Грибификация: Легенды Ледовласого (СИ) - Беренцев Альберт Страница 48

Плазмидова дрожащей рукой взяла УДП, а в следующую секунду Хрулеев ощутил, что у него взрывается голова. На этот раз он заткнул уши, через мозг пролетела быстрая и резкая волна боли. Оглядевшись, Хрулеев увидел, что остальные германцы тоже закрывают руками уши, пара человек даже повалилась на землю. Слух вернулся к Хрулееву не сразу.

— ...Вот так, Плазмидова, рычажок должен быть вверху! — Люба перевела УДП из боевого режима в режим приказов и вернула устройство, на котором теперь горела зеленая лампочка, старухе.

От звуковой волны УДП пострадали и те, кто стоял на трибуне. Блинкрошев недовольно чесал собственное огромное пузо, Герман ковырялся пальцем в ухе, как будто только что искупался. Но хуже всех выглядели ордынец и блондинка, ордынец теперь крепко прижимал девушку к себе, как будто ему было очень холодно, и он хотел согреться теплом ее тела.

Ордынец нервничал еще тогда, когда только поднялся на трибуну, но сейчас, прослушав выступление Германа и узнав истину о детях, он совсем сдал. Он весь позеленел и дрожал, было заметно, что ордынец что-то шепчет, то ли блондинке, то ли себе самому, его бородка трепещала на осеннем ветру.

Пальцы ордынца, обнимавшие плечи блондинки, беспорядочно шевелились. Свой таинственный мешок ордынец бросил на железный пол трибуны и придавил его ногой, из мешка все еще рвалось наружу нечто.

— Прошу прощения, — проскрипела в УДП Плазмидова, — Но прежде всего мне хотелось бы узнать, что все это означает. Ты скормишь меня Молотилке, Герман?

Люба и Блинкрошев опять напряглись, Герман задумчиво поглаживал бороду. Потом он кивнул:

— Именно так. Ты бесполезна, колдунья. Я много месяцев терпел твои бесполезные эксперименты, я тратил на тебя жратву, давал тебя людей, оборудование. И где же результат? За много месяцев ты так и не смогла освободить от Гриба ни одного ребенка. Ты не узнала о Грибе ничего нового, не подсказала мне ни одного способа борьбы с Грибом или с детьми. Если честно, я думаю, что это все часть заговора, ты сговорилась с Грибом, чтобы отнимать у меня ресурсы своими бессмысленными экспериментами, вот что.

Все вы, колдуны-ученые, просто рабы Гриба. Ваше собственное создание поработило вас. Все это время ты срала мне в мозги своей черной магией, Плазмидова! Но больше этого не будет, все. Ты последний ученый на Земле, всех остальных уже убили дети, я уверен. Так что с твоей смертью все это закончится, мир наконец будет свободен от колдунов!

Но я не дам мелким выблядкам убить тебя, ни в коем случае. Последнюю колдунью я уничтожу лично, своими руками, ведь именно мне предстоит стать основателем нового миробытия. Миробытия без Грибов, детей и колдунов. Так что больше никаких экспериментов и никаких пленных детей. Отныне мы будем убивать детей везде, где их увидим. Мы больше не будем прятаться, мы отправимся в Великий Поход Против Детей. Сначала мы очистим от выблядков Оредежский район, потом — всю Балтикштадтскую губернию, а потом и весь мир.

Гриб сам сдастся, когда у него не останется колдунов-ученых и детей, его верных бойцов. Он придет ко мне и попросит прощения за все, что сотворил, а я, хотя и милосерден, скормлю его Молотилке. Я перехитрил его, перехитрил поганый Гриб! Все должны знать, что все это на самом деле было частью моего Великого Плана по зачистке Земли от детей! Так что оцени мою щедрость, я дарую тебе еще несколько минут жизни, старуха, и говори быстрее.

Хрулеев: Тотальная утилизация

10 октября 1996 года

Балтикштадтская губерния

Люба и Блинкрошев снова переглянулись. Люба шагнула к Герману, и даже открыла рот, но Блинкрошев опередил ее:

— Хм... Герман, твоя мудрость велика. Но ведь если мы казним колдунью — кто будет проводить Обряд Очищения для новых адептов?

Герман разозлился:

— Ты ничего не понял, Блинкрошев, совсем ничего. Не будет больше Обрядов Очищения, и никаких новых адептов мы брать не будем. Разве ты не видел моего сына? Я ведь показал тебе, всем вам я показал почку, из которой родится мой сын. И у остальных очистившихся мужчин тоже родятся сыновья, и никакие новые адепты нам больше будут не нужны. Рожденные из почек мужчины не будут иметь мерзких органов, которые полагается отрезать, и Обряд Очищения им будет не нужен. С этой самой минуты я не приму в наш лагерь больше ни одного человека, мне больше никто не нужен. Я рожу новое человечество из себя самого, а все остальные пусть подыхают. Вот истинная справедливость! Старые люди, зависимые от своих сраных женщин и детей, сдохнут, и новый независимый род, высшая раса из моей собственной подмышки придет и будет править!

— Хм... Но, Герман, а кто будет лечить наших людей? Ведь Плазмидова....

— Что? Лечить? Лечить, блядь?

Герман совсем рассвирепел, УДП все еще было в руках у Плазмидовой, но оравшего Германа было слышно и без устройства:

— А кто вам сказал, что вас нужно лечить? С чего вы это взяли? Вы привыкли с детства, что государство и общество нянчатся с вами. Вы привыкли, что ваши мамки-шлюхи таскают вас в поликлиники, когда у бедняжек заболит горлышко. Вы привыкли, что добрый доктор в той же поликлинике делает вам прививку, чтобы горлышко у вас не болело! А вы знаете, что такое прививка? Прививка — это введение в организм опасных вирусов и ядов. Именно поэтому вы такие ни на что не годные слабаки и чмыри, вы с детства отравлены ядами и вирусами, вас обкололи ими в поликлиниках сраные колдуны-убийцы. Это тоже часть заговора, часть заговора ученых-моченых против людей.

Вас с детства сделали слабыми и ни на что не годными, чтобы дети могли свободно убивать вас, а вы бы просто разбегались от них, как бараны. Это часть плана Гриба, Гриб придумал врачей и прививки чтобы отнять у вас силы. И я вижу, что ему это удалось. Каждый из вас был ребенком, каждый из вас был маленьким. И вы отравлены этим. Я вижу по вашим овечьим глазам, что в каждом из вас живет маленький убийца.

Просто признайтесь себе самим, вы же хотели бы сейчас не стоять здесь, слушать меня и дрожать от страха, о нет. Вы хотели бы сейчас быть детьми, не чувствовать боли, слушаться Гриба, выполнять его приказы и убивать, убивать, убивать. У вас нет храбрости, нет воли, нихуя у вас нет. Вы все просто завистники, вы завидуете детям и той мощи, которую им дал Гриб.

А это значит, что каждый из вас — потенциальный враг и пособник Гриба. Каждый из вас может стать предателем в любой момент. Но вы не думаете, вы только боитесь, как бараны на бойне. Вы боитесь моей Молотилки, я знаю, но ведь Молотилка и нужна, чтобы уничтожать предателей. Если бы не было Молотилки — мы все бы были уже мертвы. А теперь вы, как говорит Блинкрошев, хотите лечиться...

Вы наивно и по-детски думаете, что меня волнует ваше здоровье. Вы считаете, что у вас есть здоровье, мысли, чувства, душа и тому подобное. Но я смотрю на этот вопрос иначе.

Дело в том, что вы все — представители старого, отжившего человечества. Неандертальцы. Вы все приговорены Грибом к утилизации, вы утилизируемые объекты, мусор. Дети уже уничтожили девяносто девять процентов взрослых на Земле. Чем вы лучше этих уничтоженных? Ничем, вам просто повезло. Вам известно понятие ошибки выжившего? Тот, кто выжил, считает свою стратегию верной, он делает из этого некие логические выводы и так далее. Но на самом деле нет никакой стратегии, ему просто повезло, вам просто повезло. Вы все всего лишь набор органов, вы приговорены Грибом к утилизации и уничтожению.

Именно так я вас и воспринимаю — как совокупность органов, временно существующих, и возможно даже служащих моему делу возрождения на Земле нового чистого человечества. Но в целом вы все бесполезны, вы все уже мертвецы. Когда я смотрю на вас — я вижу не людей и не личностей, а черепа, разлагающуюся плоть, дерьмо в ваших кишках, ваши гнилые печени и сердца. Вы все приговорены к утилизации. Вы все умрете. Вы все трусливы и бесполезны.

Назовите мне, пожалуйста, хоть одну причину оставлять в живых колдунью и лечить вас. Нет такой причины. У вас уже была когда-то медицина колдунов. И как? Помогла она вам? Я знаю, что у многих из вас были когда-то семьи и дети. Вы все конечно скрыли этот факт, когда голодные и изможденные приходили на мой элеватор. Но они у вас были. Даже сейчас, если вы увидите своего дорогого ребеночка, вы забудете про все на свете и броситесь обнимать его. Вы — рабы ваших детей. Вы отравлены навечно.