Павел Шумил - Процент соответствия Страница 14

Первым делом Атран отоспался. Потом проведал друзей-студентов. От Алима не было никаких известий. Более того, не вернулся никто из группы, с которой он отправился в путешествие. Это настораживало. Ещё две-три недели, и профессор вместо Алима возьмёт в свою группу другого выпускника, а друзья намечали устроиться в одно место.

«Нет, конечно, экстремальный туризм — спорт опасный, — размышлял Атран. — Меня запросто мог алмар скушать. Но чтоб целая группа уступила место молоди — такого не бывает...»

Думать о неприятном не хотелось, и Атран начал вспоминать Ардину. Как плавны и точны её движения, какая улыбка, как широко расставлены огромные глаза с ярко-красной радужкой, и как восхитительно она рассердилась... Надо поскорее познакомиться с ней поближе, пока Алим не вернулся. Дружба дружбой, но девушки — разговор особый!

— Итак, юноша, сегодня вы только наблюдаете. Позднее будете мне ассистировать, но сегодня — смотрите и запоминайте.

— Слушаюсь, профессор.

Атран занял позицию на верхнем нервном пятне профессора, слился и операция началась. Профессор закрыл глаза, слился с инструментом и погрузил в него голову по самые жабры. Работал он виртуозно! Делал за секунды то, на что у Атрана уходили минуты. Вскрыл икринку, в которой только-только начал формироваться зародыш, и разложил его на клетки. Начал работать сразу с сотней. Небрежно распарывал оболочку, извлекал комочек ядра, а раскладывать на нити предоставлял инструменту! Атран был поражён. Настолько доверять инструменту их в университете не учили.

— «И правильно делали, что не учили, — передал профессор. — Это рабочий материал. Настоящую работу нужно делать самому».

И вслед за этими словообразами сам разложил ядрышко на нити. Быстро, ловко, аккуратно и вместе с тем — очень нежно. Облёк нити сознанием и расслабился.

— «А вот здесь, юноша, можно отдохнуть. Нельзя торопить инструмент. Он должен понять организм. Если будем торопить, начнёт выдумывать, фантазировать...»

— «У него же нет фантазии. Нас в универе учили...»

— «Мало ли чему студентов учат».

Сфокусировал образ профессор на удивление быстро. Только что было туманное облачко, и вот уже из него сформировалось студенистое тело, в котором просвечивали кровеносные сосуды и косточки. Профессор долго и придирчиво изучал его.

— «Вот здесь, на жаберной дужке наследственный генетический дефект, — удовлетворённо сообщил он через некоторое время. — После работы подправим. Теперь смотрим, что у нас с рук-ками. У мамы с папой самый распространённый вариант. Трёхпалые, с одним противостоящим пальцем. А наследнику они хотят сделать четырёхпалые, попарно противостоящие. Ваши предложения, юноша?»

— «Продублировать кусочек нити с противостоящим пальцем».

— «Можно и так. Но будет много хлопот с кровоснабжением и сосудистой системой. Легче заменить фрагмент нити с противостоящим пальцем на фрагмент с двумя пальцами, взятыми с другой рук-ки. Кисть получится симметричной, и стыковать нужно только два крупных кровеносных сосуда. Вот так!» — профессор начал вырывать из заранее препарированных нитей кусочки и встраивать их в ту, с которой работал. Делал это лихо и самозабвенно.

— «Профессор, но этот фрагмент... Он же...»

— «Да, из плавника. А какая нам разница, откуда взят нервный ствол? Главное — на нём есть нужная нам развилка».

Покончив с левой конечностью, профессор взялся за правую. Запас препарированных заранее клеток стремительно уменьшался.

— «Ну вот, с рук-ками покончили. Что ещё надо сделать, юноша?»

— «Вы хотели исправить генетический дефект».

— «Неверно! Мы ещё не проверили обтекатели для рук-ков. Вдруг новая кисть не поместится?»

Обтекатели представляли собой две глубокие канавки вдоль боков, почти карманы, в которые рук-ки убирались во время движения. Об обтекателях Атран не подумал, и ему стало стыдно.

— ...«В данном случае рядом с обтекателем кисти располагаются мягкие жировые ткани, и в фенотипе всё сформируется само собой. Но забывать о таких вещах нельзя. Мы работаем с жизнью, юноша, помните это!»

В две минуты профессор покончил с генетическим дефектом жаберной дужки, просто отщипнув кусочек нити. Собрал нити в ядрышко, вскрыл ещё одну икринку, вылущил из неё зародыш и поместил на его место модифицированную клетку.

— «Вот так, юноша! Формально работа сделана. Но есть одно «но». Икринка ослаблена, так как часть питательной среды израсходовал зародыш. Поможем малышу?»

— «Обязательно поможем, профессор!»

— «Тогда бери управление на себя. Удали из запасной икринки зародыш. Правильно, полностью удали. Проверь, не осталось ли от него случайно клеток. Теперь слей две икринки. Края, края получше закрепи. Пусть будут наплывы. Наш богатырь сумеет из неё выбраться, когда подрастёт. И икринка приметная. С колечком. Поздравляю вас юноша, вы приложили усилия к созданию новой жизни! Может, малыша назовут в вашу честь.

Некоторое время Атран и профессор наблюдали за икринкой. Всё ли нормально, не разойдётся ли оболочка, потом отделились от инструмента и пересадили икринку в инкубатор. Инкубаторы относились к тому же виду простейших инструментов, что и консерваторы. Студенистые, прозрачные, с синими прожилками, они были далёкими потомками медуз. Что таить, почти все инструменты генетиков и врачей происходили от медуз, но вслух говорить это не принято. Неуважение какое-то.

Вечерело. Операция заняла весь рабочий день. Навалилась приятная усталость. Вышли в садик. Ардина, умница, прямо в садике приготовила лёгкие закуски.

— Как прошла операция, профессор?

— Отлично, девочка моя! — ответил профессор с набитым ртом. — Поздравь охотника с боевым крещением.

Ардина сделала кому-то знак, и к ним, стесняясь, приблизилась пара. Издали Атран принял их за широкомыслящих, но они оказались из вида неутомимых. Как и зародыш, с которым они работали.

— Это родители, — подтвердила его догадку Ардина.

— Родители — это хорошо! Вы угощайтесь, угощайтесь, — балагурил профессор. — И перестаньте волноваться. Операция закончилась успешно, будет жить! Познакомьтесь, это Атран, мой ассистент. Можете расспросить его, он принимал участие в операции, ответит на все ваши вопросы. А я пойду, проверю инкубаторы. Люблю, знаете ли, смотреть на новую жизнь!

Через полчаса Атран догадался, что профессор просто ускользнул от расспросов. Но сделал это так мягко и деликатно, что родители не обиделись и даже не догадались. Атран тоже не обиделся. Не каждый день попадаются такие благодарные слушатели. Шалот на остановку подошёл полупустой, они расположились на его спине компактной группой, а за беседой дорога пролетела незаметно.

Алим. Канал

Катастрофа произошла на следующий день после собрания. Только случайно обошлось без жертв. Подходило время пересменка, больше двадцати экстремальщиков собрались у оползня. Один из хохмачей высунулся из среды и вовремя заметил опасность. Что он закричал, повторить в обществе нельзя, но если перевести на литературный язык, получится: «Спасайтесь!» И сам показал пример. Экстремальщики бросились наутёк, а вокруг падали камни. Они пробивали среду, увлекая за собой множество пузырьков. К счастью, пробив четыре-пять метров среды, булыжники теряли убойную силу, но синяки и ссадины оставили самой высшей пробы.

Икша, отступавшая последней, вертелась как угорь и сумела не получить ни царапины. Жаль, этого подвига никто не видел.

В озере она тут же объявила общий сбор, дважды пересчитала туристов, ощупала и осмотрела каждого. Только после этого успокоилась. А успокоившись, поспешила назад, к завалу. Туристы нестройной толпой устремились за ней.

Муть ещё не осела, но главное все увидели: Новый оползень уничтожил недельный труд группы.

— Может, я чего-то не понял, но этот обвал подготовили мы сами, — подытожил очевидное Ольян. — Какие будут предложения?

— Продолжать. Но работать будем только по правому берегу. Правый берег — скала. Оползень сошёл с левого берега. А у правого большого оползня быть не может.

— Мы будем рыть, а следующий обвал опять всё зароет! — перебил визгливый женский голос.

— А не будем рыть — все сдохнем, когда лес гнить начнёт! — рявкнул Орчак.

Вот она, паника. Вот так она начинается, — тоскливо размышлял Алим.

— Вы же экстремальщики! — крикнул он. — Вы шли на маршрут максимальной сложности! Струсили, да? Все живы-здоровы, ничего страшного не случилось, а вы уже струсили?

— Не ори. Все спокойны.

— Вижу я, как вы спокойны.

Ольян отвёл Алима в сторону.

— Ты все берега облазал. Другим путём отсюда можно выбраться? Не обязательно в реку. Куда угодно. В любое место, где пересидеть можно, пока органика гнить не кончит.