Роберт Блох - Поезд, идущий в ад Страница 3

Но свадьба была лишь началом. Конечно, все было просто замечательно, но Лилиан говорила, что если бы они переехали в новую квартиру и как следует обустроили ее, им было бы еще лучше. Мартину и самому хотелось купить приличную мебель, телевизор, хорошую машину.

Поэтому он стал посещать вечерние курсы и добился перевода в главный офис. Потом он ждал рождения ребенка. А когда родился сын, Мартину захотелось дождаться, когда он подрастет, научится ходить и разговаривать — короче, станет человеком.

Приблизительно в то же время компания назначила его руководить дорожной аварийной службой. Теперь он сам был из тех, кто ест в хороших отелях, живет в богатстве и роскоши и может себе позволить подать бродяге. Много раз его подмывало остановить часы. Это была действительно хорошая жизнь… Вот если бы можно было еще и не работать!..

Раньше или позже, он войдет в руководство компании, составит себе состояние и уйдет от дел. Тогда все будет идеально.

Со временем так и произошло. Но времени на это потребовалось немало. Сын уже ходил в школу, когда Мартин собрал необходимую сумму. Он сказал себе: «Сейчас или никогда!», потому что был уже немолод.

Но как раз тогда он встретил Шери Уэсткот, которая, кажется, не обращала ни малейшего внимания на его возраст, поредевшие волосы и изрядный уже животик. Она научила его прикрывать лысину накладными волосами, а пузо — бандажом. Она еще многому научила его, и он столь наслаждался, обучаясь, что действительно достал часы и хотел их остановить.

Но именно в этот момент нанятые женой частные детективы, вломились в гостиничный номер, и следующие полгода он был занят исключительно бракоразводным процессом. И никак ему не удавалось найти ни одного момента, когда он действительно был бы счастлив.

Рассчитавшись, наконец, с Лил, он получил еще один удар: Шери больше не находила его таким уж юным и привлекательным…

Он не стал предаваться унынию, и вернулся на службу.

В конце концов, он сделал себе приличное состояние. Но дела занимали всю его жизнь, и времени на развлечения практически не оставалось. Потрясающие женщины в потрясающих платьях, кажется, больше его не интересовали. Так же, впрочем, как и дорогие ликеры. Кроме того, врач все это ему строго-настрого запретил.

Но были и другие радости для богатого человека. Например, путешествия. И, конечно, не на сцепке вагонов из одного захолустного городишки в другой. Мартин объехал весь мир в каютах комфортабельных океанских лайнеров и в салонах реактивных самолетов. Скоро ему показалось, что наступил тот самый момент. Он стоял ночью у подножия Тадж Махала и смотрел на сияющие в лунном свете купола. Это было так здорово, что Мартин достал из кармана побитые старые часы и хотел остановить их. Вокруг не было ни души…

Но именно поэтому он и не решился. Да, это был прекрасный миг, но Мартин был один. Лил и ребенок ушли, Шери ушла, а заводить друзей ему всегда не хватало времени. Может быть, найдя друга, действительно близкого человека, он будет по-настоящему счастлив…

Должно быть, суть именно в этом, а не в деньгах, власти, сексе или созерцании прекрасных пейзажей, говорил он себе. Настоящее удовольствие кроется в дружбе.

Возвращаясь морем домой, Мартин попытался завести несколько знакомств в корабельном баре. Но все эти люди были много моложе его, и Мартин имел с ними слишком мало общего. Им хотелось потанцевать и выпить, а Мартин не в состоянии был оценить по достоинству подобные развлечения. Впрочем, он пытался.

Может быть, даже чересчур усердно. За день до прибытия в Сан-Франциско с ним случилась, как выразился корабельный врач, «маленькая неприятность». Врач утверждал, что не произошло ничего серьезного, предложил «на всякий случай» полежать в постели, но при этом выглядел он очень озабоченным и даже вызвал к причалу, куда пришвартовался лайнер, карету «скорой помощи», и немедленно отправил пациента в больницу.

В больнице дорогостоящий уход, дорогостоящие улыбки и утешительные слова не обманули Мартина. Он был старик с плохим сердцем, и знал, что скоро умрет.

Но он всех одурачит! Часы-то были по-прежнему у него! Он нашел их в кармане пиджака, когда надел свой костюм и смылся из больницы.

Он не умрет. Он обманет смерть. Надо сделать только одно движение. И он сделает его как свободный человек — на воле, под чистым небом.

Вот в чем настоящий секрет счастья. Теперь он, наконец, это понял. Даже дружба меньше, чем свобода. Это самая лучшая вещь на свете — быть свободным. Свободным от друзей, семьи, от неистовства плоти. Мартин медленно шел по набережной под ночным небом. Если разобраться, он как бы вернулся к тому, с чего начал много лет назад. Но момент был хороший, достаточно хороший, чтобы продлить его навсегда…

Как был бездельником и бродягой, так и остался…

Он улыбнулся, подумав об этом, но улыбка его исказилась, когда пронзительная боль обожгла ему грудь. Мир закружился, и Мартин упал прямо на асфальт. Он плохо видел, но был в сознании и понял, что с ним произошло. Еще один инфаркт, и, видимо, серьезный. Он не будет больше дураком. Не будет дожидаться того, что ждет за следующим поворотом.

Сейчас ему предоставлена последняя возможность спасти свою жизнь. И он воспользуется данной ему властью. Пока у него есть силы двигаться, ничто не сможет остановить его. Он дотянулся до кармана и достал старую серебряную луковицу, прикоснулся к головке часов. Несколько поворотов, и он обманет смерть и никогда не поедет на этом Поезде, Идущем В Ад. Он сможет жить вечно.

Вечно.

Мартин никогда раньше не задумывался над этим словом. Жить вечно — но как? Разве он хочет жить вечно таким: больным стариком, беспомощно лежащим на асфальте с пронзительной болью в груди?..

Нет. Не надо. Не стоит.

И тут ему вдруг захотелось плакать. Он понял, что перехитрил сам себя. Теперь поздно. В глазах у него потемнело. И он услышал пронзительный гудок…

Он, конечно, узнал его, и не был особенно удивлен, увидев поезд, несущийся сквозь туман прямо по набережной. Не удивился он и тому, что поезд остановился, кондуктор спустился из головного вагона и медленно пошел к нему.

Кондуктор ни капли не изменился. Даже улыбка его была точно такой же.

— Привет, Мартин, — сказал он. — Пора занять свое место!

— Да, я знаю, — прошептал Мартин. — Но вам придется нести меня. Я не могу ходить. Я, наверное, даже неясно говорю, правда?

— Ничуть, — улыбаясь возразил кондуктор, — я отлично тебя понимаю. Да ты можешь идти, попробуй!

Он склонился над Мартином и положил руку ему на грудь. На мгновение Мартина охватило ледяное оцепенение, а затем он почувствовал, что и впрямь может идти.

Он встал и последовал по насыпи к поезду.

— Сюда? — спросил он.

— Нет, в следующий вагон, — проворчал кондуктор. — Думаю, ты имеешь право ехать в мягком. В конце концов, ты вполне везучий человек. Ты был богат и почитаем, познал прелести семейной жизни и отцовства. Ты испытал радости, даруемые вкусной едой и хорошими напитками, объездил мир, увидел самые красивые здания и пейзажи. Так что давай не будем предъявлять друг другу претензий в последний момент.

— Хорошо, — вздохнул Мартин. — В своих ошибках мне трудно упрекнуть вас. С другой стороны, вы не можете отвечать и за мои успехи. Я сам добился всего, что имел. Я всего достиг сам. Мне не понадобились ваши часы.

— Ну, не понадобились и не надо, — улыбаясь сказал кондуктор. — Тогда верни их мне.

— Чтобы охмурить ими другого растяпу? — усмехнулся Мартин.

— Возможно.

То, как он это сказал, заставило Мартина взглянуть ему в лицо. Глаз он разглядеть не сумел, потому что козырек фуражки бросал на лицо кондуктора глубокую тень. Мартин снова уставился на часы.

— Скажите, — тихо сказал он, — если я отдам часы, что вы с ними сделаете?

— Как что? Брошу в канаву! — сказал кондуктор. — Что же еще мне с ними делать?

И он протянул руку.

— А если их кто-нибудь найдет? Повернет головку назад и остановит время?

— Никто этого не сделает, — проворчал кондуктор, — даже если догадается.

— Вы хотите сказать, что это был просто блеф? Что это обыкновенные облезлые часы?

— Я этого не говорил, — возразил кондуктор. — Я сказал только, что никто никогда не поворачивал головку часов назад. Ни один человек. Они все были как ты, Мартин. Все время заглядывали в будущее, ожидая еще большего счастья. Ожидая момента, который не наступает никогда.

Кондуктор снова протянул руку.

Мартин вздохнул и… пожал ее:

— И все-таки вы меня обманули.

— Ты сам себя обманул, Мартин. А теперь тебе все-таки придется поехать на моем Поезде, Идущем В Ад.

Он подтолкнул Мартина к лестнице, ведущей в вагон. Когда они вошли, поезд немедленно тронулся, завывая своим страшным гудком. Мартин стоял в качающемся пульмане, глядя на других пассажиров. Они сидели там спокойно, и все это ничуть не казалось им странным.