Людоеды (СИ) - Mиxoнoв Cepгей Страница 31

— Поступим проще, — заявил Мих. — Установим кровати в разобранном состоянии по периметру меж бараками. Это метров сорок потребуется — закрыть по два проёма с каждой стороны! Должно хватить!

— А спать на чём? — возмутились сокурсники.

— Вы ещё надеетесь поспать ночью, когда дикари атаковали лагерь днём! Ночью и подавно спуску не дадут! — озадачил Зуб толпу сверстников.

Им было над чем призадуматься, а всем вместе.

Паша даже не вмешивался, стоял в сторонке подле штатива с нивелиром и помалкивал в тряпочку. Пока практикантропы не обратили на него своего внимания.

— Сюда иди, да! — отреагировал на него Ясюлюнец. — Да-да, ты, придурок!

— А дураки кто? — огрызнулся Паштет.

— Ну, явно не мы, а те при ком находился всё это время, — ввернул Зуб.

— Почему посты не выставил? Где охрана? — наехал Мих. — Кто из нас двоих в армии служил? Или на кухне кашеварил?

Выяснилось, где и служил Вежновец — в стройбате.

— То-то звери — вам и оружие ни к чему! А придётся тут повторить то же самое, но на практике, а не в теории…  — заявил Варвар.

Он — если так можно выразиться — проходил боевую практику в полевом лагере, где побывали многие скинхеды его возраста. И там они орудовали не только кулаками, но учились нападать, а не только обороняться, любыми подручными средствами. В ход шла арматура и инструмент уличных рабочих — те же лопаты.

Тренировкой на них он и занялся. Никто не спешил возвращаться в барак, Зуб с Михом взялись за луки и каждый из них под две из четырёх оставшихся при них стрел. Поделили меж собой по-братски, карауля дикарей по кустам. Но больше следили за тем, что происходило у них за спинами.

Варвар, он же Глист, а по жизни Фашист, вызвал на тренировку — поединок силы — самого массивного сокурсника. Не повезло Виктору Шлейко.

— Нападай…  — гаркнул Ясюлюнец.

Чисто варвар.

Сокурсник повёлся на его призыв, и не любил, когда два раза повторяли ему, тем более криком одну и ту же команду, обрушился с лопатой занесённой над головой на Варвара, и тот поступил с ним соответственно вновь полученной кличке. Сделал подсечку плоской частью костяного меча по ноге, уходя от удара, пришедшегося ребром лопаты в землю, и добил ударом ноги со спины, выцеливая пах.

— А-а-ах…  — застонал сокурсник, опустившись на колени, а затем и вовсе рухнул, зарывшись лицом в траву.

— Следующий…  — заявил в продолжение Варвар.

Дикари в зарослях притихли. И никак не могли взять в толк, зачем это чужакам понадобилось выяснять отношения меж собой в столь неподходящий момент — врагов извне им хватит и в их лице.

Загадка, а тайна недоступная их уму в виду недостаточного там количества извилин.

На очередной призыв Ясюлюнца кинулись разом два сокурсника заступаясь за покалеченного им, и также поплатились. Он не стал церемониться с ними — атаку одного отбил жёстко, приняв его на щит, а иному расквасил нос ударом костяного меча-плавника плашмя, и добил третьего всё тем же щитом и таким же аналогичным образом, как и его предшественника.

Гениталии пожалел, а соперников пощадил, понимая: хватит и одного «импотента» на сегодня, а ночью понадобиться и он, если дикари сподобятся на вылазку.

Те лишний раз уяснили, почему дважды великий воин одного из племён обозначил главной целью центральный барак. Там не было мужиков-чужаков — исключительно бабы. И над ними у дикарей ещё был шанс одержать верх, а вот над мужским — вряд ли. Так что не стоило и соваться.

Начался разбор кроватей и вынос их на улицу по обустройству примитивной заградительной полосы, нежели забора. Но всё получилось более или менее пристойно — решётчатый забор, коим были обнесены дворы меж барками. И за ними засели чужаки с лопатами в качестве оружия, а вот доспехами, как практикантропы, не располагали.

Но и тут удалось проявить смекалку. Одеяла также пришлось разрезать на полосы и проделывать в них посередине прорези, которые были насильно продеты в головы сокурсникам и так по два, а то и три слоя. Хоть какая-то защита от камней, а и острых кольев. За радость если обойдётся без открытых ран при столкновении с людоедами, на что-то большее рассчитывать не приходилось, хотя один умник насунул на голову ведро, пробив ножом отверстия для глаз и рта, чтобы дышать, вот только снять не смог — застрял.

Ему по ведру и настучал Варвар.

— Немец, блин! Одно слово — тевтонец!

— Завидно, — хихикнул Зубченко над Ясюлюнцем. — Молодец, Микола! Так держать, Питерский! А не дерзи Варвару — хуже будет!

Сахаров не знал, что ему и думать по поводу реплики и реакции отпущенной в его адрес практикантропами. Сокурсники переменились, и изменения в их поведении были разительными, а сказались уже на троих студентах, уложенных варваром на больничную койку.

За неимением лазарета и соответствующей мебели, использованной в заграждении, валялись тут же по соседству на траве и стонали время от времени, ощупывая больные места.

— Неслабо ты их, — пожурил Мих отчасти Ясюлюнца. — Одно слово — Варвар!

— Да ну, меня, когда учили быть сильным, не так ещё били — домой частенько возвращался с переломами. Но кость болеть не может! Верно? А когда срастётся, только крепче становиться!

— Заметно! Часто череп ломали? А контузили в голову? — прыснул Зуб.

Вот балагур и проныра. И тут он влез, пусть и на словах, приглядывая в сгущающихся сумерках за кустами. Скоро хоть глаз коли, ничего не увидят как стрелки на пару с Михом.

Проблему предстояло решить за счёт костра — и двух в соответствии с двумя замкнутыми пространствами меж бараками, поскольку дверью со стороны мужского послужило окно в женском и было раскрыто настежь.

Там и сидел Зуб с луком, свесив ноги с подоконника. Болтал ими, а не только языком.

Нервничал — адреналин блуждал в неимоверном количестве в крови. Не у него одного. Ждать неизвестности всегда было тяжело. Кто знает, что затеял лютый и беспощадный враг?

— Не спать! — то и дело разносились по лагерю голоса трёх практикантропов. Ими они в первую очередь подбадривали себя, не позволяя уснуть — даже задремать. Ну и соответственно тем, кто примкнул к ним с лопатами наперевес, а и топорами вооружились с молотками — всем, что могло представлять грозное оружие по меркам дикого, но отсталого мира.

Дикари меж тем продолжали сидеть по зарослям.

— Когда же они начнут? — не выдержал Зуб, едва Мих приблизился к нему — прохаживался, проверяя посты и целостность хлипкого заграждения из решётчатых и сетчатых составляющих деталей кроватей.

— Я думаю: ближе к рассвету, — озадачил напарник.

— С чего вдруг, а такие мысли?

— Сам посуди: в четыре часа самый сон — и сморит нас, плюс просветлеет прилично и будет сносно всё видно на расстоянии до десяти-двадцати метров.

— Так ты хочешь сказать: дикари спят по кустам?

— Т-ш-ш…  Тихо! Не ори!..

Зуб притих и зашептал:

— А почему бы нам ни навестить их?

— Рано, слишком рано…

— Смотри, Мих, чтобы потом не было слишком поздно!

— Доверься мне, дружище!

— Хорошо хоть не предложил положиться на тебя, а то бы я не понял: на что намекаешь…  Ха-ха…

— Вот язва!

Зуб довольно улыбнулся своей щербатой ухмылкой Михею, и также вызвал у него ехидную ухмылку. На том и расстались.

— Что видно, а слышно, Варвар? — присоединился тот к нему после Зуба.

— Да ни хрена!

— А ты, зверюга?

— Ы…  — коротко отреагировал Вый-Лох на обращение хозяина — по-прежнему держал ухо востро и был начеку, располагаясь на четырёх лапах. Порыкивал время от времени, заставляя разноситься по округе собственное эхо, мешая дикарям чувствовать себя в безопасности.

— Предлагаю его спустить и немного поохотиться, — выдал Варвар на-гора.

— Ну и кто из вас двоих зверюга, а? Ещё большой вопрос…  — покинул Мих напарника, напоминая лишний раз: — Не спать! Держаться…

— Ты это скажи им, а не мне…  — кивнул Ясюлюнец на сокурсников, валяющихся подле него в траве, и пытавшихся уснуть — хотя бы вздремнуть. А ещё уметь надо было — и набраться наглости, поскольку о смелости в их случае даже речи ни шло.