Людоеды (СИ) - Mиxoнoв Cepгей Страница 22

Глава 6

ЕДИНОМЫШЛЕННИКИ

«Одна голова хорошо, а на плечах — ещё лучше!» памятка единоличнику

— Эй, Мих…  — услышал тот голос спутника, обращённого к нему от того, кто умел более или менее сносно ещё вести общение и на человеческом языке, в то время как практикантропа донимали странные мысли с ощущениями: кто же их всё-таки застал врасплох, что за существо, которому не было объяснений — у него. Это настораживало и обезоруживало. Спасло от гибели, как и Ясюлюнца — броня. Не будь доспех из панцирных животных и чешуйчатой шкуры ящера, а и костяного меча — беда. Тот, кто пожрал их, явно не торопился утолять голод быстро, а скорее медленно и верно переваривал, вбрасывая ферментативную жидкость, содержащую небольшое количество едкой кислотной среды.

На Ясюлюнца даже во тьме без содрогания не взглянешь, а и карманный фонарик тогда при направлении на него луча света, чуть не выскользнул из увлажнившейся ладони с пальцами. Михея пробил пот, а тело озноб, ибо сокурсник отчасти напоминал мумию. Кожа не то что бы лоскутами и свисала с него, но он весь побледнел, потеряв человеческий розоватый окрас и…  местами виднелись тепловые ожоги, как при попадании на кожу щёлочи.

Но ему о том не говорил. Зачем беспокоить лишний раз и нервировать того, кто пережил такое, а и на словах не передать. Даже мысли путались и терялись. Смысл всего, чему прежде учили их в этой жизни, а со вчерашнего дня уже прошлой и казавшейся нереальной, будто сладкий сон. Нынче же кошмар…  и на кошмаре.

То-то будет дальше…

— Чего ты там шепчешь?

— Дай мне…

— По рогам?

— Нет, оружие…  А то мне без него не по себе…

— Обещаешь не цеплять им мою ручную зверушку?

Мих остановился, полагаясь на слух, старался уловить извне посторонние шумы. Вроде было тихо, но ведь и тогда, когда к нему подкралось «дупло» и раззявило его, тоже вроде бы ничего страшного не было ни слышно и не видно, а здесь во тьме ночи и вовсе незги. Хоть глаз коли.

Вдруг отметил одну нехарактерную особенность. Чуть в стороне от них пылали огоньки…  злобных очей, а не светлячки или искры огня.

Свет своих «фар» включил ночной хищник, и сейчас смерил их, как противников, а возможно видел в них уже добычу, готовясь добыть трофеи.

Не он один поблизости, такие же, как он твари включили ещё свет и также по два огонька, образуя целую гирлянду или светящуюся дорожку.

— По-моему, как мне кажется…  — прошептал практикантроп, — нас окружают…

— А я про что, когда, то самое и говорю — дай что-нибудь! Будь человеком, Мих, а?

— И это мне говорит…  Фашист!

Однако не стал нагнетать и без того нервозность данной незавидной ситуации.

— Вый…  — позвал Мих зверюгу.

— Ы-ы-ы…  — огрызнулась та и по-боевому.

Стало очевидно: это засада — западня. Они угодили в ловушку. Сейчас на поживу к ним пожалуют иные лесные зверушки.

— В круг…

— Угу, — откликнулся Ясюлюнец, получив топор.

— Просто держись — и всё! Я сам сделаю, что необходимо…  — не торопился Мих избавляться от панцирного щита, хотя и понимал: напарнику по несчастью в качестве необходимой защиты тот не помешал бы. Всё ещё надеялся: того прикроет — если что — Вый-Лох.

Вот кто огрызнулся ещё раз грозно и на всю округу, бросая во тьму дебрей боевой клич.

— Ы-Ы-Ы…

Уже стоял на четвереньках, пряча нутро от острых клыков и когтей тех, кто мог выпотрошить их — сам противопоставил немаленькие клыки, щёлкая челюстями.

Настал черёд опробовать в деле лук. Стрелы у практикантропа было всего три. Но не это главное, а то: всё-таки были. Одну он взял в зубы, иную в ту руку, которой держал за основание лук, а третью водрузил на тетиву и резко дёрнул на себя. Не удержал. Тетива выгнулась и…  выскользнула, срываясь с пальцев незадачливого стрелка. Он толком и прицелиться в пару огоньков не успел, как услышал рык иной направленности, нежели тот, какой издал хищный зверь лесной стаи и…  завыл. Огоньки его злобных глаз заметались и…  угасли. Мих потушил их — чуть промедлил, поскольку последовала всеобщая атака хищной стаи на бродяг, в момент боевого клича вожака.

Его он и уложил. А пришлось стрелять ещё раз. И промахнуться было сложнее, чем попасть.

С ним приключилась очередная напасть. Тварь, вынырнувшая из тьмы тенью, обрушилась на него, выставив вперёд когтистые лапы и клыкастую челюсть, щёлкнула, смыкая её вблизи горла.

Лук вывалился из рук, и первое что схватил машинально Мих, стрелу изо рта, вбивая в светящийся глаз.

Тварь взвыла и отскочила.

— А-а-а…  — закричал Фашист, размахивая топором.

Мих опомнился и ухватился за веслоподобную костяшку, являющуюся в его представлении мечом, рубанул наотмашь, цепляя кого-то ей плашмя, поскольку удар состоялся раньше времени, угодив той твари, что сменила иную, стремясь вонзить ему в спину свои клыки, а третья шаркнула ими по панцирному щиту.

И Вый-Лох не подвёл. Одну из стайных тварей он принял на раскрытую пасть. Раздался хруст и хищник у него в клыках заглох, а иной получил от него лапой и…  бой на этом был закончен за явным преимуществом в силе чужаков.

— Немец! Фашист! Отзовись, если слышишь! Подай голос, или какой иной звук! Как человека прошу…

В ответ приглушённый кашель.

— Тут я-а-а…  — застонал он в последствии, выдавливая из себя слова звуками.

— Живой, бродяга…  Ха-ха…  — ликовал Мих, ударив лучом от карманного фонарика ему в лицо — осмотрел. Вроде ничего такого опасного не нашёл — глубокой рваной раны — так только многочисленные царапины, как у Брюс Ли.

— Твари-и-и…  — разошёлся Ясюлюнец.

— Согласен, Фашист…

Мих выхватил из тьмы ту, которой переломал хребет ударом лапы ручной зверь, а затем наткнулся на ещё одну окровавленную тушу полосатой…

— Собаки!

— Суки они…  — ударил носком ботинка Ясюлюнец по твари. И рубанул вдобавок топором по шее, отрубая голову, вознамерившись прихватить с собой в качестве охотничьего трофея.

Им и заинтересовался Мих. Очертания показались знакомыми — где-то он уже видел нечто такое и…  Вспомнил где, у кого и когда. Череп на голове носил дикарь-людоед, и по всему видать — вожак.

Стал внимательно изучать очертания иных частей тела. Зверюга на глаз должна была весить под центнер, если не полтора. И как он устоял на ногах — загадка.

— Ы-ы…  — подал голос Вый-Лох.

Чего он просил — стало очевидно — требовал разрешения вкусить добычу.

— Валяй…  — отдал ему хозяин на съедение одну тушу из двух — ту, что обезглавил Ясюлюнец и поднял на вытянутых руках в небо — потряс.

— Да она лёгкая — кость…

Вот и разгадка. Твари имели массивные, но пористые костные основания, отсюда и вес уменьшался — значительно. Теперь понятно, почему лёгкие и прыгучие, как кошки. А они и были — не собаки, хотя ещё те твари.

— Мобила есть, Фашист?

— Чё? — отвлёкся тот от развлечения с головой твари, пытаясь играть в футбол. Бросил наземь и пнул ногой.

— Труба…

— Звонить собрался? — оскалился самодовольно тот.

— Нет, фото сделать на память — твоё с трофеем, а затем поменяемся с тобой…

Затея Михея понравилась Ясюлюнцу. И батарея не разрядилась. Снимок получился смазанным из-за плохого освещения. И даже свет фонариков обоих и на мобильнике не особо помог. Но всё же лучше это, чем ничего. Было что по возвращении показать сокурсникам в лагере. Глядишь, и призадумаются о построении частокола вокруг бараков, если откажутся перебираться с Михом на остров, который в сравнении с тамошними тварями казался куда менее опасным и пригодным для проживания, если прихватить Зуба. А баб и впрямь не мешало — долго не смогут обходиться без женского общества — в конец одичают.

— Я возьму её с собой…  — подобрал вновь голову твари Ясюлюнец.

— Только учти: тебе её и тащить, а я тебя с ней не намерен! У меня руки оружием заняты…  — предупредил Мих: если что — дальше каждый сам за себя. Но это слова — на деле не бросит никого, даже Фашиста, пусть у него с ним на жизнь были разные взгляды. Однако с недавних пор роднились — без агрессии тут никуда, а далеко не уйти. Твари разорвут на куски. Так лучше их, чем они тебя. — Ты как, Немец?