — Боится всего, с перепугу бежит, сломя голову. Вот для ее же пользы и прицепили, что б не потерялась, пропадет же, если одна в городе…

— Ох, и ушлый вы народ, просто оторопь берет, — явно процитировал какого-то неизвестного добытчикам автора Дядя. — Ладно, давай цепочку…

Морячок ловко перекинул звенящий конец цепи, подхваченный Дядей левой рукой, и слегка подобострастно, переняв первоначальный тон Седого, спросил:

— Ну, мы, наверное, пойдем, а, Дядя?

— А я вас и раньше не держал, — засмеялся собственной шутке тот. — Через Казимира планируете дальше идти?

— Планируем, Дядя, — согласился Седой, испытывая облегчение от того, что все так благополучно кончилось. — Удобнее там, да и мост, кажись, еще лет сто простоит, хоть и ржавый весь…

— Скажешь ему, что бы прислал человечков за патронами, — распорядился Дядя. — Он и сам порадуется и вас до конца своей земли проводит.

— Вот спасибо, Дядя, — Седой и в самом деле не ожидал такой щедрости, приготовясь было отдать Казимиру пару золотых вещичек из своего груза, тех, что полегче, да попроще, с ним по-другому, было нельзя никак.

Обрадованные добытчики, благополучно забыв о недавнем желании попить горячего чайку, принялись лихорадочно собираться, утоптав догорающую спиртовую таблетку, закинув котелок в один из громоздких рюкзаков, поправляя свою одежду и снаряжение. Пока шли эти недолгие сборы, Дядя стоял неподвижно, изредка, скосив глаза, поглядывая на девицу на цепочке. А когда добытчики, почтительно поклонившись в знак уважения, отошли от них уже на порядочное расстояние, спросил, не поворачивая головы:

— Ты откуда в городе взялась?

— Родилась здесь, — без малейшего акцента ответила мулатка.

— Вот как? — задумчиво констатировал Дядя. — А этим… давно попалась?

— Вторую неделю за собой таскают… таскали то есть…

— Погоди, сейчас они с глаз уйду, сниму с тебя цепочку, — пообещал Дядя.

— Убегу, — равнодушно ответила мулатка.

— Куда? — насмешливо удивился Дядя. — К таким вот добытчикам? или не притомилась, пока они тебя две недели пользовали? кормили хоть немного?

— Немного, — помрачнев, ответила девица. — В самом деле достали до матки за две недели… А ты что ль меня пользовать не будешь?

— Я тебе потом зеркало дам, — туманно пообещал Дядя. — Поглядишь на себя… Отмыть сперва, откормить, а уж потом про пользование думать…

Бушлатовые спины добытчиков уже пропали за поворотом, но Дядя выждал еще пяток минут, и, отстегнув от ошейника цепочку, скомандовал: " Ну, вот, беги…", а сам присел на бетонную балку, достал из кармана пачку сигарет и со вкусом раскурил одну.

Дернувшаяся было на пару шагов в сторону и с удивлением обнаружившая, что Дядя не собирается за ней гнаться, мулатка подошла поближе.

— Тебя как зовут-то?

— Жанетта.

— А я Дядя, просто Дядя и никаких других имен. Покурю сейчас, и пойдем, Жанетка, на ночь устраиваться, время уже позднее, пока дойдем, самая пора будет. Сама-то куришь?

— Когда дают, не отказываюсь, — сообщила мулатка.

— А чего ж молчишь? — нарочито удивился Дядя. — Ты молчанку свою брось, если чего надо или захочешь, то сама спроси, я мыслей читать не умею, женских — тем более…

Он положил на балку, подальше от себя, пачку сигарет и зажигалку, даже чуток отодвинулся в сторонку, давая понять девице, что это не приманка, бросаться на нее и хватать он не будет. Жанетка, чуть помедлив, раскурила сигаретку и присела на корточки рядом с балкой. Сигарета была ароматная, вкусная, это мулатка могла оценить, привыкнув с детства к дешевым ядовито-ядреным "гвоздикам". Докурив, Дядя аккуратно потушил остаток сигаретки о подошву и чуть цыкнул на Жанетку, собравшуюся было выбросить свой бычок: