Виталий Каплан - И взошли сорняки Страница 11

Тем более, это почти правда.

Долго ждать мне, впрочем, не пришлось. Откуда-то из тьмы вышел человечек. До человека не дорос. В дорогом костюме, при галстуке. В такую жару — как не позлорадствовать?

Был человечек худ, лицом печален, а главное — лыс. Я не удивилась. Разве я жду от него чего хорошего?

Вслед за ним явились квадратный Толик и еще один кадр, похожий на кабана. Тащили кресло для шефа. Прямо как мое, только пружинки не торчали.

— Здравствуйте, Ольга Николаевна, — грустно сказал человечек и сделал нетерпеливый жест: испаритесь. Толик с коллегой моментально утянулись во тьму.

Я не стала отвечать. Рано.

— Прежде всего хочу извиниться за обстановку, — он неопределенно повел рукой. — Дело в том, что в офисе нашу встречу проводить нежелательно… есть на то причины. А это помещение… скоро здесь будет нормальный склад.

— Героин в бочках? — не утерпела я.

— Зачем героин? — удивился мой собеседник. — Электротовары. У вас какие-то банальные представления… устаревшие. Поверьте, эпоха малиновых пиджаков давно прошла.

— И вы теперь стали интеллигентными? Оджентльменились? — я слегка усмехнулась. — А докажите делом!

— Это как? — не понял лысый.

— Поменяйтесь со мною местами. Джентльмен не сажает даму на пружинки.

Я поднялась с кресло и приглашающе ткнула рукой.

— А у вас есть зубки, — засмеялся лысый и, к моему удивлению, действительно пересел в кресло для посетителей.

— Еще бы, — согласилась я. — К дантистам хожу регулярно, о профилактике не забываю.

— Это правильно, — кивнул пахан (или кто он там в бандитской иерархии?). — Нужно ходить к докторам. И к юристам, и к деканам, и к химикам.

Ого! Намек столь же толстый, как и ломоть деревенского сала! Значит, случилось банальное. Утекла тайна, и скорее всего, через кого-то из наших. И теперь, разведав о наших возможностях, мафиози возжелали… Чего именно? Подключиться к нам? Крышевать? Построить свою внутреннюю Сеть? И сколько же им известно?

— Резонно, — я ободряюще улыбнулась ему. — И как же вас звать, господин резонер?

— Называйте Савелием Фомичом, — отозвался лысый. — Сразу внесу ясность — я тут далеко не самый главный, но представляю интересы очень серьезных людей. И давайте поговорим без ерунды. Нам нужна ваша помощь, Ольга Николаевна. Вы сейчас по поручению московских друзей ищете одного человека. Терлецкого Юрия Михайловича. Того самого, которого в своем кругу вы называете Боссом. Того самого, кто объединил вас в психическую сеть. Как видите, мы знаем довольно много.

Я задумчиво изучала его переносицу. Можно, конечно, попробовать сейчас подключиться. Допустим, пройдет. Ну, сломаю я Фомичу кости, а дальше? Метастазы, по всему видать, далеко пошли. Кто же выдал-то?

— Хотите, угадаю, о чем сейчас думаете? — улыбнулся тонкими губами Фомич. — Могу вас обрадовать, в ваших рядах не завелось ренегата. Просто заинтересовал нас один ваш человечек, совсем по другой теме. Поставили мы его на прослушку, вот тут-то интересное и всплыло.

— Короче, Савелий, это гнилые базары, — прервала его я. — Чего вы хотите вообще от жизни и конкретно от меня?

Лысый ответил не сразу. Посмотрел задумчиво, все с тем же плохо объяснимым сочувствием. Встал с кресла (допекли все же пружинки!), прошелся по неприятному бетонному полу.

— Собственно, мы хотим того же, чего и ваши друзья. Найдите Юрия Михайловича и уговорите его не глупить. Общаться с нами все равно ему придется, и для всех будет лучше, если договоримся полюбовно.

— То есть чтобы я уговорила Михалыча возлюбить вас. А дальше? Чего вы от него хотите? Процент получать?

— Ну Ольга Николаевна, ну вы же умная женщина, — прищурился Фомич. — Зачем нам от него какие-то проценты? Наоборот, мы и сами будем выплачивать, в разумных пределах.

— Ага, в Сеть проситесь. — Я поглядела на лысого с интересом. — А вы знаете, что туда не каждого берут? Вы вот, к примеру, лимон любите?

— Я? — слегка растерялся он. — Ну, с чаем… или коньяк закусывать, сахарной пудрой посыпать и чуточку соли. А что?

— Пролетаете. Как фанера над Парижем, — ласково проворковала я. — Только семнадцать процентов людей, по нашим данным, физически способны быть подключенными к Сети. Из этих семнадцати процентов откидываем тех, кто ничего из себя не представляет. Вот, к примеру, этот ваш Толик — ну какой от него прок? Мощные мышцы — ресурс частый и потому дешевый.

— Насчет Толика вы, кстати, зря, — возразил Фомич. — Он, между прочим, учился в аспирантуре, в МГУ. Филфак. Но…

— Но жизненно потребовались деньги, — поняла я. — Жаль юношу. Впрочем, это лишь пример. Следующий фильтр — человеческая надежность. А то бы вы куда раньше о нас узнали. И даже не вы… многие облизнулись бы. И, наконец, моральный аспект. Убийцы и воры нам в Сети не нужны. Мы, извините, люди брезгливые.

Фомич поморщился.

— Как же вы все-таки наивны, Ольга Николаевна, — вздохнул он. — Там, где для вас только черное и белое, для остальных — миллионы оттенков. Впрочем, не будем разводить философские дебаты. Поймите простую вещь — мы теперь о вашей Сети знаем и не отступимся. Нравится Юрию Михайловичу это или нет, а наших людей ему подключить придется. Если вы столь брезгливы, то Бог с вами, на соседство не претендуем. Решайте себе свои квадратные уравнения, а мы делом займемся. В другой Сети, которую нам соорудит Юрий Михайлович. За очень приличное, кстати, вознаграждение. Плюс к тому же решение разных житейских коллизий.

— А если откажется Юрий Михайлович? — поинтересовалась я тихо. Пока Фомич разглагольствовал, я потихоньку проверила Сеть. Удивительное дело, работает. Пляшут в серой мгле голубые ручейки. Подключаться ни к кому не стала, сейчас все равно без толку. Жаль, что телепатия нам недоступна. А то бы Спецназа порадовала… хотя все равно ведь ничем не поможет. Зато должен быть в курсе.

Фомич отвернулся.

— Ну вы же не девочка… Ну знаете же, как такие вопросы решаются. Нам, интеллигентным людям, — необоснованно причислил он себя к духовной элите, — легко жертвовать собой… вернее, легко петушиться до некоторого предела. Но когда речь идет о близких… наши же моральные комплексы нас крутят и плющат.

— Вы поэтому Олега сцапали? — не стала я тянуть кота за хвост. — Шантажировать будете?

— Будем, — печально согласился лысый. — Если с вами не договоримся. Но вы ведь не столь бессердечны, Ольга Николаевна?

— Что с ним? — резко подалась я вперед.

— Да все нормально с ним. В уютной комнате сидит, видак смотрит. Правда, был момент, махаться начал. Хорошо махался, профессионально. Но у нас ведь тоже не детсадовцы. Аккуратно взяли, наручники надели. Поставили интересный фильм, с Брюсом Ли. Чем плохо?

— Пошло, — скривилась я. — Могли бы и «Серенаду солнечной долины»… раз уж у вас все быки с кандидатскими степенями.

— Ну, простите, не догадались, — пожал плечами Фомич. — Мы не о том говорим, Ольга. Поймите, мы не звери и не садисты.

— Понимаю, — на какую-то секунду мне неудержимо захотелось впитать спецназовский ресурс и чуть-чуть над лысым позверствовать. Но врожденная интеллигентность удержала. — Понимаю… звери и садисты у вас на окладе.

— Да прекратите вы ерничать, — в голосе Фомича ощутимо прибавилось металла. — Мне самому неприятен этот разговор. А что поделаешь — надо. Ольга Николаевна, здесь участвуют такие имена и такие деньги, что лично мы с вами ничего не решаем. Так что думайте. Если вы согласны продолжить поиски Терлецкого и применить свой дар убеждения, получите мальчика живым и здоровым. В противном случае — сами объясняйтесь с его родителями… Я приду сюда через десять минут.

Лысый мягкими шагами проследовал в темноту. Где-то чуть слышно скрипнула дверь. А я осталась наедине с тусклой лампочкой и тенями.

Да, не сумела ты ужалить, мудрая змея Нонова. Трудно змее ужалить дракона.

— Фильм-то хоть понравился? — осторожно поинтересовалась я.

Олег передернул плечами. Похоже, сейчас, в самый зной, его слегка знобило. И немудрено — в тринадцать лет носить наручники рановато.

— Да я вообще не смотрел! К стене отвернулся.

Возмутился. Как же, посмели заподозрить в поддатливости вражеским обольщениям. Думаю, на самом деле он украдкой таки посматривал. Что с него взять — дитя.

Дитя, которого могло бы уже и не быть — прояви я излишнюю принципиальность. Вряд ли лысый Фомич блефовал — таким что цыпленку голову свернуть, что ребенку…

На прощание совал пачку денег — командировочные, как он выразился. Отказалась с презрением. Кажется, все-таки этим уколола.

Но что толку, если сидим сейчас на вокзале во Владимире, ждем электричку до Нижнего. А там еще придется ночь проторчать на вокзале — первая подходящая нам электричка отправляется без четверти семь.