Алан Дин Фостер - Свет далекой Земли Страница 11

Несчастье Скви было почти физически ощутимо, и если бы перед Уокером было бы существо, вызывающее меньшее уважение, то Уокер, вероятно, растрогался бы до слез. Впрочем, под дождем никто бы их не заметил.

— Как все это не похоже на тебя, Скви. Совсем не похоже. Ты всегда была полна оптимизма в том, что касается наших шансов вернуться на родные планеты, даже тогда, когда казалось, что мы навсегда останемся в Серематене.

Серебристые глаза инопланетянки, хотя они и были абсолютно нечеловеческими, все же могли выражать эмоции, мучившие их обладательницу.

— И ты действительно думал, что я в это верила? Как же доверчивы низшие жизненные формы. — Скви принялась перебирать щупальцами песок на дне ручья. — Все эти годы я демонстрировала неуемный оптимизм, чтобы не впал в отчаяние ни ты, ни твой друг, ни этот болван, поющий всем на свете свою скучнейшую сагу. Ваша жизнь была залогом моего выживания, и поэтому я изо всех сил стремилась поддержать в вас высокий моральный дух. — Она отвернулась, глядя на ручей, который тек не к ее дому. — Я с самого начала реалистично оценивала наши шансы. Думаю, что и ты, несмотря на простоту, так же правильно оцениваешь ситуацию.

Он не поддался на удочку ее отчаяния. Он не знал других к'эрему, но эта представительница их рода была подвержена сильным колебаниям настроения. Уокер не стал опровергать Скви, вместо этого он решил вселить в нее бодрость духа.

— Получается, что о надежде ты говорила только ради нашего блага. Честно признаться, я удивлен твоей заботой о нашем психическом благополучии, пусть даже твои мотивы были отчасти эгоистическими.

— Я и сама точно так же удивлена, — огрызнулась в ответ Скви. — Это признак моей нарастающей слабости перед лицом полного отчаяния. Я начинаю терять свою к'эремуйскую натуру.

Откинувшись назад всем телом, Скви уставила взор в дружелюбно-равнодушное свинцовое небо. Дождь хлестал в ее широко раскрытые глаза, но она этого не замечала.

— Я никогда не вернусь домой. Ты не вернешься домой. Возможно, очень возможно, что домой вернется туукали, и то только в том случае, если эти чирикающие и щебечущие аборигены, обладающие некоторыми зачатками интеллекта, смогут согласовать свои знания со знаниями чуть менее примитивных нийувов. Но что будет с нами — с тобой и со мной? Мы и дальше будем видеть наши родные планеты только во сне.

Оба замолчали. Тишину нарушал лишь звонкий стук падающих капель дождя и высокий, как плач флейты-пикколо, звук текущей в ручье воды. Уокер несколько минут раздумывал о времени, себе, Скви и об инопланетной, но вполне комфортной стихии. Потом Уокер встал, соскользнул в ручей и уселся рядом с испуганной Скви. Она отпрянула, когда он протянул к ней руку — тяжелую, негнущуюся человеческую руку с жестким костным каркасом. Но Уокер терпеливо дожидался, когда Скви будет готова. Дождавшись, он скользнул рукой по ее телу вниз. У Скви не было плеч, ее тело представляло собой гладкий цилиндр, протянувшийся от головы до нижней части туловища, и рука Уокера остановилась там, где из туловища выходили две гибкие, как веревки, конечности. Скви не оттолкнула его руку.

Потом Скви положила на мокрую волосатую руку Уокера еще две своих «руки», и он не оттолкнул их.

В это время, не зная, чем заняться, Джордж отправился на поиски друга. Джорджу потребовалось некоторое время и несколько бесед с вечно занятыми хюффийцами, которые подсказали ему, как найти дренажный канал за перестроенным складом.

Джордж наконец увидел парочку за пеленой несильного, но частого дождя. Скви и Уокер сидели рядышком на дне сточной канавы. Уокер обнимал Скви за основание туловища, а она обвила своими змееподобными конечностями его ногу. Пес посмотрел на них и остановился — только для того, чтобы стряхнуть с шерсти дождевую воду. Он не понял, чем заняты Уокер и Скви, но, решив не мешать, тихонько потрусил под крышу склада. Он обо всем узнает позже. Уокер все ему расскажет — со всеми подробностями и даже не спросит, хочет ли Джордж их знать.

Во всяком случае, эта острая на язычок десятиногая всезнайка открыла для себя наконец одну вещь, в которой люди всегда были особенно хороши.

Глава 4

Как ни велики были организаторские способности хюффийцев, им все же потребовалось несколько дней для того, чтобы как следует подготовиться к подобающему приему нежданных, но таких желанных гостей. Помимо отделки и усовершенствования наспех подготовленных квартир в здании бывшего склада, радушные хозяева возводили неподалеку новое строение, в котором предполагалось провести пышное празднество. Больше всех были довольны таким развитием событий нийувские журналисты, обнаружившие среди хюффийцев своих собратьев по духу (пусть даже и не столь фанатичных), которым было поручено рассказывать восторженному населению о подготовке к великому действу.

Для хюффийцев было невероятным облегчением узнать, что прибывшие инопланетяне были не иолфы и не союзники страшных разбойников, и теперь они хотели показать дорогим гостям все сокровища древней, самобытной и восхитительной культуры Хюффа. Со всех континентов в Ферапп съезжались лучшие певцы и сказители, а также самые искусные повара, готовые угостить пришельцев изысканными блюдами, пригодными для инопланетного пищеварения. Уокер оказался в своей родной стихии, став настоящей гастрономической знаменитостью. С ним, как с номинальным начальником экспедиции, постоянно советовались, стараясь угодить аппетитам нийувов, туукали, к'эрему и собаки. За всей этой суетой Уокер едва не забыл о собственных гастрономических предпочтениях.

Хюффийцы были непреклонными вегетарианцами, и это ограничивало возможности Маркуса Уокера, но он тем не менее смог удивить хозяев несколькими маленькими хитростями современной кулинарии, которыми мастерски владел. Так получилось, что он одновременно наслаждался блюдами хюффийской кухни и помогал их готовить. Наконец у него впервые с момента отлета с Нийува появилось настоящее дело.

Маркус от души наслаждался своим новым положением.

Хюффийцы шли на сотрудничество не просто охотно — они делали это с восторгом. Эти существа с живыми черными глазами, ростом не более одного метра и покрытые мехом, напоминали Уокеру игривых медвежат, несмотря на бесстрастные лица, причудливые наряды и странные конечности — на руках у хюффийцев было по четыре пальца, а на ногах — по три. Они с готовностью соглашались со всеми предложениями Уокера. Но обмен кулинарными рецептами отнюдь не был односторонним, землянин тоже многому научился у местных поваров.

Официальные празднества, транслировавшиеся по всему Хюффу с таким размахом, за которым не могли угнаться даже прожженные репортеры нийувских СМИ, были проникнуты беспримерным ликованием. На время празднеств Планетарный распорядитель особым декретом ввел всеобщие выходные. Праздник должен был длиться четыре дня. Конечно, не все работы были остановлены, но подавляющее большинство хюффийцев ликовали и праздновали так же, как и их гости. Чередование вахт позволило нийувским техникам, инженерам, солдатам и членам экипажей полноценно наслаждаться праздниками и увольнением с кораблей. Это было поистине забавное зрелище: двухметровый нийув, грациозно идущий по Фераппу в окружении толпы местных жителей.

Пресытившись праздником, Уокер и Джордж решили посетить обширные ботанические сады столицы. Эти сады были полны местной растительностью, фотосинтез которой отличался от земного, да и сами растения были похожи на знакомые Уокеру и Джорджу растения еще меньше, чем кактус сагуаро похож, скажем, на секвойю. Кроме чисто эстетического удовольствия, от этого посещения была и вполне материальная польза — во время этой экскурсии они могли питаться взятой с собой пищей. После трех дней питания вегетарианскими блюдами (хотя и великолепно приготовленными) всеядный человек и плотоядный пес просто жаждали мяса. Или, на худой конец, мясных продуктов. Отлучка с празднества позволила обоим поесть прихваченную с корабля еду и не нанести оскорбление радушным хюффийцам.

Среди гидов (или дрессировщиков, как упрямо называл их Джордж) особо выделялись астроном Юссакк, лингвист Мардалм и высокопоставленный правительственный чиновник, покрытый темным мехом и откликавшийся на не слишком благозвучное прозвище Сехблидд.

Трусить рядом с этим мелкорослым чиновником было сущим удовольствием для Джорджа — в таком окружении он казался сам себе больше и значительнее.

— Так скажи мне, Сехби, — обратился Джордж к чиновнику, — как выглядят эти иолфы и как часто они вас достают?

Этот бюрократ отличался от прочих хюффийцев чересчур глубоко посаженными глазами, что придавало ему суровый вид, не вязавшийся с очень живым поведением. Правда, вопрос Джорджа несколько притушил энтузиазм Сехблидда. Пройдя мимо рощицы небольших деревьев с полосатыми стволами, он задумался, подбирая слова для ответа.