Елена Ершова - Царство медное Страница 20

Лиза как стояла, так и замерла с приоткрытым ртом.

— Займитесь лучше стоящим делом, — продолжил Торий. — Я имею в виду, действительно стоящим. Ведь еще столько неизученного в отрасли антропологии, собственно биологии. Зачем вам эти нелепые сказки про никогда не существовавших чудовищ?

— Но ведь вы сами писали, — начала говорить Лиза, чувствуя, как комок подступает к ее горлу.

— И я дал опровержение, — перебил ее профессор. — Вы читали сегодняшнюю газету?

Девушка смогла только кивнуть головой. Торий мягко и грустно улыбнулся.

— Ну, вот видите. Никаких чудищ нет. И васпов нет тоже.

Лиза затрясла головой.

— Нет. Я не верю, — пробормотала она. — А, может…

В ее голосе снова появилась надежда.

— В газете писали про того охотника с севера, — вспомнила она. — Может, вы дадите мне его координаты? Может, он видел что-то…

— Боже милостивый, — профессор в раздражении воздел руки. — Этим борзописцам больше писать не о чем? И зачем они это включили в статью тоже? Послушайте, — он снова обратился к Лизе. — Никто никого не видел, это вам ясно? Езжайте-ка домой, милочка. И забросьте все бредни куда-нибудь подальше.

Лиза тряхнула головой.

— Нет! — сердито сказала она. — Я не могу поверить, что вы можете вот так взять и разом перечеркнуть все наработки своей жизни. Я видела «жало» васпы. Я читала про индейцев и конкистадоров…

— Девушка! — Торий повысил голос. — Какие индейцы? Какие конкистадоры? Какие васпы? Я говорю вам человеческим языком: если вам нравится копаться в пыльных и никому не нужных легендах — поступите лучше на фольклор. Возможно, там вы найдете свое призвание. А сейчас оставьте меня в покое! Идите домой! И лучше сами, пока я не позвал охрану.

Лиза круто повернулась.

Она забыла про существование лифта и бежала вниз по лестнице, будто душа рвалась наружу из тела. Слезы душили ее, но не находили выхода. Теперь, наконец, все было кончено. Конец карьере. Конец надеждам. Сегодняшняя статья и разговор с профессором Торием разрушили не просто очередной миф. Они разрушили жизнь аспирантки Гутник.

12. To be

Виктор спешил: было несколько вопросов, ответы на которые ученый хотел получить, чем скорее, тем лучше. Поэтому, закончив все дела на кафедре, Виктор сразу направился за город. Именно туда, на профессорскую дачу, подальше от любопытных глаз, был переправлен Ян.

Виктор был немного раздосадован тем фактом, что в интервью упомянули про «охотника с севера». И корил себя за длинный язык. С другой стороны, как было не упомянуть про него, если все — и военные, и журналисты, своими глазами видели, что Виктор прилетел в столицу не один.

Когда за профессором прибыли спасатели, мэр Выгжела был только рад избавиться от опасных постояльцев, поэтому с радостью поддержал все выдумки Виктора. А уж он постарался сделать так, чтобы вызвать как можно меньше кривотолков.

Только Ингвар, вместе с другими помогающий переносить все еще находящегося в бессознательном состоянии Яна в вертолет, шепнул ученому:

— Вы бы поостереглись. Везти преторианца в большой город — рискованная затея.

Виктор сухо пообещал быть начеку.

Осень в Дербенде в этом году выдалась на удивление теплая. Спеша насладиться последними погожими деньками, за город стекались влюбленные парочки, сбежавшие с уроков гимназисты и просто любители отдохнуть на природе. Однако многие дачники уже готовились к переезду в город и суетились на участках, закрывая теплицы и убирая в пристройки летние тенты и шезлонги.

Сосед Виктора, Тибор, переносил плетеное кресло в крытый брезентом грузовик. Видимо, физической работой он занимался давно, поэтому весь вымок и раскраснелся. Рядом, привязанная длинным поводком к калитке, исходила истошным лаем собака Тибора.

— Уже уезжаете? — вежливо спросил Виктор после обмена приветствиями.

— Да, решили в этом сезоне пораньше дела свернуть, — отозвался Тибор. — Жена пилит, что и дома дел невпроворот. Дочку вот в больницу повезла… Да еще Буран как с цепи сорвался… Буран, фу!

Тибор прикрикнул на пса, и тот беспокойно забегал вдоль калитки, поскуливая и поджимая хвост.

— Что с дочкой? — сочувственно спросил Виктор.

Дочь Тибора, Анита, нравилась ученому. Она была естественной и открытой девчушкой, и Виктор с удовольствием угощал ее сладкими печеньями и чаем с вареньем.

— Полезла, понимаешь, паданцы собирать, а ее шершни и покусали, — расстроено ответил Тибор.

Его пес снова визгливо залаял, и Виктор почему-то вздрогнул.

— И сильно покусали? — спросил он.

— Бог миловал. Главное, чтоб аллергия не началась, — со знанием дела ответил Тибор.

Он вытер шею скомканным полотенцем и закинул его вслед за креслом.

— Ничего, — бодро улыбнулся он. — Впредь будет осмотрительней. Только я оглядел участок сегодня, все облазил — а гнезда не нашел. Откуда бы тогда им тут взяться, а?

— Да мало ли. Прилетели на паданцы, — рассеянно ответил Виктор.

Ему вдруг стало как-то неуютно, будто налетел порыв ледяного ветра, однако ни один листочек не колыхнулся в сухом прогретом воздухе.

— Ну что ж, желаю вашей дочурке скорейшего выздоровления, — поспешил распрощаться Виктор и побрел к своей даче, на ходу разбирая связку ключей.

За его спиной звучал надрывный лай Бурана.

В доме царила тишина.

Такая обычно бывает в необжитом помещении. Тишина, плотным ватным тампоном затыкающая все щели в оконных рамах и рассохшихся досках пола.

Тишина дома, в котором находится мертвец.

Но Ян не был мертв.

Виктор знал это также хорошо, как и то, что солнце, пусть и скрытое теперь пеленой облаков, каждое утро поднимается на востоке и садится на западе, за снеговые вершины гор. Он ощущал знакомый уже запах озона и перегоревшей проводки, чувствовал это на интуитивном уровне, и крестообразный шрам на ладони теперь не ныл и не чесался, но давал какую-то приятную прохладу и расслабленность. Будто успокаивал, будто говорил, что все в порядке, скоро все закончится.

Виктор поднялся по лестнице на второй этаж, где лежал Ян.

С того самого момента, как Виктор увидел призрак ведьмы, состояние Яна как будто стабилизировалось. Его тело больше не билось в конвульсиях, дыхание стало ровным и поверхностным. Биение сердца также было едва ощутимо, и все эти соматические проявления в совокупности очень напоминали Виктору состояние комы.

Но все же не являлись ею.

Ян спал.

Виктор не мог с достоверностью сказать, был ли это летаргический сон или что-то иное. В одном он не сомневался — жизнь Яна не находилась больше под угрозой.

И именно поэтому Виктор предпочел пристегнуть его, спящего, наручниками к спинке кровати. Так было спокойнее.

Сегодня утром, едва закончив разбираться с журналистами, Виктор отправился в один из госпиталей, где работал его хороший друг Марк Вайда.

— Хочу сразу тебя обрадовать, Вик, — с порога заявил Марк. — Лучевой болезни у тебя нет. Ни пункция, ни анализ крови ничего не показали.

Виктор вздохнул с облегчением.

— Спасибо, Марк! — искренне сказал он. — Я действительно боялся…

Доктор махнул рукой.

— Ничего-о! — бодро протянул он. — Здоров, настоящий богатырь!

— Это меня и волнует, — заметил Виктор. — Понимаешь, я же пробыл в дарских лесах достаточно длительное время, без защитного костюма, без маски… Неужели за все эти дни я так и не схватил ни доли радиации?

Марк развел руками.

— Здесь я ничего не могу тебе сказать, дружище. Но буду откровенен — я давно не видел настолько здорового человека. Сказал бы даже, что эта поездка пошла тебе на пользу.

Виктор смущенно рассмеялся.

— Ну… скажешь тоже.

Потом понизил голос и спросил:

— А… что по поводу того образца, который я тебе дал?

— Знаешь, это даже любопытно… — глаза Марка возбужденно заблестели за стеклами очков. — Я изучал его весь вечер, и вот что удивительно… Кажется, эта кровь ядовита, — Виктор вздрогнул, но Марк продолжил, чуть повысив голос, — ядовита для всех известных видов болезнетворных микробов. Абсцессы, пневмония, любые воспаления — все это быстро уничтожается кровеносными тельцами.

— Вот как, — спокойно произнес Виктор.

По его лицу не было заметно, что он удивлен или озабочен. Скорее, принял это, как факт. Марк в возбуждении пропустил его ответ мимо ушей, и сказал:

— А еще в этом образце содержится гаплоидный набор хромосом. Что ты на это скажешь?

Марк выдержал паузу, но Виктор лишь пробурчал что-то маловразумительное.

— Вспомним школьный курс, — продолжил тогда врач, — у людей наследуется диплоидный набор — материнский и отцовский. Но у насекомых, например, у перепончатокрылых, самцы развиваются из неоплодотворенных яиц и имеют гаплоидный набор. Так чья, говоришь, это кровь?